Андрей Длигач: Развитые страны хорошо заработали на росте Польши, теперь пора зарабатывать с Украиной

О состоянии украинской экономики в конце второго года войны

С какими показателями Украина заканчивает этот год?

На самом деле, результаты лучше, чем прогнозировали многие аналитические центры и закладывало правительство в бюджет. Но важно другое. Прогнозы всегда полагаются на разные сценарии. Так вот, катастрофический сценарий для Украины, к счастью, не реализовался. Он предполагал, что экономика претерпит крах, НБУ не справится, бизнес не возобновится, войну мы проиграем и международной помощи будет недостаточно, чтобы покрывать дефицит государственного бюджета.

Взамен мы получили больше помощи, чем рассчитывали, в этом году. Также усмирена инфляция. Хотя это, возможно, не лучшим образом сказалось на доходах государственного бюджета, но дало возможность бизнесу нормально развиваться и создавать рабочие места, а гражданам — более уверенно смотреть в будущее. Благодаря этому у нас положительная ситуация с трудоустройством.

Да, мы не получили достаточно прямых иностранных инвестиций, но все же они были: по предварительным оценкам, около $3 млрд. К тому же, продолжились переводы наших трудовых мигрантов в Украину. Все это, в конце концов, положительно повлияло на украинскую экономику.

Однако, и оптимистический сценарий не реализовался. Он предусматривал победу Украины еще в этом году, размораживание инвестиций в страну, ускоренное развитие бизнеса. Этого не произошло в том объеме, на который мы рассчитывали.

Сработал средний сценарий — традиционное украинское «ни туда ни сюда». В нем преобладали такие акценты, как международная помощь, возобновление бизнеса. Соответственно, имеем +5% рост ВВП, как прогнозировал Advanter Group.

Эксперты и чиновники говорят, что украинская экономика должна перейти на военные рельсы. Что это на практике означает для экономики?

«Военные рельсы» — одна из самых плохих метафор, которую можно было применить к самому понятию. Но, все же, есть три модели перенастройки экономики во время войны.

Первая — милитаризация экономики. Она предполагает, что производство должно быть переориентировано на производство оружия. Проблема в том, что мы уже давно не индустриальная страна, у нас нет, в частности, того масштаба машиностроения, которое можно было бы легко перевести на производство военной техники. Конечно, есть определенные предприятия, и они ищут возможность производить дроны, ракетную технику или автотранспорт. Но это не огромный масштаб, не экономика, лишь небольшой сегмент.

Второй вариант — это мобилизационная экономика, при которой каждый бизнес должен готовиться к поддержанию своей работоспособности и способности производить продукцию или генерировать доход, исходя из реалий.

То есть со снижением численности сотрудников, уменьшением количества мужчин на производстве. Или, понимая потребность в уплате большего количества налогов, отказаться от долгосрочных инвестиционных проектов, сконцентрироваться на том, что позволяет стране выживать сейчас. К примеру, больше денег направлять на поддержку ВСУ.

Третий вариант — либерализация условий для бизнеса для обеспечения экономического роста вопреки военным рискам. Государство честно говорит, что не может справиться без международной помощи, но может дать возможность бизнесу выживать самому. Тогда, вместо того, чтобы выделять ограниченный ресурс ограниченному количеству бизнеса, государство делает либеральные условия для всех: убирает силовиков из экономики, дает возможность активно развиваться. В свою очередь, рассчитывает на патриотизм бизнеса и отдачу посредством увеличения помощи ВСУ, добросовестной уплаты налогов и т. д. Тогда поступления в государственный бюджет увеличиваются, как результат экономического роста.

Что у нас подразумевается под понятием экономики на военных рельсах — непонятно, поскольку нет Национальной стратегии.

А какой из названных вами вариантов для нас был бы самым оптимальным?

По моему убеждению, третий вариант — единственно возможный для Украины. Ведь, чтобы милитаризировать производство, у нас нет таких мощностей. Нам сначала нужно это производство создать, но для этого следует не загонять в рамки, а предоставлять возможности.

Бизнес сейчас ушел в милитарную тему. Львовский оборонный кластер произвел бронежилетов больше, чем крупнейшие государственные предприятия, — более 150 тыс. единиц. Дроны в Украине производят около 80 предприятий. И таких примеров множество.

Если бы государство дало доступ к государственным заказам и к технологиям, конечно, с определенными ограничениями — только прошедшим соответственную проверку компаниям — они бы производили уже и ракеты, и технику, и все, что угодно. Да, что-то должно оставаться на государстве, например, закупка пороха, которого у нас нет. Но все то, что мы можем производить, — нужно этому дать максимальную либерализацию. Таким образом, мы помогли бы и бизнесу, и обеспечили бы рост ВВП.

Читайте также: Доллар выше 40 грн и ускорение инфляции: что будет с экономикой, ценами и курсом в 2024 году

Об источниках финансирования

Сейчас бюджет критически зависит от международной помощи. Есть ли альтернативные возможности его финансирования в случае сокращения поддержки от партнеров?

Прежде всего, я настроен оптимистично. Страны Большой семерки, Европейский союз, американцы, Международный валютный фонд взяли на себя политическое обязательство поддерживать Украину финансово. К примеру, пакет поддержки МВФ совместно с США и ЕС на сумму $115 млрд. Он был нам гарантирован, теперь вопрос о способности наших партнеров.

Вряд ли Европейский союз и Соединенные Штаты Америки будут рисковать своей репутацией и пытаться избежать ответственности за это уже принятое политическое решение. Поэтому я уверен, что они найдут возможности, как его проголосовать.

Но мы все равно должны рассматривать негативный сценарий…

У нас есть возможности увеличения помощи от других стран Большой семерки. Прежде всего, речь идет о Великобритании, Японии, Канаде. Вне Большой семерки — Австралия и, возможно, Южная Корея. Последняя больше говорит об инвестициях, чем о финансовой помощи, однако, это не мешает ей быть донором украинской экономической безопасности.

Далее — Норвегия и вообще Северная Европа. Даже те страны, которые не входят в ЕС, сейчас активно поддерживают Украину. Кроме того, потенциально могут приобщиться различные международные финансовые институты.

И, конечно, мы рассчитываем на то, что основным донором украинской экономики будут прямые иностранные инвестиции. У нас могут быть десятки миллиардов в год, но мы не умеем работать с таким количеством. Даже, если бы мы сейчас больше страховали инвестиции, все равно у нас недостаточно проектов, которые были бы обоснованы, оформлены по международным стандартам.

А как насчет внутренних резервов?

Внутренних резервов в Украине, к сожалению, очень мало. Мы не можем увеличивать налоговые поступления быстрее, чем происходит развитие экономики. Потому что даже ключевые секторы, где работают акцизы и где есть сверхприбыль, — это, в частности, игровая и цифровая индустрии, банки, — это все равно не решение. Они могут дать дополнительно 100 млрд грн, но не 1,7 трлн грн.

Уменьшить расходы государства мы тоже не можем. Нам, наоборот, нужно их увеличивать, поскольку существенно не хватает ресурса. Возможно, мы можем найти еще дополнительные 100 млрд грн за счет уменьшения возможностей для бизнеса, грантовых программ, пенсий. Но этого опять-таки недостаточно.

Теперь последнее, где еще есть ресурс, — эмиссионное финансирование государственного бюджета, то есть печать денег. Есть ли там потенциал? — Есть. Вероятен ли такой сценарий? — В полной мере. Будет ли он реализован? — Надеюсь, что разве что в худшем сценарии, до которого не дойдет.

Но мы уже знаем, что и при эмиссии украинская экономика может проявить свою устойчивость, и даже при худшем сценарии мы тоже не будем видеть катастрофы для экономики. Поэтому на 24-й год у меня остаются оптимистичные прогнозы по экономике.

В форме остатков на корсчетах банков и депозитных сертификатах НБУ находится сейчас около 685 млрд грн. Как можно привлечь эти деньги для финансирования бюджета и развития экономики?

Беда именно в том, что банки были найдены, как инструмент финансирования бюджета. Это, по факту, привело к уменьшению финансирования экономики, увеличению доходов банков и финансированию дефицита бюджета способом, противоречащим логике экономического роста.

Тогда, если без финансирования бюджета. Как запустить эти деньги в экономику?

Сделать так, чтобы банкам было выгодно кредитовать бизнес. Банки не доверяют бизнесу настолько, что размеры залога находятся на слишком высоком уровне. Поскольку все достаточно закредитованные, найти новые залоги очень сложно. Потому банки не кредитуют. Они-то не против, но нет тех, кто проходит по комплаенсу, по условиям рискованности. Кроме того, это способствует развитию банковской коррупции.

Необходимо отстроить систему доверия. Государство должно дать четкий сигнал банкам, что оно доверяет бизнесу. Это означает страхование инвестиций, удешевление финансирования: ставки под 20% для предпринимателей — не самое лучшее предложение, максимум 10%.

Нужно расширить программу «5−7−9», включить в нее тех, кто не может получить кредиты. Ведь оказалось, что программой «5−7−9», рассчитанной на малый и средний бизнес, воспользовались аграрии и крупный бизнес. Стоит не столько снизить для банков привлекательность инвестирования в государственные ценные бумаги, сколько увеличить привлекательность финансирования развития реального сектора. Банки не могут просто сидеть на деньгах, потому что это ничего не дает экономике.

Читайте также: Известный экономист предупредил о десятилетиях нестабильности и хаоса

Об иностранных инвестициях и перспективных направлениях

Вы сказали, что нам не хватает проектов, способных привлекать крупные иностранные инвестиции. Что нужно, чтобы их стало больше?

На самом деле, проектов много, денег, которые можно привлекать, много, но все делается довольно медленно. Почему? Потому что проекты должным образом не упаковываются. Упакованные же проекты получают финансирование очень быстро.

В каких секторах самый большой потенциал в привлечении иностранных инвестиций?

Основные инвестиции идут в строительные материалы, эко-тему, энергетику, агропереработку, сейчас добавятся логистические проекты. Military Тесh — это отдельная история, туда тоже будут направлены инвестиции. Но ключевая логика не в том, что государство должно определять приоритетные сферы. Инвесторы и бизнес сами выберут, что для них привлекательно.

В современном мире успешность национальной экономики во многом зависит от того, найдет ли страна свое место в международном разделении труда, сможет ли встраиваться в мировую цепочку поставок. Какую специализацию вы видите в этом разрезе для Украины?

В Украине каждая область перспективная. Сейчас нам говорят, например, что Украина утратила логистические возможности. Как утратила, если за 48 часов украинский трак долетает до любого супермаркета в Европе? Значит, где должны размещать свои логистические центры Amazon и азиатские компании? — Конечно, в Украине.

Логистика в Украине должна точно развиваться. Плюс производство, которое дает высокую добавленную стоимость. Сюда точно должен входить Food Тесh. То есть не просто агропереработка, мы должны выжать максимум из того, что вырастили. Поэтому я радуюсь, что в Украине появится новый завод замороженного хлеба, строят кластер VOLIA с индустриальным парком, куда будет входить множество бизнесов, которые будут производить пищевые продукты.

Украина может не просто встроиться в глобальные цепочки, но и стать ключевым игроком многих из них. Тем более, что у нас есть все необходимые ресурсы. Существенная наша проблема — скудный внутренний рынок. Поэтому запускать производство сразу следует с расчетом выхода на европейский или другой международный рынок.

Именно так мы должны привлекать партнеров. Если они сейчас боятся давать деньги, договариваемся, чтобы предоставили технологию, оборудование. Не готовы давать оборудование — пусть дают рынки сбыта, которые уже разработаны в Европе, в Африке, в Индии. То есть дайте нам возможность выстроить с вами партнерство на любом уровне и дальше вы получите выгоду на росте украинской экономики, которая точно будет лететь.

Читайте также: От дронов до разминирования: 5 интересных секторов для инвестирования в Украине во время войны и после

О послевоенном восстановлении

Многое говорилось о том, что послевоенное восстановление может стать уникальным шансом для Украины вывести нашу экономику на новый уровень. Не пойдет ли это в разрез с представлением Запада, который видит Украину, прежде всего, как поставщика сельхозпродукции и металла?

Не думаю, что Запад предпочитает смотреть на Украину как на сырьевую страну, или видит конкуренцию со стороны украинской экономики. Наоборот, основная задача для наших европейских партнеров — использовать потенциал евроинтеграции для укрепления самого Европейского Союза.

Украина — источник безопасности, это будущий энергетический центр Европы, центр пищевой безопасности, логистический центр, производственный центр, центр опережающего развития. Европейская экономика растет медленно, а у Украины — потенциал огромный. Сейчас для Украины с международными партнерами обсуждается формула The Next Big Thing, как в свое время была Польша.

Это был отличный период для Германии и других стран, они хорошо заработали на инвестициях в польскую экономику. Также Украина открывает потенциал для европейских компаний увеличить масштабы своего производства, получить лучшую конкурентоспособность на других рынках, больше заработать, повысить свою безопасность.

К примеру, они релоцируют свои производственные мощности из Китая. Китай дорожает, можно релоцировать бизнес в Индию, но это все равно дороже из-за логистических рисков в Красном море. Где лучше всего размещать? — Пока это Румыния, Марокко. А должна была бы быть Украина.

Легкая промышленность, «зеленая» металлургия, химия — это все должно быть в Украине. Так же, как и ветряные мельницы, которые негде ставить уже в Польше или других странах Европы. Волынская область — вот, пожалуйста, зона энергетической безопасности на будущее. Два новых атомных реактора, которые мы должны достроить в Украине. Это может быть выходом для Германии, которая прекратила программы по ядерной энергетике, а заодно — и для всей Европы. Иными словами, они рассматривают Украину как возможность, а не как проблему.

Многие экономисты говорят о том, что окончание эры дешевых денег усугубит долговую проблему развивающихся стран. Насколько это усугубит нашу долговую проблему, с учетом нынешнего наращивания долгов?

Для нас ключевая задача сейчас — выжить. Если мы не будем занимать, у нас может не быть достаточного ресурса, чтобы продолжать существовать. Но давайте посмотрим, как увеличиваются долги Украины. Мы получаем преимущественно гранты, у кредитов есть рассрочка на 30 лет и отсрочка от первой уплаты на 7 лет.

При этом у нас есть текущие обязательства перед международными партнерами. Можно говорить с кредиторами о реструктуризации или списании наших долгов, опыт, когда странам прощали их кредиты, есть. Но нам нужно привлекать новые деньги. Если же настаивать на списании долгов, вряд ли можно рассчитывать на новое финансирование. Поэтому все эти вопросы о реструктуризации долгов, вопросы списания можно отнести на будущее.

У украинской экономики большая, к тому же дорогая долговая нагрузка. Нам действительно не так-то легко обслуживать наши кредиты. Но существенный рост экономики нивелирует весь этот долговый кошмар. Если у нас будет экономика в три раза больше, чем сейчас, а это вполне возможно сделать за 7 лет, то мы легко справимся со всеми своими обязательствами.

Все же надеюсь, что следующие наши поступления будут в виде прямых иностранных инвестиций, а не государственных кредитов.

Чтобы развивать и восстанавливать экономику, нужен человеческий ресурс. Учитывая военные потери и количество украинцев, которые выехали за границу с целью там остаться, кто это будет делать?

Украине не будет хватать трудового ресурса, причем существенно — от 2 до 4 млн человек. Нам нужно возвращать наших граждан, и без мигрантов мы не обойдемся. Кроме того, необходимо диджитализировать экономику и внедрять инновационные решения именно в традиционных секторах. Мы считали, что самая большая выгода будет в аграрке, химии и металлургии — благодаря модернизации и цифровизации удастся уменьшить потребность в работниках и увеличить добавленную стоимость.

Плюс нужно масштабирование производства и пересмотр вообще бизнес-моделей, потому что чем больше сырьевая экономика, тем больше потребность в человеческом ресурсе. Значит, как таковых проблем с трудовым ресурсом нет, все они решаемы. Проблема в другом. Во-первых, в менталитете. Мы не готовы воспринимать иностранцев, людей других культур.

Во-вторых, нам придется учиться на протяжении всей жизни, чтобы быть готовыми к смене профессии, овладению новыми компетенциями. В противном случае, есть риск оказаться за бортом.

Автор:

Журналист Ирина Рыбницкая

Пишет на темы: Налоги, инвестиции, бизнес, финансы, банки

Проверено:

предприниматель, футуролог, доктор экономических наук, основатель Advanter Group Длигач Андрей