Вирусная экономика: неприятна и слабо прогнозируема

Украинская экономика не находилась в режиме форс-мажорных обстоятельств с 2015 года. И вот уже в Киев официально сообщили о двух заболевших, власти вводят радикальные карантинные меры, НБУ дезинфицирует банкноты, а спекулянты начали спекулировать не только долларами, но и медицинскими масками. Очевидно, что экономика заболела и ничего позитивного в этом нет, а значит наступило время разбираться в рисках.

Карантинный фундамент рисков

Если смотреть, на что именно реагируют мировые рынки, то можно уловить четкую связь между радикальными карантинными мерами и реакцией фондовых рынком. Первые обвалы на фондовом рынке США начались не с заявлений ВОЗ, а с анонсов карантинных мер в Италии, где закрывались целые провинции. Такая реакция совсем неслучайна, поскольку карантин означает, прежде всего, замедление экономики.

Закрытие торговых и развлекательных центров, закрытие части магазинов и рынков здорово ударит по розничной торговле и доходам занятых там людей. Карантин как бы переориентирует часть потребления и замедляет его.

Ограничение передвижения автоматически бьёт по транспортной отрасли. Одно дело, когда карантин влиял бы только на авиацию или только на автомобильные перевозки. Но карантин, который ввели в Италии, и сейчас вводят в Украине, коснётся всего пассажиропотока. Зато вырастет спрос на услуги курьерской доставки и почты.

Очень неплохо себя почувствуют производители средств индивидуальной защиты, фармацевты и производители медицинского оборудования. Однако их ниша настолько мала в сравнении с масс-сегментом (розничной торговлей и транспортом), что для экономик, опирающихся на внутренний рынок, отрицательный эффект от карантинной заморозки остаётся очевидным.

Однако, как ни крути, карантин – это единственная мера пресечения тотальных экономических потерь, и чем быстрее он вводится, чем жёстче меры – тем меньше будут экономические потери в итоге. Это поняли уже не только в Украине, но похоже и в КНР, Италии и Франции. Если период заболевания длится в среднем 15-20 рабочих дней, инфекция заразна, то попробуйте подсчитать экономический эффект от вируса, даже если он не превратится в пандемию, а выбьет из рабочего графика треть населения страны в течение года. Думаю, мы будем иметь не просто замедление ВВП на 1-2 п.п., а речь уже будет идти о его падении.

Украинская специфика

Для экономики Украины есть своя специфика. Если «экономика на карантине пробудет более месяца», то серьёзных рисков нам не избежать.

1. Риски, связанные со сжатием розничной торговли. Само собой, что в Украине под прицелом вируса окажется не только розничная торговля, транспорт и сфера развлечений, но и финансовый сектор. Торговля была и остается в Украине заемщиком номер один. При этом, от торговой активности зависит еще и розничное кредитование населения, которое так радовало банки в последнее время. Оценивать убытки и вовлеченность банков в потери от карантина можно будет после того, как власти определятся с кредитными каникулами.

2. Гастарбайтеры. Не последнее значение будут иметь и риски, связанные с заробитчанами. В 2019 году НБУ оценивал трансферты от наших гастарбайтеров в сумме 12,9 млрд долларов. Беда в том, что для точной оценки нужно знать не только точное время карантинной заморозки экономики в Украине, но и спрогнозировать снижение деловой активности у наших соседей, которые принимают заробитчан из нашей страны. Поэтому озвученные оценки будут не точны и рассчитаны на быстрое преодоление коронавируса. Если же вирус «накроет» Польшу и большую часть европейского региона, то из-за падения деловой активности наши гастарбайтеры там просто будут не нужны. Т.е. есть варианты, когда потери для платежного баланса страны будут намного больше чем 1 млрд долларов, и к этому нужно готовиться, как и к тому, чем занять возвращающееся население, привыкшее к хорошим зарплатам.

3. Сырьевые рынки. Пока что ситуацией на сырьевых рынках я доволен. Просто катастрофическое падение цен на нефть будет удешевлять наш сырьевой импорт и совсем не помешает нашим аграриям перед посевной. Дешевым будет и газ, который в ЕС зависит от цен на мазут, и с определенным лагом пиковое падение цен на нефть скажется и на цене газа. Радует и момент, который Саудовская Аравия выбрала для спора с РФ. Заморозка транспортного бизнеса, которая имеет глобальный масштаб, оставляет РФ все меньше времени на раздумья, и их нефтяная торговая война с СА, в принципе, должна завершиться в короткие сроки. С другой стороны, пока что цены на железную руду, стальной прокат и зерновые (это наш основной экспорт) падают не сильно. В сравнении с нефтью я б даже сказал, что на наших ключевых рынках практически штиль. Беда только в том, что сырьевые рынки связаны между собой и с интервалом в месяц-два-три негативные тенденции с рынка нефти дойдут и до наших рынков. Так что, если веерный карантин в нашем регионе не закончится в течение нескольких месяцев, то динамика цен может разочаровать наших экспортеров.

4. «Развивающиеся» риски. Давайте будем помнить еще, что Украина – это развивающаяся страна. В период карантина нам нужны средства защиты, лекарства, медицинское оборудование. Также традиционно мы импортируем технически сложную продукцию с высокой добавочной стоимостью (автомобили, бытовую технику, оборудование и т.д.). А вот взамен мы можем предложить в основном сырьевой экспорт. Когда экономика стран соседей замерзает в карантине, они все еще продолжают торговать готовой продукцией, а вот сырье покупать перестают, т.к. их производства останавливаются. Вот поэтому есть риск попасть в такой лаг между коррекциями продаж готовой продукции и закупкой сырья. Для поставщиков сырья это очень неприятный момент, так как эта ситуация может жестко бить по их выручке.

Про монетарный режим и валютный риск

Если вы откроете рекомендации МВФ, то увидите, что в период карантина Фонд рекомендует развитым странам снижать ставки и всячески стимулировать экономику. Логично, монетарными методами можно простимулировать естественные потери от вируса. Но на развивающихся рынках не все так просто. Если центральные банки рынков, которые развиваются, начнут опускать ставки, то это в большинстве случаев негативно повлияет на курс их национальной валюты к доллару. В период кризисов капитал бежит с рынков, которые развиваются, в более тихие гавани – золото, казначейские обязательства США и т.д. Украину процесс бегства капитала пока сильно не коснулся, но он уже пошел: нерезиденты твердой поступью покидают рынок ОВГЗ.

Прекратится ли цикл снижения ставок в Украине – будет зависеть о того, насколько долго наша экономика и экономика всего региона продержатся в состоянии карантина. Чем дольше мы будем заморожены в карантине, тем более вероятно, что центральному банку придется ставку повышать. Ситуацию может смягчить (но не изменить коренным образом) присутствие МВФ и смягчение монетарного режима другими инструментами.

Ситуация на валютном рынке остается довольно тревожной. С 10 марта на интервенции потрачено уже около 1,3 млрд долларов из ЗВР, а тенденцию переломить не удается. Большую часть спроса на валюту сейчас формируют наши граждане и компании. Иностранцы (владельцы ОВГЗ) на их фоне выглядят бледно, но они тоже вносят свою лепту в избыточный спрос.

Если задуматься над тем, каким будет курс через месяц и долго ли НБУ сможет вот так тратить резервы, я бы обратил внимание на несколько фундаментальных вещей:

1. Начиная с сентября 2019 года и вплоть до начала февраля 2020 года. Мы слышали замечания от аграриев и металлургов о том, что курс гривны укрепился необоснованно. Как ни пыталась нам пропаганда доказать, что крепкая гривна – это хорошо, но вести из окопов крепких хозяйственников (владельцев бизнесов) показывали, что 27-28 грн за доллар для экспортеров было бы более комфортным диапазоном. В любом случае, разумная девальвация стимулирует наш экспорт и уменьшает потребление импорта. Так что никакой трагедии в девальвации лично я не вижу. Мы столкнулись с глобальным кризисом на вирусной закваске, и девальвация – один из механизмов защиты рабочих мест и удержания на плаву промышленности.

2. На начало прошлого месяца ЗВР Украины составляли приблизительно 26,6 млрд дол. США (приблизительно 665 млрд грн), а денежный агрегат М1 (вся наличная и безналичная гривна) – 770 млрд грн. На рынке сейчас не так много свободной гривны для того, чтобы уходить в валюту. Понятно, что через денежный оборот и за счет теневого сектора спекулянты могут накрутить курс, но такие скачки не должны быть длительными. Глобально страна последние года три жила в режиме очень жесткой монетарной политики. Наш номинальный ВВП рос быстрее М1, и поэтому денег в экономике (нал + безнал) для обслуживания сделок не так много. Так что, если не произойдет нечто экстраординарное (всемирный потоп, бубонная чума или тотальный неурожай) вряд ли мы увидим в обменных пунктах курс, который будет существенно отличаться от того, что украинцы уже видели раньше.

Выводы

Можно ругать власти сколько угодно, но, как показала практика КНР, остановить риск пандемии можно только быстрыми и радикальными мерами. Выписать скорее экономику с карантина – это в наших с вами экономических интересах, пока ценовые минимумы по нефти не стали воздействовать на наши ключевые экспортные рынки.

Экономика тоже может уйти на больничный и даже поболеть. К этому нужно привыкать и в быту (строя планы), и при управлении золотовалютными резервами, и при финансировании медицинской инфраструктуры. Всегда нужно делать поправку на вирусный форс-мажор, весенние заморозки, летнюю засуху и прочие объективные явления, которые не зависят от нас с вами, но включают в работу новые экономические сценарии.

Если вы не профессиональный трейдер на Forex, то не стоит создавать себе комплексы по поводу «неудачных» сделок на валютном рынке. Валютный курс в Украине — это политический консенсус с поправкой на рыночные настроения, а они могут быть паническими (в ожидании закрытия метро в Киеве) или консервативными (в ожидании открытия рынка земли в Украине и наплыва инвесторов).

Виталий Шапран

Член Совета НБУ