Как мир сел на нефтяную иглу

В ноябре 1918 года, через несколько дней после окончания Первой мировой войны, британский лорд Керзон заявил: «одной из наиболее поразительных вещей», которые ему довелось увидеть во время войны во Франции и Фландрии, «были длинные колонны грузовиков».

Автомобильный транспорт, получивший гигантское развитие в годы Первой мировой в странах Антанты, использовал революционный по тем временам источник энергии, что и обеспечило союзникам немалое преимущество в борьбе с Германией. По словам Керзона, «дело союзников плыло к победе на нефтяной волне». Германия полагалась на мощь своих сталелитейных заводов и производства угля, но не сумела вовремя осознать, что кровеносной системой войн ХХ века будет нефть, и в результате проиграла.

Этот эпизод приведен в книге американского исследователя Дэниела Ергина «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть». Второе, дополненное издание книги, за которую ее автор был удостоен в Америке Пулитцеровской премии, вышло по-русски в издательстве «Альпина Паблишер».

Роскошный том (более 900 страниц), который спонсировали крупнейшие нефтяные компании мира, а вице-премьер Игорь Сечин удостоил собственноручного предисловия, — книга во всех отношениях примечательная. Если не считать общей беды российского книгоиздания постсоветского периода — трудностей перевода, — это одна из лучших книг последних лет, увидевших свет на русском языке. Что касается перевода, то он выполнен несколькими переводчиками, и это заметно. Приступая к чтению, трудно не обратить внимание на такие неловкие словосочетания, как «переднее крыльцо», на котором сидят исторические персонажи, — калька с американского front porch.

Но все эти частности быстро забываешь на фоне захватывающего повествования, которое представляет мировую историю последних двух столетий с точки зрения того, как на нее повлияла нефть.

Взгляд на человеческую историю через историю того или иного продукта или товара — популярная тенденция последнего времени. Мне доводилось читать выходившие в Соединенных Штатах разной степени компетентности, но неизменно интересные, историю великих географических открытий как историю борьбы за обладание специями; всемирную историю соли, трески и даже устриц. Каждое из этих исследований претендует на нечто большее, чем просто занимательное изложение фактов.

История борьбы за добычу нефти на этом фоне, конечно, — вещь гораздо более значительная, поскольку такова роль нефти в современном обществе. При всех надеждах на альтернативные источники энергии, мы живем в «углеводородном веке» и, по-видимому, будем жить в нем еще достаточно долго. С 1990 по 2008 гг. мировое потребление нефти выросло почти на 30%. За это же время потребности Индии в нефти увеличились вдвое, а Китая — втрое. Россия, и мир в целом, явно не собираются слезать с нефтяной иглы.

В этой связи особенно интересно узнать, когда и при каких обстоятельствах человечество село на эту иглу.

Наверное, первая ключевая дата — 1861 год. Это год начала Гражданской войны в Соединенных Штатах, предлогом для которой послужил обстрел южанами Форт-Самтера. Практически в те же дни на другом конце страны, в штате Пенсильвания, забил первый фонтан нефти. Можно спорить, какое из этих событий сыграло более важную роль в истории, но одно несомненно: под грохот орудий эпической битвы между Севером и Югом, в американской глуши, в Пенсильвании, начинался нефтяной век. Кстати, гражданская война, как это впоследствии будет случаться с каждой войной в мире, гигантски увеличила роль нефти. До 1861 г. американский Север в экономическом отношении жил продажей хлопка, производившегося на Юге. С началом войны поставки хлопка прекратились, и североамериканскому бизнесу нужно было срочно найти не менее важный экспортный товар. Им и оказалась пенсильванская нефть.

Сейчас уже мало кто помнит, что в 19 веке нефть использовали не как источник энергии, а как источник света (а до этого — как лекарственное средство от болезни горла и ревматизма). Изобретение керосина в Америке, как пишет Ергин, продлило активную жизнь американским фермерам. Раньше они укладывались спать с заходом солнца и проводили половину суток в постели. Когда в американскую глубинку пришла керосиновая лампа, люди стали читать, и это имело немедленные последствия для американской экономики.

Кстати, саму по себе керосиновую лампу изобрели не в Америке, а в нынешней Западной Украине, а коммерциализировали в Вене, откуда началось ее триумфальное шествие по миру, которое сопоставимо с завоеванием человечества смартфонами iPhone в наши дни.

Другая важнейшая веха в истории подсаживания мира на нефтяную иглу — рубеж ХХ века, когда изобретенный в конце века XIX двигатель внутреннего сгорания начал получать распространение по обе стороны Атлантики. Главное событие в этом отношении произошло в 1914 году. Обратите внимание, опять этап в покорении мира нефтью вновь совпадает, и вновь совершенно неслучайно, с началом новой войны.

Уинстон Черчилль, в бытность главой Адмиралтейства, принимает историческое решение: перевести крупнейший в мире военно-морской флот, британский, с угля — на мазут. Это решение, которое сегодня выглядит очевидным, отнюдь не представлялось таковым сто лет назад. Англичане владели огромными запасами лучшего в мире каменного угля (который импортировала даже Россия), а нефть в мире добывали далеко от Британских островов. И никто не мог сказать, насколько хватит ее запасов.

Тем не менее, Черчилль энергично начал переводить британские ВМС на жидкое топливо, что спасло англичан в войне с Германией. Для обеспечения поставок сырой нефти английское правительство поддержало загибавшуюся к тому времени нефтяную концессию своего соотечественника в Персии. От тогдашней бедствовавшей Англо-персидской нефтяной компании берет начало один из сегодняшних мировых гигантов British Petroleum.

В наши дни, когда связь между нефтью и войнами воспринимается как нечто почти естественное (ливийские повстанцы не успели захватить Триполи, как цены на нефть на мировых рынках поползли вниз на ожиданиях будущего роста экспорта), гораздо труднее представить, что в истории нефтедобычи было место романтике. Но оно было, причем с участием таких неромантических персонажей, как голландский глава Royal Dutch/Shell Джон Детердинг и армянский миллионер-нефтеторговец Галуст Гюльбенкян. Оказывается, оба волочились за русской красавицей Лидией Павловой, женой бывшего царского генерала. Однажды Детердингу не хватило свободных средств, чтобы расплатиться за бриллианты, купленные для Лидии у Картье. Соперник галантно ссудил голландцу 300 тысяч долларов (крупная сумма в начале 20-х годов прошлого века). Но когда Детердинг женился-таки на русской, Гюльбенкян не стерпел обиды, и бывшие партнеры рассорились не на шутку. Армянин утешался в объятиях многочисленных любовниц, причем одна из них всегда обязательно была — по предписанию лечащего врача — моложе 18 лет. Этому правилу Галуст Гюльбенкян не изменял (в отличие от своей жены, которой как раз всегда изменял) даже в восьмидесятилетнем возрасте, чего совершенно не скрывал.

По сравнению с такими нравами капитанов нефтяного бизнеса, дело бывшего главы МВФ Доминика Стросс-Кана не выглядит столь сенсационным. В этом смысле история, рассказанная в книге «Добыча», демонстрирует определенную преемственность. Разница, впрочем, в том, что в наше время за подобные вольности даже самый известный бизнесмен рискует сесть в тюрьму. Сто лет назад, — и это последняя цитата из работы Дэниела Ергина — один американский сенатор заметил по поводу оправдания известного предпринимателя, обвинявшегося в моральном разложении: «В Соединенных Штатах невозможно осудить миллион долларов».