Для развития фондового рынка важны стабильные правила игры — Дмитрий Тевелев

Вас можно поздравить с окончанием депозитарной реформы?

  — Знаете, я не считаю, что реформа закончена — любые глобальные изменения требуют переосмысления или доосмысления, доработок. Мы не можем воспринимать результат нашей реформы как некий застывший продукт. Время идет, опыт показывает, что какие-то моменты могли бы быть улучшены.

О каких изменениях и улучшениях, в первую очередь, идет речь?

  — Я не буду акцентировать внимание на различных технологических моментах. Многие звенья депозитарной системы нуждаются в улучшениях, потому что, когда писались технические регламенты, какой-то объем проблемных моментов не был виден, и только практика показывает узкие места, недостатки, которые можно устранить, добившись в результате определенных улучшений. Мы их видим сейчас.

В депозитарной системе существует не один программно-технологический комплекс. Темпы проведения реформы были таковыми, что мы стояли перед дилеммой — либо сосредоточиться на глобальных вопросах и доработать существующие программы и процедуры, либо направить усилия на создание некого нового программно-технологического комплекса, но это значительные временные затраты и чрезвычайно большие финансовые. Таких возможностей у нас не было.

Поэтому мы попытались связать программно-технологические комплексы Расчетного центра (бывшего ВДЦБ), Национального депозитария, Национального банка, программные комплексы биржевые и т.д. Нельзя забывать о том, что многие хранители у нас — это банки, у них свои ПТК. Мы пошли по первому пути, и благодаря действиям всех участников система смогла заработать. Но сегодня мы видим и последствия такого решения. Мы предполагали, что будут сложности, будут ошибки, и они действительно есть.

С чем они связаны?

  — Мы зачастую сталкиваемся с невежеством, а чаще — с халатностью профессиональных участников депозитарной системы.

Многие хранители, торговцы — либо непрофессионально подготовлены и неспособны следовать инструкции, в точности соблюдая требования по введению, передаче данных и т.д. Либо они относятся халатно, и в результате путаются или набираются номера счетов, несуществующие в природе. А в программном комплексе большое количество операций происходит без участия человеческих рук. Ввели данные, машина их обработала и запустила систему дальше — так и происходят ошибки.

Или, допустим, каждый хранитель должен выйти утром на связь и находиться на рабочем месте, отслеживая происходящие операции. В конце рабочего дня, когда происходят расчеты, он должен получить информацию из Центрального депозитария и провести расчеты по своим счетам. При этом человек оставляет включенным компьютер, потому что за неподключение к системе мы будем наказывать, и уходит. Но пока каждый хранитель не выполнит своей операции, невозможно свести баланс, как следствие — дать команду расчетному центру. Соответственно, биржа не может начать расчет биржевого курса. То есть от каждого участника системы зависит в целом ее эффективность, результативность, качество, скорость и т.д.

Есть компании, которые практически не совершают ошибок, и у которых практически нет проблем с работой в системе. А есть те, кто наплевательски к этому относится, или непрофессионально. Вот это большая беда, мы этого не ожидали.

Это то, что выявлено за последние несколько недель?

  — Да, это за 12 дней работы.

И каким образом будет это решаться? Есть ли планы по введению единого ПО?

Дмитрий Тевелев: Мы думаем над этим. Сейчас легче над этим размышлять, потому что система уже функционирует, у нас нет цейтнота, нет дамоклова меча, что 12-го система должна заработать. Система уже в действии, теперь люди должны постепенно нарабатывать опыт, навыки в новых условиях. И сейчас появилась возможность подумать о чем-то большем. У нас нет пока еще готовых решений, но готовится анализ, который должен показать, по какому пути нам идти дальше.

В течение какого срока это будет понятно?

  — До конца года, надеюсь, будет определено, по какому пути надо идти — совершенствовать существующие ПТК, развивая их, «навешивая» на них дополнительные программные продукты, либо создавать нечто новое.

Известна примерная оценка стоимости создания?

  — Нет. Мы исходим из того, что сначала вместе с участниками рынка и с участниками депсистемы необходимо определить цель, перспективную модель того, чего мы хотим достичь. Определиться концептуально, какой должна быть эта IT-среда депозитарной системы. Когда мы договоримся о том, к чему стремимся, тогда будет понятно, какими средствами и ресурсами мы можем добиться этой цели.

Есть какие-то предложения от участников рынка?

  — С учетом того, что мы стараемся работать на опережение, предложений пока нет. Мы начали об этом думать еще до начала реформы, когда уже на стадии подготовки к запуску видели определенные проблемные моменты. Как я уже сказал, для нас сейчас очень важно определиться — либо мы будем эти проблемы решать путем совершенствования действующих сегодня систем и комплексов, либо инициировать создание новых.

Вы говорили о халатности и проблемах с ПТК. Есть ли еще трудности и направления, по которым, по-вашему, нужны доработки?

  — Есть еще направления для усовершенствования, например, методология и технология исправления ошибок. У нас есть примеры конкретных хранителей, которые, вопреки инструкции, нарушали последовательность операций. В результате произошел сбой, блокировка систем. Теперь нужны серьезные усилия специалистов, чтобы найти и исправить эти ошибки. Мы хотим увидеть типичные проблемы, описать их и сформировать методологию для быстрого реагирования на подобные сбои.

К счастью, эти сбои не мешают устойчивости системы и не приводят к сбоям системным. Есть трудности и моменты, которые мы фиксируем, которые мешают быстрой и качественной работе, замедляют проведение расчетных операций, но система работает.

Весь последний год депозитарная реформа была одной из самых обсуждаемых тем на рынке, причем оценки не всегда были позитивными...

  — Депозитарная реформа была всегда одной из ключевых, и поэтому ее инициация была сопряжена с большими спорами, со столкновениями разных мнений и видений подхода к реформе.

Для меня показателем является то, что градус обсуждения на стадии разработки концепции реформы и в процессе ее реализации существенно отличается. Реформа идет спокойно, в рабочем ритме, без криков, авралов и паники.

В течение недели после принятия закона (о депозитарной реформе) Комиссия утвердила план-график проведения мероприятий по ее реализации, рассчитанный на один год. Все было очень четко спланировано, что мы будем делать и как. Так и произошло.

Конечно, были сложности. Например, с выдачей лицензий. Профучастники могли подавать документы с июля, мы планировали постепенно, не спеша, выйти к началу реформы с нормальным объемом лицензированных депозитарных учреждений. А по факту получилось, что практически все начали подавать документы в середине-конце сентября, и на последний месяц на наших сотрудников навалилась сумасшедшая нагрузка. Из 351 хранителя, который был до начала реформы, 310-312 уже получили лицензии, 298 лицензий было выдано на 12 октября. Часть профучастников решили перестать осуществлять эту деятельность.

Кроме депозитарной системы, какие ключевые направления для работы Нацкомиссии?

  — Я не считаю, что депозитарная реформа — единственный значимый проект за последнее время. Для меня не менее важным был целый комплекс наших инициатив, например, по корпоративному управлению. Здесь мы видим серьезный инвестиционный ресурс как для фондового рынка, так и для страны в целом. Пока мы не улучшим инвестиционный климат, мы не обеспечим приток инвестиций. Не будет притока инвестиций — не будет активизации фондового рынка. Улучшение корпоративного управления и защиты прав инвесторов поможет презентовать Украину как страну, привлекательную для инвестиций. Это не кампания, это планомерная работа, которая ведется на протяжении трех лет.

Незаметно прошла информационная реформа в Комиссии, ну и на фондовом рынке. Это очень приятно, я сторонник того, что большие вещи не должны быть шумными. Еще два года назад, например, «Украинская биржа» сдавала квартальный отчет на 34 тыс. страниц! Мы тогда поставили задачу приблизиться к стандартам обмена информацией, соответствующим XXI веку, и с 1 января этого года перевели всех участников на электронную отчетность. Бумагу уже никто не несет, отчеты передаются в течение нескольких секунд, улучшилось качество и анализ отчетности.

Все это часть реализации нашего амбициозного проекта Системы мониторинга фондового рынка (СМФР), который объединяет в себе как отчетность участников рынка, так и реестры и справочники Комиссии, для обеспечения целостной картины фондового рынка, формирования качественной аналитики, расчета и мониторинга соблюдения пруденциальных показателей. Мы с коллегами из АРИФРУ проделали колоссальную работу в рамках построения СМФР — от унификации всей нормативной базы по отчетности участников рынка до внедрения нового современного, безопасного, удобного формата отчетности xml и электронной цифровой подписи. Мы также модернизируем и автоматизируем реестры, более того — они становятся публичными (конечно, в рамках законодательства). Все вышеперечисленные новации — это целый ряд совершенно новых информационных продуктов, которыми уже пользуется рынок. Это дело лишь последнего года-двух, а рынок уже привык, и это тоже позитивный показатель нашей работы.

Однако… Знаете, можно долго говорить о том, сколько хорошего сделано. Но это имело бы смысл, если бы сам фондовый рынок был развит и эффективен. А на фондовом рынке элементарно нет денег. Фондовый рынок, в конце концов, — это рынок. Если на рынке нет денег — то нет рынка.

Улучшения в инфраструктуре дадут толчок развитию самого фондового рынка?

  — На сегодняшний день инфраструктура фондового рынка, я считаю, находится на очень приличном уровне и соответствует довольно высоким стандартам качества и эффективности. Но нельзя забывать, что фондовый рынок — часть экономики страны. И если в целом в стране существуют проблемы — проблемы с валютным регулированием, проблемы с привлечением инвестора, проблемы с финансовыми ресурсами — это не может не отразиться на фондовом рынке. Когда до 80% оборота ценных бумаг — оборот государственных, то возникает вопрос, где же взять деньги на другие финансовые инструменты?

Украина имеет не только свои внутренние проблемы, Украина — часть мировых финансовых рынков. Давайте не забывать о том, что финансовые ресурсы в мире — это одни из самых дорогих и вожделенных ресурсов для каждой экономики. Каждая страна борется за инвестора. И инвестор может выбирать, где ему будет хорошо. И ему хорошо там, где существуют налоговые льготы, стабильное законодательство, где есть качественные стандарты корпоративного управления, где есть качественные разноуровневые системы защиты собственности. При этом для рынка важна стабильность налогообложения. О каком налоговом планировании можно говорить, если налоговое законодательство постоянно меняется? Конечно, отдельные моменты Налогового кодекса вызывают, мягко говоря, сожаление. Но еще большее сожаление вызывает их частая смена. Сегодня есть довольно приличные правила, в которых просто надо пожить. Надо строить бизнес, учитывая перспективу, а для этого нужно иметь надежный фундамент в виде качественной ресурсной и стабильной нормативной базы, а также понимание того, что стандарты и правила игры остаются неизменными.

Беседовал Леонид Музыкус