Как НБУ выбирает время для валютных аукционов

Волатильность курса гривны, которая сопровождала переход украинской валюты к гибкому курсообразованию, заставила украинцев беспокоиться, что Национальный банк больше не контролирует курс. На самом деле это не так.

Чтобы достичь устойчивого экономического развития, волатильность обменного курса должна быть умеренной. Поэтому центральные банки-таргетеры инфляции, такие как НБУ, сглаживают чрезмерные колебания курса с помощью интервенций на валютном рынке. Их цель — именно сузить диапазон колебаний, а не обеспечить определенный уровень курса.

В странах, таргетирующих инфляцию и имеющих плавающий курс, волатильность национальной валюты колеблется в диапазоне 2-15% в спокойные периоды. Разумеется, они достигли таких показателей не за один день. В начале введения инфляционного таргетирования колебания курса национальной валюты обычно усиливаются.

В Украине после перехода к гибкому курсообразованию в 2014 году возникали периоды большей, чем у остальных стран, волатильности гривны. Причина — одновременное совпадение нескольких негативных факторов. В частности, в начале 2015 года наблюдались и эскалация вооруженного конфликта, и стремительное снижение мировых цен на сырьевые товары, и введение торговых ограничений со стороны Российской Федерации.

Но, как и в случае других стран, колебания на нашем валютном рынке постепенно становятся слабее. Частично — за счет введенных Национальным банком мер. Частично — за счет того, что участники рынка постепенно понимают логику действий регулятора.

Она заключается в том, что умеренная волатильность гривны — вполне нормальное явление, которое положительно отражается на развитии экономики. Значит Национальный банк не должен полностью устранять колебания курса, то есть фиксировать его. Его задача — снижать интенсивность курсовых всплесков в случае резкого изменения внутренних или внешних экономических условий.

Неверно считать, что НБУ должен ограничивать чрезмерные колебания курса лишь при обесценивании гривны. Чрезмерное ее укрепление также вредно. Например, в этом году в марте-июле на валютном рынке наблюдался дисбаланс, вызвавший укрепление гривни. Его причиной стала благоприятная мировая конъюнктура на товары украинского экспорта. Что бы произошло, если бы Национальный банк не вмешался?

Во-первых, временное укрепление сильно контрастировало бы с обесцениванием гривны в начале осени. Это могло ухудшить ожидания населения и вызвать рост волатильности в дальнейшем. Во-вторых, Нацбанк не смог бы ослабить временные административные ограничения на валютном рынке, как он это сделал нынешним летом. Невозможно было бы разрешить покупку валюты для репатриации дивидендов, продлить срок расчетов по внешнеторговым операциям или уменьшить обязательную продажу предприятиями поступлений в инвалюте с 75% до 65%. Ведь каждое из этих послаблений приводит к увеличению спроса на валюту или уменьшению ее предложения. А, значит, препятствует укреплению гривны.

В-третьих, в результате укрепления гривны инфляция, вероятнее всего, была бы ниже целевого диапазона в 2016 году. На первый взгляд — что в этом плохого? Но для центрального банка невыполнение цели (в любую сторону) неприемлемо, поскольку оно подрывает доверие к его монетарной политике. И, наконец, Национальный банк не нарастил бы международные резервы. А они также являются одним из инструментов снижения волатильности курса как «здесь и сейчас», так и в будущем.

С апреля курсовые колебания постепенно уменьшились. Важно, что при этом Национальный банк придерживался гибкого курсообразования и не противодействовал фундаментальной тенденции к укреплению обменного курса. Соответственно, он способствовал снижению инфляции и удержанию ее в рамках целевого прогноза (12%+/- 3 п.п. на конец 2016 года и 8+/-2 п.п. на конец 2017 года). В дальнейшем монетарные инструменты также пригодятся Национальному банку для снижения волатильности курса. Кроме того, нужны меры по развитию валютного рынка. К ним относится постепенное смягчение временных административных ограничений и в целом либерализация валютного регулирования.