Почему ставка ЦБ не влияет на экономику

Тем временем в России инфляционное таргетирование работает с ноября 2014 года. ЦБ, как и НБУ, в свое время объявил целью достижение стабильно низкой инфляции, отказавшись от фиксированного обменного курса. Основным инструментом влияния на экономику для российского регулятора стала ключевая ставка. С тех пор в России цены на потребительском рынке выросли 20,4%, ровно в два раза превысив темп роста (10,2%) за предыдущие 16 месяцев, рубль девальвировал на 41%. 

Экс-чиновник Центробанка Андрей Черепанов в колонке для Forbes.ru на примере России объясняет, почему ставка на самом деле не влияет на экономику. Автор считает, что в условиях зависимости страны от экспорта самым эффективным инструментом денежно-кредитной политики может быть только управление курсом национальной валюты.

Меня порой смешит то, с какой неподдельной серьезностью у нас относятся к каждому объявлению Банком России его ключевой ставки, с каким трепетом внимают заявляемым на пресс-конференциях председателя ЦБ доводам в пользу того или иного решения.

Нынешнее руководство ЦБ отказалось вопреки Конституции и федеральному закону о ЦБ от воздействия на валютный курс рубля, мотивируя тем, что проведение интервенций мешает эффективному контролю инфляции посредством процентной политики. И, как видим, оказалось не в силах контролировать ни то, ни другое. А теперь сам же Банк России вынужден официально признавать, что не проведение интервенций, а обратное – плавающий курс рубля, то есть отказ от интервенций, мешает борьбе с инфляцией. И это понятно, ведь такую страну, как Россия, еще очень рано держать в процентном коридоре. Ее экономика – это далеко не экономика США или Евросоюза. Она тотально зависима от экспорта и импорта, имеет неустоявшуюся специализацию, много раз обесцененную и поэтому опозоренную национальную валюту, подавленную конкуренцию, плохо работающие общественные институты и прочие «прелести» слаборазвитого государства.

Поэтому мелочное передвижение процентных ставок ЦБ без жесткого управления валютным курсом почти ни на что не влияет, не может содействовать таргетированию инфляции, достижению цели обеспечения устойчивости рубля.

По научной теории, которую исповедует сегодняшнее руководство Банка России, с понижением его процентных ставок стимулируется интерес банков брать у ЦБ взаймы, что ведет к росту в экономике ликвидности, денежного предложения и далее – к дополнительной инфляции. И – наоборот. Между тем, в этом утверждении верна лишь первая часть. А вот прямой зависимости между займами и инфляцией нет. Разве полученные под относительно низкий процент у ЦБ деньги банки направляют на покупку колбасы, тем самым провоцируя рост цен? Разве, напротив, завышенная ставка процента не губит кредитование надежных, но не сильно рентабельных проектов и тем самым не подавляет экономику с неизбежным вытеснением из ее обслуживания рублевой ликвидности и увеличением инфляции?

Ключевая ставка не особо помогает достижению и другой цели Банка России – обеспечению стабильности финансового рынка, которую очень часто нарушает ажиотажный спрос на иностранную валюту.

Мы все с содроганием вспоминаем события 16 декабря 2014 года. Тогда, после ночного заседания совета директоров Банка России с его «историческим» решением о повышении ключевой ставки сразу с 10,5 до 17%, рынок не то что не стабилизировался, как того ждали руководители ЦБ, а пошел вразнос. Ситуация через несколько дней успокоилась исключительно по причине перекупленности участников рынка валютой. И в последующем, во всех случаях политических и экономических потрясений, включая падение нефтяных цен, повышенная ключевая ставка не способствовала стабилизации.

Судите сами: по установленному правилу, при ключевой ставке в 17% годовых коммерческие банки могли заимствовать у ЦБ рубли под фиксированные 18% годовых. За каждый день пользования таким займом требовалось заплатить менее 0,05%. Но когда цена доллара в день вырастала зачастую на целых 10%, разве мелкие процентные расходы удерживали банки от заимствований для покупки валюты? А вот если бы Банк России сбивал временный ажиотаж своими валютными интервенциями, задавал невыгодную для спекулянтов динамику курса, стабильность восстанавливалась бы незамедлительно и позволяла ЦБ быстро восстановить потраченные резервы.

Кроме того, при возникновении проблем рублевая ликвидность для покупки валюты может появиться на рынке не только в результате операций Банка России. Отказавшись от интервенций, ЦБ перестал играть здесь ведущую роль. Даже если он, скажем, в конце февраля 2016 года полностью прекратил бы предоставлять банкам ресурсы и постепенно забрал у них все ранее предоставленные обеспеченные кредиты и рублевые средства по операциям репо (всего — 1,8 трлн руб.), да еще добился сохранения прежнего объема размещенных у него депозитов (0,3 трлн руб.), то это снизило бы спрос на валюту лишь в эквиваленте $28 млрд. А, например, Сбербанк России на тот же период имел в отношении лишь части своих клиентов — негосударственных коммерческих организаций и физических лиц — выданных рублевых кредитов на 9,3 трлн руб ($124 млрд), а размещенные у него срочные рублевые депозиты превышали в эквиваленте $85 млрд (6,4 трлн руб.).

Так почему же столь пристальное внимание уделяется ключевой ставке ЦБ, а не процентным ставкам на порядок более мощного игрока — Сбербанка России?

Ключевая ставка Банка России сегодня может выступать только в качестве вспомогательного инструмента обеспечения ценовой и финансовой стабильности.

Основным же инструментом денежно-кредитной политики должно вновь стать управление валютным курсом рубля. Однако такая политика руководством ЦБ бездумно отрицается. Причем с одобрения президента страны. Вот почему в России сложилась уникальная ситуация, когда динамика курса национальной валюты, а с ней инфляция и все экономические процессы управляются капризной силой – мировой ценой нефти.

Из сказанного видно, что по своему практическому значению ключевая ставка Банка России малоценна. Но у нее гипертрофированный политический вес. Этому способствуют изобретательные презентации ЦБ, которые готовят к каждому решению по ставке. Здесь в кучу причин, которые влияют на ее величину, мешается все – и цена на нефть, и ситуация с бюджетом, и валютный курс, и даже инфляция, на которую, по идее, наоборот, должна влиять ставка. Реальный же смысл устанавливаемой ставки не редко от публики скрывается. К примеру, отказ 18 марта этого года пойти на вполне созревшее решение по снижению ключевой ставки может объясняться только планом ЦБ приступить к активной скупке валюты в резервы и нежеланием помогать дешевыми ресурсами своим конкурентам – коммерческим банкам.