Как закалялась Shell

Правительство не могло позволить себе ждать, пока все народные избранники ознакомятся с 368‑страничным документом. Соглашение с Shell должно было стать гвоздем визита Виктора Януковича на Давосский форум. Встречаться с президентом, чей главный политический оппонент сидит в тюрьме, никто из лидеров развитых стран не пожелал. Кроме премьер‑министра Нидерландов Марка Рютте, явившегося на церемонию подписания договора о СРП, на которой присутствовал и Янукович. Снимки улыбающихся Януковича и Рютте опубликовали ведущие деловые СМИ мира.

Подписали! Слева направо: Эдуард Ставицкий, Виктор Янукович, Марк Рютте, Питер Возер (глава Shell) Фото: пресс-служба президента

Правительство Украины окрестило соглашение сделкой века. Shell обещает инвестировать в добычу сланцевого газа $10 млрд и создать тысячи рабочих мест. Страна получит бонус в размере $200 млн и, главное, защиту от энергетической дубинки «Газпрома».

У оппозиции было множество претензий к соглашению, которого она не читала. Депутаты «Батькивщины» даже предложили Раде ввести временный мораторий на разведку и добычу сланцевого газа в стране. Правда, через несколько дней отозвали законопроект.

О чем же в спешке договорилась Украина с самой мощной корпорацией мира?

Колыбель сланцевой революции  — США. Освоив добычу сложных для разработки залежей газа с помощью технологии гидроразрыва пласта, американские компании в разы нарастили объем добычи и вернули своей стране звание крупнейшей газодобывающей державы. В 2012 году в США из сланцевых пластов добыли около 250 млрд куб. м газа.

Запасы сланцевого газа в Украине Министерство экологии оценило в 7 трлн куб. м  — это третий показатель среди всех европейских стран.

Глобальные энергетические корпорации присматривались к такому лакомому куску газового пирога со второй половины 2000‑х. До президентских выборов дальше визитов вежливости дело не доходило. Но уже в 2010 году Chevron открыла представительство в Киеве, а ExxonMobil и Shell объявили о заинтересованности в добыче сланцевого газа в Украине.

Летом 2011‑го автор этой статьи интервьюировал Эдуарда Ставицкого, возглавившего за полгода до того Государственную службу геологии и недр. «У нас на каждую нефтегазовую площадь по три‑четыре заявки от мировых гигантов  — Shell, Chevron, Eni,  — рассказывал чиновник.  — Они все хотят инвестировать в добычу газа у нас». Когда источник иронично заметил, что два года назад слышал похожие слова от его предшественника из правительства Тимошенко, Ставицкий протянул раскрытую ладонь: «Если хотите, давайте поспорим. Я обещаю: мы заведем инвесторов!» Журналист от спора уклонился  — и правильно сделал.

За последующие полтора года Ставицкий сделал блестящую карьеру. В апреле 2012‑го он стал министром экологии и природных ресурсов. А соглашение с Shell в Давосе подписывал уже как министр энергетики. Глава межведомственной комиссии по СРП, Ставицкий отвечал за привлечение инвесторов и при каждом удобном случае давал публичные обещания довести переговоры до логического конца.

Но автором идеи был все же не Ставицкий.

Заявления о перспективах добычи сланцевого газа посыпались от новой правящей команды сразу же после инаугурации Януковича в феврале 2010‑го. Осенью того же года правительственная делегация во главе с министром энергетики Юрием Бойко посетила крупнейшую в мире конференцию по сланцевому газу World Shale Gas.

В тот момент никто из украинских руководителей особо не стремился договариваться с инвесторами: шумиха создавалась больше для усиления переговорной позиции с «Газпромом», вспоминает один из членов делегации. «Это новая тема, в которой много политических рисков,  — объясняет высокопоставленный чиновник Министерства экологии.  — Довести ее до конца невероятно сложно, а нарваться на неприятности, которые навредят карьере, можно на раз». Проявил инициативу и взял на себя ответственность замминистра экологии Владимир Игнащенко. «Володя буквально вцепился зубами в сланцевый проект,  — рассказывает чиновник.  — Ни помогать, ни мешать ему особо никто не стал». Осенью 2010 года Игнащенко курировал предварительные переговоры с потенциальными инвесторами, в числе которых были Shell, ExxonMobil, THK‑BP и Chevron.

Ставицкий подключился к работе над проектом в начале 2011‑го, когда возглавил Госгеонедра.

Большая часть 2011 года ушла на разработку тендерных условий. В украинском законодательстве претендентов на сланцевый газ не устраивал ряд моментов. Площадь участка, на котором можно вести добычу, ограничивалась 500 кв. км. А сроки реализации проекта не должны были превышать 20 лет. «Чтобы добыча нетрадиционного газа была рентабельной, этот срок должен быть как минимум 30 лет»,  — заявил в 2010 году менеджер по связям с государственными органами власти Shell в Украине Алексей Татаренко. Украина пошла навстречу инвесторам и внесла поправки в закон. Благодаря им Shell получила право добывать газ в течение 50 лет на территории 7900 кв. км.

В ноябре 2011‑го Кабмин огласил условия тендера на освоение Юзовской и Олесской площадей, на которые приходится почти две трети оценочных запасов сланцевого газа в Украине.

Мне повезло оказаться в Украине в самый подходящий момент,  — улыбается генеральный директор украинского подразделения Shell Грэхем Тайли.  — Условия конкурса были объявлены в ноябре, а я приехал в Киев 1 декабря». До переезда в нашу страну Тайли руководил геологоразведочными проектами Shell в Швеции, Германии и Южной Африке.

Кроме Shell заявки на участие в конкурсе по Юзовской площади (оценочные запасы  — 3 трлн куб. м) подали ТНК‑ВР и ExxonMobil. В мае 2012 года победителем была объявлена Shell. «Компания очень серьезно отнеслась к процессу подготовки, взвесила все возможные варианты развития ситуации и размеры инвестиций»,  — отмечает советник юридической компании CMS Cameron McKenna Виталий Радченко, который консультировал Shell в рамках заключения СРП. Это мнение разделили и члены конкурсной комиссии. По словам одного из них, заявки конкурентов набрали гораздо меньше баллов.

Начиналось самое интересное: работа над соглашением. Как поделить еще не добытый  — и неизвестно, существующий ли в промышленных объемах,  — газ. Свой первый вариант соглашения Shell предоставила в августе. «Проект, конечно же, полностью защищал права инвестора  — Shell запросила нереальные налоговые льготы,  — говорит чиновник Министерства экологии.  — Началось перетягивание каната». Он также сообщает, что компания предлагала освободить ее от уплаты практически всех украинских налогов. «У правительства были замечания и рекомендации к нашему первому драфту,  — подтверждает Тайли.  — Но это абсолютно нормально: странно, если бы их не было».

Подробности переговоров ни Тайли, ни юридические советники сторон не разглашают, ссылаясь на договор о конфиденциальности. Украинские министры отказались давать официальные комментарии для этой статьи.

Но источнику удалось пообщаться с тремя участниками процесса, которые просили не называть их имен. Вот какая картина вырисовывается из их слов.

Изначально планировалось подписать соглашение в течение месяца, но переговоры затянулись на пять. Украина и Shell не могли достичь принципиального согласия по нескольким пунктам. Shell, к примеру, настаивала на том, чтобы все судебные разбирательства по проекту проходили в международных судах. Нашим было милее отечественное правосудие. По этому пункту инвестору удалось настоять на своем. Трудно дался компромисс по общей сумме инвестиций со стороны Shell и размеру бонусов, причитающихся Украине после подписания соглашения и начала разработки месторождения.

Двое собеседников сообщают, что переговоры шли в два этапа. На первом чиновники выглядели неубедительно, инвестор говорил с ними с позиции силы. Тактику Shell они описывают как «злой и добрый полицейский». Добрым был Тайли. Задавать неприятные вопросы в Киев приезжали сотрудники голландского офиса. «Эти не особо церемонились и дружелюбием не отличались,  — вспоминает один из участников переговоров.  — Отношение как к туземцам в Африке, которые должны радоваться приходу иностранного инвестора на любых условиях».

Главным украинским переговорщиком был Ставицкий, но, по мнению собеседников, реально руководил процессом секретарь Межведомственной комиссии по СРП Игнащенко.

В декабре стороны поменялись ролями. «С Банковой пришла команда: отжать у голландцев вменяемые условия»,  — рассказывает участник переговоров.

Тайли на уточняющие вопросы отвечает с напряженной улыбкой. «Могу сказать одно: обе команды показали высочайший профессионализм и полностью отдавались процессу,  — отмечает он.  — Работали даже в новогодние праздники: проверяли каждую букву и цифру в тексте соглашения».

К старому Новому году проект соглашения был готов. Получить за неделю одобрение от донецких и харьковских депутатов оказалось делом техники. Президенту было с чем ехать в Давос.

Каковы условия сотрудничества Украины и Shell? Стороны огласили только некоторые из них: текст соглашения считается конфиденциальным. Это не помешало депутату харьковского облсовета Варченко опубликовать документ на своем сайте. Опрошенные участники переговоров сообщают, что текст на сайте почти полностью совпадает с окончательной редакцией соглашения.

Вот главные пункты договора.

Проектом «Юзовская площадь» на паритетных условиях владеют Shell и специально созданная компания «Надра Юзовская». Украинской стороне достанется от 31 до 60% прибыли в зависимости от себестоимости добычи.

Инвестиции Shell в разработку составят $410 млн. Если будут найдены промышленные запасы газа, компания вложит в их добычу свыше $10 млрд.

«Столь большая сумма инвестиций обу­словлена тем, что добыча сланцевого газа в Украине обойдется инвестору намного дороже, чем в Штатах,  — объясняет директор американской исследовательской компании DMP Resources Дональд Хертцмарк.  — У вас в стране просто не существует этого рынка, и Shell придется создавать его с нуля».

Больше всего украинскую оппозицию возмутили налоговые льготы, предоставленные Shell, и наличие среди участников проекта малоизвестной компании «СПК‑ГеоСервис», которая получила 10%‑ю долю в компании «Надра Юзовская».

В других развивающихся странах соглашение о разделе продукции инвестор обычно подписывает с профильной государственной компанией. По такому принципу строится сотрудничество мировых энергетических гигантов с азербайджанской Socar.

Украинское правительство решило нарушить эту традицию. Кроме государственной компании «Надра Украины» к проекту с Shell привлекли частников из «СПК‑ГеоСервис». Официальная причина  — дефицит средств у госкомпании. Частная фирма должна будет финансировать деятельность всей «Надра Юзовская».

Чтобы получить это право, «СПК‑ГеоСервис» выиграла тендер, на победу в котором претендовали куда более серьезные игроки: «ТНК‑ВР Украина» и две компании  —  «Оберон Уголь» и «Природные ресурсы»  — Виктора Пинчука. Владельцами столь удачливого стартапа являются три геолога: Сергей Стовба, Игорь Попадюк и Оксана Хрящевская. Уставный капитал «СПК‑ГеоСервис»  — 53 000 гривен. «Когда мы увидели условия конкурса, стало понятно, что мы подходим по всем критериям не хуже других участников,  — рассказывает Стовба.  — И как оказалось позже, после проведения конкурса, только у нас был опыт работы в проектах по сланцевому газу за рубежом».

В феврале 2012 года глава «ТНК‑ВР Украина» Владимир Жмак на Украинском энергетическом форуме поинтересовался у Игнащенко, почему победу в тендере одержала маленькая неизвестная компания. Тот ответил, что она предложила государству наилучшие условия, согласившись участвовать в проекте за долю в 10%, в то время как, например, ТНК‑ВР проcила 49,9%.

Геологи из «СПК‑ГеоСервис» признают, что у них нет собственных ресурсов для финансирования проекта. «На этапе геологоразведочных работ больших инвестиций не требуется,  — рассуждает Попадюк.  — А когда начнется добыча, сможем привлечь, к примеру, кредит. Сделать это под разведанные запасы не составит особого труда».

В любом случае владельцы «СПК‑ГеоСервис»  — не подставные лица, а настоящие геологи. «Я неоднократно пересекался со Стовбой и Попадюком на различных конференциях,  — говорит бывший руководитель «Черноморнефтегаза» Игорь Франчук.  — Знаю их как неплохих специалистов».

Shell наличие в партнерах малоизвестной компании не смущает. «Мы сотрудничали с «СПК‑ГеоСервис» в других проектах и знаем их как хороших специалистов,  — отмечает Тайли.  — Мы провели проверку будущего партнера: это наша обычная практика».

Высокопоставленный чиновник Министерства экологии утверждает, что успех компании в тендере связан с покровительством идеолога СРП Игнащенко и министра Ставицкого. «Игнащенко знал этих геологов по проекту СРП с Vanco,  — рассказывает он.  — А когда в 2008 году он стал замминистра экологии, инициировал создание «СПК‑ГеоСервис», которая должна была консультировать потенциальных инвесторов».

Игнащенко отказался дать интервью для этой статьи, заявив, что не собирается отвечать на «дурацкие вопросы». «Что значит помог «ГеоСервису» выиграть тендер?  — возмутился чиновник.  — Да, я был членом тендерной комиссии, но по вашей логике получается, что я и Shell помог выиграть тендер».

Так или иначе, первую прибыль от своего участия в проекте «СПК‑ГеоСервис» получит не ранее 2018 года, когда (и если) Shell начнет промышленную добычу. «Многие заблуждаются, говоря, что у нас в проекте 10%‑я доля,  — объясняет Стовба.  — Это не так. При самом оптимистичном сценарии мы сможем рассчитывать на 3% от газа, который будет добываться в рамках проекта».

Есть и другая версия. «СПК‑ГеоСервис»  — не бенефициар, а лишь «калитка» в перспективный проект. «На этапе разработки Юзовской площади проект малоинтересен,  — считает эксперт Института энергетических исследований Юрий Корольчук.  — А вот когда начнется уже промышленная добыча, состав участников может измениться». Так было в российском СРП «Сахалин‑2», когда доли иностранных инвесторов размыл «Газпром».

Критиковали Ставицкого и за налоговые льготы Shell. Компания будет платить только налог на прибыль, НДС и за пользование недрами. Для сравнения: в России участники СРП еще платят налог на добычу полезных ископаемых, водный и земельный налоги, а также плату за негативное воздействие на окружающую среду. «Такие льготы могут быть оправданы, ведь, по сути, в стране создается новая отрасль,  — говорит бывший советник Виктора Ющенко по энергетическим вопросам Богдан Соколовский.  — Инвестор рискует большими деньгами, а запасы могут и не подтвердиться». В качестве примера Соколовский приводит ExxonMobil, отказавшуюся от добычи сланцевого газа в Польше, поскольку она оказалась нерентабельной.

Кроме того, Shell получила право без таможенных платежей, квот и лицензирования ввозить в Украину и вывозить из нее товары, необходимые для добычи. Тайли утверждает, что компания станет использовать в проекте не только иностранное оборудование. «Мы будем закупать оборудование украинских заводов, трубы,  — обещает он.  — Это даст толчок для развития и украинских компаний».

Так выгодно соглашение Украине или нет? «Shell никогда не подпишет соглашения, которое не будет максимально выгодно ей,  — уверен Хертцмарк из американской DMP Resources.  — А что получит Украина, вы узнаете, только когда будет найден газ. И станет ясно, является ли его добыча коммерчески выгодной и какова эта выгода».

При самом оптимистичном сценарии на запланированный объем добычи в 15 млрд куб. м в год Shell выйдет только в 2018‑м.

Источник наиболее серьезных рисков для этого сценария  — вторая сторона контракта, т. е. украинское государство. Яркий пример  — судьба первого украинского СРП между государством и американской Vanco. Соглашение было подписано в октябре 2007 года правительством Януковича, но через два месяца Кабмин возглавила Юлия Тимошенко, которая и аннулировала сделку. В Shell извлекли из этого урок. Но чтобы заблокировать работу Shell, не обязательно разрывать соглашение. Достаточно, например, просто не выдать разрешение на пользование недрами. Тайли уверяет, что все разрешения будут получены до конца 2013 года.

Другое слабое звено  — экология. В густонаселенных странах ЕС западнее Польши добыча газа из сланцев не ведется. Депутаты львовского облсовета пока не дали зеленый свет СРП между Украиной и Chevron по Олесской площади. Их смущают экологические риски (см. врезку «Экология в опасности?»).

Тайли экологические риски не тревожат: если соблюдать технологию, природа не пострадает. Куда больше его заботит техническая сторона проекта. «Может возникнуть ситуация, когда скважины окажутся пустыми или добыча газа будет просто экономически невыгодна,  — рассуждает он.  — Тогда мы оставим здесь как минимум $200 млн инвестиций. Но мы надеемся на подтверждение наших оценок: ведь мы давно изучаем этот участок».

Севгиль Мусаева