Александр Писарук: «Наиболее жесткий банк в плане финмониторинга — это именно Райффайзен»

Почти по-зимнему холодное апрельское утро. Несмотря на локдаун и проблемы с транспортом, интервью делаем очно. Дорога с левого берега столицы в главный офис Райффайзен Банка на Печерске занимает час. До назначенной на 9.00 встречи остается почти столько же.

 — Можно погреться? — спрашиваю охранника на проходной.

 — Пожалуйста, но придется стоять, присесть негде, — отвечает он.

На работу собираются немногочисленные сотрудники, около 8.30 г-н Писарук проходит через турникет, приложив к нему смартфон.

Финансист возглавляет РБА с осени 2019 года, до этого он несколько лет работал в структуре МВФ в США. Вспоминаем, как познакомились осенью 2006 г. на банковском форуме, когда г-н Писарук возглавлял ИНГ Банк, затем — встречи на пресс-конференциях в НБУ в разгар банкопада.

Кстати, именно под руководством Писарука ING пробовала запустить в Украине розничный бизнес «с нуля». Но кризис 2008 г. заставил нидерландцев изменить планы. Они до сих пор работают исключительно с корпоративными клиентами. С этого и начинаем беседу «под запись».

Об иностранном интересе

Группу ING может заинтересовать приватизация отечественных госбанков?

Я уверен, что нет. Более того, речь не только об этой группе. Не думаю, что интерес будет со стороны какой-то международной банковской группы вообще. Как минимум, в ближайшие 2−3 года.

Причин вижу две.

Во-первых, риск страны высок — кредитный рейтинг низкий. Сам этот факт автоматически не способствует заинтересованности нашим рынком.

Во-вторых, собственно банковский рынок в Украине сужается из-за плохой демографии и трудовой миграции. В дополнение к этому снижаются ставки, маржа. Пока эти параметры остаются более-менее привлекательными, но динамика отрицательная. Ожидается глобальное уменьшение доходов сектора, которое будет наблюдаться в ближайшие годы. На фоне высоких рисков такие перспективы не будут привлекательными для иностранцев.

Но ведь в 2005—2008 гг. иностранцев это не очень пугало. Сейчас отечественный банковский сектор консолидирован, есть возможность сразу захватить значительный кусок рынка…

Прежде всего, нельзя сравнивать тогдашнюю ситуацию с нынешней: это две разные эпохи. На фоне ускоренного экономического роста и низкой инфляции ситуация на рынках была стабильной. Создалась иллюзия беззаботности, которая закончилась кризисом 2008 г. С тех пор все кардинально изменилось: мы живем в нестабильном мире, с бесконечным количеством источников этой нестабильности. Существенно замедлился экономический рост и изменились банковские модели.

Если раньше предполагалось так называемое трансграничное финансирование дочерних банков в разных странах для быстрого роста (в Украине — для фондирования валютной ипотеки), то теперь таких моделей не существует.

Читайте также: Большая четверка: кто купит украинские госбанки

Честно говоря, идею с привлекательностью наших госбанков для иностранцев мне подкинул наш общий знакомый, хорошо известный банкир. Он отметил, что за Приват можно выручить до $5 млрд…

Возможно этот банкир больший оптимист, чем я, но я не вижу отечественный банковский сектор привлекательным для ведущих международных банковских групп в ближайшие 2−3 года. Однако это не значит, что он не является привлекательным для иностранцев, которые уже здесь работают, в частности, группы Raiffeisen.

Райф который год подряд демонстрирует прибыльную деятельность. Сравните прибыльность украинской «дочки» с другими банками группы?

Райф — один из самых прибыльных и один из самых маленьких банков группы по объему активов. По абсолютной сумме прибыли мы № 2, уступая лишь коллегам из РФ, где рынок больше.

Но мы очень эффективны: № 1 по такому показателю как отдача на акционерный капитал (RoE). По соотношению расходов к доходам (CIR) мы занимаем третье место.

О кадровых изменениях

Ваш предшественник Владимир Лавренчук недавно возобновил карьеру в секторе коммуникаций. Как вам такой поворот?

Я его поздравил, он недавно заходил. Владимир Николаевич провел замечательную работу в банке. Процесс передачи управления был самым простым за мою карьеру.

Думаю, что с его опытом было правильно попробовать себя в новой сфере. Как минимум, это интересно!

Ваш первый заместитель Герхард Бьош увольняется и, вероятно, возглавит Приватбанк. Что изменится в структуре управления Райфа?

Я не пророк, поэтому комментировать дальнейшие планы г-на Бьоша не буду. Могу лишь отметить, что Герхард Бьош — один из самых профессиональных банкиров, с которым мне приходилось работать. Он был одним из ключевых руководителей Райффайзен Банка Аваль, который провел его через два огромных кризиса и сделал одним из самых прибыльных банков в Украине. Мы прекрасно сотрудничали, он мог продолжать, но решил уйти.

Читайте также: Кадровая перезагрузка: за полтора года топ-менеджеры изменились в 9 из 10 крупнейших банков

Вы сейчас говорили так, будто г-н Бьош реально возглавлял банк, а не был первым зампредом…

Не могу комментировать специфику бывшей модели управления банком до моего назначения. Я — председатель правления, который является председателем правления. Иначе я бы просто не пришел сюда на работу. Поэтому говорить, что г-н Бьош реально руководил банком при мне — некорректно. Но он, действительно, был первым заместителем в полном смысле и мы работали в хорошем тандеме. Я советовался с ним больше всего, но окончательное решение принимал сам, или коллегиально.

Кто же теперь будет вашей правой рукой?

Думаю, что равноценную замену найти будет трудно. Скорее всего, будет перераспределение обязанностей между членами правления, возможно к нам присоединятся новые менеджеры уже в этом году. Это могут быть и иностранцы, и местные.

Если абстрагироваться, как вы оцениваете кандидатуру Герхарда Бьоша для должности главы Привата?

Его управленческие способности не вызывают никаких сомнений. Он способен успешно возглавлять любой банк.

Иметь такого банкира в качестве конкурента — это только удовольствие!

О реформировании банка

Райф — крупнейший иностранный игрок в Украине. Что планируете делать для удержания/укрепления рыночных позиций?

У нас уже достаточный объем бизнеса для масштабирования органическим путем, без покупки новых активов.

С недавних пор у нас есть четкая 5-летняя стратегия развития, которая была утверждена наблюдательным советом банка в марте этого года.

Есть два основных приоритета этой стратегии.

Первый — это диджитализация, превращение в технологический инновационный банк. Чтобы клиенты говорили: «вау» — Райф, с которым просто и легко.

К сожалению, не могу сказать, что сейчас это для всех клиентов так. Но мы наблюдаем улучшение в этом направлении. К 2025 году мы станем одним из самых технологичных, модерновых и гибких финучреждений. Цифровая трансформация такого крупного банка — непростая вещь, но у нас есть конкретные планы достижения этой цели.

Второй приоритет стратегии — это рост.

Он необходим для обеспечения прибыльности на фоне падения ставок и маржи. По моему убеждению, сейчас процесс снижения банковской маржи замедлится, но все равно будет продолжаться, как минимум, в течение ближайших 5 лет.

Что видите основным драйвером роста?

Должны активно наращивать клиентскую базу. Вызов заключается в том, что ее объем в Украине постоянно уменьшается. Увеличивать долю на уменьшающемся рынке — очень непросто. В последнее время у банка были с этим определенные трудности — в течение нескольких лет он терял долю рынка. Мы хотим переломить ситуацию, увеличивая долю во всех клиентских сегментах. Думаю, мы имеем соответствующий потенциал, особенно в МСБ и ритейле. В корпоративном бизнесе наша доля и так достаточно высока, но мы попробуем ее увеличить.

Возвращаясь к диджитализации… После ее проведения, в 2025 году, Райф будет как mono или Приват, или еще лучше?

Кейс monobank действительно классный, здесь вопросов нет.

Но на него равняться трудно. Как необанк, стартовавший с нуля, он имеет объективные преимущества, по сравнению с традиционными банками, которые получили в наследство сложную IT-архитектуру систем различной степени современности: некоторые — нормальные, некоторые — устаревшие. Обеспечить такой клиентский сервис, который обеспечивает необанк, традиционному банка очень трудно. Кстати, это касается и Приватбанка. Мы этим занимаемся, но этот процесс требует времени.

Отмечу, что зарубежные необанки во время пандемии столкнулись с определенными трудностями, неприбыльный рост стал проблематичным для владельцев. Кроме этого, необанкам не так просто стать главным банком для клиента. Доверие к традиционным банкам остается высоким, особенно во время кризиса.

Вы рассматриваете возможность использования такого инструмента, как виртуальный банк для реализации стратегии?

Опять же, на старой инфраструктуре это трудно реализовать. Это стоит делать вне периметра традиционного банка. Соответствующие иностранные примеры, когда крупные банки создают виртуальные банки, есть, в частности, в Великобритании, Нидерландах.

Например, мы, вместе с группой Райффайзен, в мае запускаем мобильное приложение для ФОПов и фрилансеров — Fairo. Приложение будет связывать как традиционные банковские, так и небанковские сервисы (налогообложение и бухучет). Это — пример того, что мы будем делать.

О розничном бизнесе

Физлица активно несут валюту в Райф, несмотря на нулевые ставки. Что делаете с этим ресурсом? Можно ли его направлять в качестве фондирования для других банков группы?

Даже без уплаты депозитных процентов — это для банка убыточные операции, особенно по евро. Возможности валютного кредитования крайне ограничены, даже если взять экспортеров. Рост мировых цен на металл и агропродукцию уменьшают потребность экспортеров в оборотных средствах, кредитовании.

Поэтому мы вынуждены вводить комиссию за обслуживание счетов в евровалюте. Привлекая депозит в этой валюте и кладя его на корсчет в европейском банке, мы вынуждены платить за это!

Тамошним банкам дополнительный ресурс не нужен, у них также избыточная ликвидность, поэтому собственно там ставки и отрицательные.

Мы стараемся предлагать клиентам покупать валютные ОВГЗ, и некоторые из них уже начали пользоваться такой возможностью. Это минимизирует наши убытки и дает возможность зарабатывать клиентам.

Читайте также: «Минфин» подсчитал, в какие банки вкладчики несли деньги, а из каких забирали

Как относитесь к инициативе разрешить нашим банкам покупать украинские евробонды?

Мы считаем, что этот вопрос следует рассмотреть и попробовать реализовать постепенно в определенных пределах. Сейчас валютные еврооблигации Украины имеют более высокую доходность, чем валютные внутренние облигации.

Такая ситуация выгодна для Министерства финансов, потому что они меньше платят по валютным обязательствам на внутреннем рынке.

Но если позволить резидентам покупать евробонды, то за счет увеличения спроса их доходность также может снизиться. Поэтому стоит искать компромиссы.

Если бы мы могли покупать еврооблигации на свой баланс, у нас бы не было необходимости вводить комиссии для валютных вкладчиков.

Понимаю, что Нацбанк волнует вопрос дедолларизации, но этот процесс продолжится даже в условиях постепенной отмены административных ограничений.

Искусственно ее ускорять за счет запретов не стоит.

Кстати, вы планируете ребрендинг. Зачем, если в банк и так несут средства под мизерные проценты?

Если вы хотите сделать большой, надежный, но немного старо-форматный банк более современным, легким для клиентов, то это требует определенного изменения позиционирования на рынке. Тем более, что затраты на это не очень существенные.

Райффайзен — один из заядлых противников ограничения карточных комиссий. Объясните пожалуйста позицию со ссылкой на реальный опыт других стран, с опытом которых вы знакомы как потребитель.

Регулирование комиссий, в частности, интерчейнджа на законодательном уровне вредно. Эквайринговые комиссии в мире не регулирует ни одна страна, кроме Индии.

Во-первых, ЕС ограничил интерчейндж не по всем операциям.

Во-вторых, цены для конечных потребителей не снизились. А вот обслуживание карт, действительно, подорожало: банки начали добирать доходы, чтобы компенсировать потери. Карточные и безналичные технологии в Европе отстают от отечественных и американских. Что же в этом хорошего?

В США ставки интерчейнджа не отличаются от украинских. Когда жил там, чуть ли не каждый месяц получал коммерческие предложения по картам от различных банков.

Возможность постепенного снижения интерчейнджа в Украине есть, а со временем — и комиссии по эквайрингу. Но не надо вмешиваться административно!

Читайте также: Как изменятся карточные комиссии и что выиграют клиенты

Львиную долю карточного портфеля Райффайзена составляют зарплатные и пенсионные карты. Вас это устраивает?

Это неудивительно, учитывая историю банка. Так называемое «зарплатное рабство» имело место на отечественном рынке более 20 лет. И только теперь ситуация постепенно меняется.

Наличие большого портфеля пенсионных и зарплатных карт — это, скорее, позитив. Но в будущем мы постараемся диверсифицировать клиентскую базу, поэтому должны быть привлекательным для физлиц банком, увеличивая клиентуру вне зарплатных проектов. Это — наша стратегическая задача.

Почему Райф не занимается автокредитованием?

Это довольно специфический бизнес, который надо хорошо знать и чувствовать, потому что там много рисков. С точки зрения соотношения доходности и рискованности мы считаем этот сегмент непривлекательным.

Как оцениваете перспективы ипотеки? Почему не участвуете в правительственной программе?

Это — другое дело. Потенциал отечественного рынка — колоссальный, но в долгосрочной перспективе. Мы не ожидаем революций в этом направлении. Сейчас первичный рынок жилья очень рискованный. Ставка в 10% годовых пока не выглядит рабочей, хотя реальные предложения приближаются к этому уровню. О рыночных 7% приходится только мечтать. Мы пока не принимаем участия в госпрограмме «ипотека под 7%». Она только зарождается, имеет определенные риски, а потому требует проверки временем. Посмотрим, как пойдет эта программа…

Вместе с тем, хочу отметить, что мы — крупнейший кредитор МСБ среди частных банков по сумме предоставленных займов в пределах другой госпрограммы «5−7−9%».

Банкиры говорят, что Райф вышел в лидеры благодаря рефинансированию старых займов, а не выдаче новых…

Самый большой сегмент этой программы — это рефинансирование «старых» кредитов. Так делают все, и в этом не вижу ничего плохого: это уменьшает расходы бизнеса на кредитование, то есть программа достигает своей цели.

Не очень понятно, за счет чего планируете наращивать клиентуру, что называется «здесь и сейчас»?

Наращивать клиентуру планируем прежде всего за счет улучшения качества сервиса, постепенного внедрения персонифицированных коммерческих предложений и современных методов управления рисками на основе анализа данных.

О государственных делах

Ваш банк воспользовался рефинансированием от НБУ, одновременно нарастил портфель ОВГЗ. Какова реальная маржинальность подобных операций?

Рефинансирование — это рыночный инструмент. У нас около 450 млн грн «длинного» финансирования, которое привлекли в прошлом году в рамках пилотного запуска инструмента. Рефинансирование НБУ на сегодня стоит около 6,5% годовых, кривая доходности гривневых ОВГЗ начинается с 8%. То есть, банк без рисков может заработать всего 1,5%. Если же покупать более доходные и более длинные облигации, то заработок вырастет, но вырастут и риски — процентный и ликвидности. То есть, такой заработок точно нельзя назвать «дармовым». Сверхприбылей в этой истории нет.

Доходность кредитных операций выше, особенно с учетом комиссионного дохода от кросс-продажи других продуктов.

Читайте также: Ярослав Матузка о monobank: «Они же не упакуют деньги в мешок и не исчезнут с ними»

В марте НБУ применил к Райфу меру воздействия в виде письменного предостережения относительно финансового мониторинга. Что это за случай? Как такое вообще могло произойти, зная отношение банка к этому вопросу?

Это — сугубо технический операционный случай, связанный с человеческим фактором. Реального грубого кейса «отмывания» средств не произошло, было техническое нарушение. Периодически подобные случаи происходят в любом банке.

Если бы там было что-то серьезное, только письменным предупреждением мы бы не обошлись. Это я ответственно говорю, как бывший чиновник НБУ.

Кого бы вы не спросили на рынке, все скажут, что наиболее жесткий банк в плане финансового мониторинга — это именно Райф. Это так и есть. Но технические сбои случаются.

Во что лично вы инвестируете собственные сбережения?

Банковские депозиты и акции. В гривне — достаточно нормальная доходность, я получаю зарплату в нацвалюте, верю в ее стабильность. Поэтому так.

В украинской банковской системе пока комфортные условия для сбережений, поэтому люди несут средства в банки. Кстати, за счет чего это стало возможным, как считаете?

Очевидно, вы ждете ответа — «благодаря реформам системы». Вынужден признать это, хоть и не являюсь сторонником г-жи Гонтаревой и считаю, что чистка сектора была проведена «грубовато» — с большими потерями. Владельцы банков выводили средства из-под носа НБУ…

Уверяю вас: Нацбанк не мог все проконтролировать до конца. То, что НБУ мог операционно предупредить преступления — это иллюзия. В последнюю ночь перед признанием банка неплатежеспособным, владельцы и руководители банков собирались и под лампами делали темные дела. Этого никак нельзя было предотвратить, кроме угрозы неотвратимости наказания. Это — единственно возможный инструмент. Они нам врали: обещали, подписывая соответствующие бумаги, и не делали… За это они должны были понести ответственность.

Пожалуй, стоило более оперативно вводить временные администрации, не передерживая банки в статусе проблемных…

Это — непростая процедура, которую можно сделать «на раз-два». Тем более, что ФГВФЛ в 2014—2015 гг. был не способен вводить временную администрацию в более чем 1−2 банка одновременно. Кроме того, если одновременно вывести с рынка многие банки, это грозит крахом всей финансовой системы. Вы это понимаете?

Вы сказали, что инвестируете в депозиты и акции: какие?

В зарубежные фонды акций, конечно. Разве у нас есть акции?

На каком этапе находится уголовное дело о завладении средствами стабкредита VAB Банка, где вы являетесь фигурантом. Мешает ли жить эта история?

Уже не мешает. Человеку свойственно ко всему привыкать. Мне уже интересно, сколько они (НАБУ) еще будут делать вид с расследованием…

Прошло почти 1,5 года, а в суд идти не с чем, потому что это дело вымышленное. Сроки расследования фактически прошли. Досудебное расследование то приостанавливается, то возобновляется, чтобы формально не выйти за пределы годового срока, который отводится на расследование. Ребята научились придумывать дела, а вот признавать ошибки, к сожалению, нет… Придется учиться.

Автор:

Редактор Дмитрий Гриньков

Пишет на темы: Финансы, банки, инвестиции

Проверено:

Председатель правления Писарук Александр

Райффайзен Банк