Пять мифов экономики

Миф 1. Экономические модели слишком математизированы

Взглянув на любой из лучших академических журналов, например American Economic Review, зачастую трудно понять, экономический это журнал или математический. Статьи изобилуют математическими формулами, греческими символами и теоремами. Может показаться, что экономисты соревнуются в том, кто может доказать более сложное формальное утверждение, а не пытаются понять реальную экономику.

Действительно, математический аппарат символов и формул стал за последние 50 лет «языком экономики». Как и любой профессиональный язык, он позволяет экономистам более эффективно общаться между собой, не тратя времени на объяснение того, что они имеют в виду. Конечно, язык редко интересен сам по себе. В экономических статьях (рассказах, написанных на этом языке) самое главное — это идеи. Кстати, и сам Кругман много раз писал о необходимости использования математики в экономике — и как средства анализа, и как языка.
 

Миф 2. Экономические модели слишком абстрактны и не имеют ничего общего с реальной экономикой

В одном из лучших рассказов Хорхе Луиса Борхеса — «Фунес, помнящий» герой прикован к постели после падения с лошади. Он вспоминает каждый день своей прошлой жизни в мельчайших деталях, и воспоминания каждого дня занимают целый новый день. Фунес не способен к абстрактному мышлению или обобщению, к выделению того, что действительно важно, и забыванию мелкого и ненужного. Современная экономическая наука стремится быть противоположностью Фунеса. Мир вокруг и экономика настолько сложны, что без упрощений, обобщений и абстракции просто нельзя понять, что же действительно важно. Слишком подробные модели невозможно анализировать. Как остроумно указала в 1962 г. один из выдающихся экономистов — Джоан Робинсон, бессмысленно создавать карту масштаба 1:1.

Зато абстрактные модели могут ответить на вполне конкретные и важные вопросы — например, описать и предсказать, как изменится уровень потребления среди двадцатилетних россиян или американцев в ответ на снижение налогов или повышение инфляции.

Экономические модели не настолько удалены от реальности, как может показаться на первый взгляд. В последние годы с ростом компьютерных мощностей модели используют статистические данные и описывают поведение многих тысяч фирм или домохозяйств, объединенных в группы. В своей недавней работе американские экономисты Хан Ким, Адэр Морзе и Луиджи Зингалес проанализировали 150 самых цитируемых экономических статей, опубликованных в 1970-2005 гг. Оказалось, что в последнее время резко выросло количество не теоретических, а эмпирических работ, т. е. работ, анализирующих реальные данные.
 

Миф 3. Современные макроэкономисты изучают «совершенные рынки» и «поведение совершенных экономических агентов»

Нараяна Кочерлакота из Университета Миннесоты приводит данные о темах исследований всех полных профессоров по макроэкономике, получивших степень Ph.D. после 1990 г. на 17 лучших факультетах экономики в ведущих мировых вузах (таких оказалось всего 42 человека). Это срез современного поколения лучших макроэкономистов. Многие из их исследований посвящены как раз изучению всевозможных отклонений от идеальных макроэкономических моделей и идеального, рационального поведения людей. Например, из пяти «молодых» полных профессоров йельского факультета экономики двое сделали карьеру на анализе экономической политики в условиях ограниченной информации, один — на создании компьютерных моделей, позволяющих в том числе анализировать и рассчитывать нерациональное поведение, один — на изучении поведения фирм и инвестиций в неидеальных условиях и еще один — изучая роль ограниченной информации в моделях занятости. Такая же ситуация практически во всех других ведущих университетах. Современная макроэкономика далеко ушла от экономики 1970-х с ее идеальными, однородными, всезнающими и рациональными экономическими агентами.
 

Миф 4. Экономическая наука провалилась, так как не смогла предсказать кризис

Экономические исследования показывают, что кризис (как и обычный цикл деловой активности) предсказать чрезвычайно трудно. Многие из валютных и банковских кризисов происходят вследствие «неединственности равновесий», при которых экономика может непредсказуемо переключиться из одного равновесного состояния в другое. Более того, многие объекты исследований в экономике и, например, физике принципиально отличаются тем, что переход из одного состояния в другое зависит и от исследователей. Предположим, что удалось создать надежную модель предсказания кризиса (с точностью которой согласны все экономисты) и что эта модель предсказала падение фондового рынка на 20% через год. Очевидно, что цены на акции рухнут немедленно после опубликования теории (а не через год) и модель не оправдается.

Приведем недавний пример попыток систематически предсказывать кризис. Международный валютный фонд потратил значительное количество ресурсов и времени на создание Системы раннего предупреждения после финансового кризиса в Азии и России конца 90-х. Сам же МВФ констатирует провал таких систем раннего предупреждения в опубликованной в 2005 г. статье в журнале IMF Staff Papers.

Сейчас находится немало утверждающих, что в отличие от экономистов они точно умеют предсказывать кризис за год или даже за несколько лет. Почему эти провидцы не сделали многомиллиардные состояния даже из небольшого начального капитала на таких предсказаниях? Ведь если кто-то «точно знал» о кризисе, то заработать на нем было бы очень просто.
 

Миф 5. Экономические исследования последних лет не дают уроков борьбы с кризисом

На страницах «Ведомостей» мы не раз писали о самых новых исследованиях, которые дают такие уроки. Модели банковских кризисов показывают, что надо вливать ликвидность во время кризиса. Макроэкономические модели и эмпирические исследования показывают, что поддержка неэффективных банков и предприятий приводит к появлению зомби, замедляющих рост на десятилетие, как это случилось в Японии. Исследования Великой депрессии в США говорят о том, что антирыночная политика Рузвельта не помогла выходу из депрессии, а задержала его на шесть лет. Модели теории контрактов показывают, как надо изменить стимулы и компенсацию банкиров, чтобы избежать безответственного и рискованного поведения с их стороны.

Не забыли экономисты и об уроках Кейнса. Только эти идеи изучаются теперь на гораздо более высоком уровне современных моделей, учитывающих, например, и динамические аспекты принятия решений. Более того, новая макроэкономика оценивает параметры этих моделей с использованием макроэкономических данных. В частности, «новокейнсианские» модели показывают, что «кейнсианский мультипликатор» (влияние $1 дополнительных госрасходов на экономику) намного меньше, чем написано в старых учебниках макроэкономики. Современная экономическая наука на самом деле дает количественные и практические рекомендации в области борьбы с кризисом.

Поэтому огульные критики экономической науки не правы. Действительно, научные журналы по экономике публикуют статьи, трудные для понимания не специалистов. Это нормальная ситуация, присущая практически всем другим отраслям передовой науки — стоит лишь открыть журналы по физике, химии или биологии. А ведь именно недавние, порой чрезвычайно формализованные исследования дают вполне конкретные результаты — например, новые лекарства или методы борьбы с кризисом. Конечно, экономика — более молодая наука, чем физика или биология. Но отрицать ее прогресс невозможно, как и бессмысленно не пользоваться результатами последних исследований при принятии решений в области антикризисной политики.


Авторы — Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, профессор «Морган Стэнли»; Олег Цывинский, профессор Йельского университета и Российской экономической школы.