Где украинцы оптимизируют налоги и как на это может повлиять Украина

На пороге глобальных перемен

Европейский Союз усиливает контроль во избежание налогообложения не только в офшорах, но и с использованием корпоративных конструкций, расположенных в юрисдикциях, которые соблюдают правила BEPS (набор международных налоговых правил, направленных на укрепление налоговой базы).

Так значительно сужаются пути использования привилегированных юрисдикций для уменьшения налоговых обязательств. Будущее принятие директив ЕС, как ATAD3 и трансферного ценообразования (TP Directive), станет значительным шагом в этом направлении.

Несмотря на неопределенные перспективы краткосрочного принятия ATAD3, ее имплементация не вызывает сомнений. Пока в Совете EC ведутся дискуссии вокруг уточнения сферы действия, критериев и механизмов реализации директивы, значительный прогресс сделан и все указывает на то, что документ будет принят.

Тезисы директивы соответствуют стратегиям бюджетоформирующих стран ЕС, которые уже адаптировали свое национальное законодательство под ее ключевые положения.

Что же касается директивы о трансферном ценообразовании, то перспективы ее принятия более понятные: большинство стран ЕС активно интегрируют соответствующие стандарты в свое национальное законодательство.

Неизбежное усиление борьбы с практиками эрозии налоговой базы оказывает влияние на деятельность трансграничных корпоративных структур и в Украине. Уже сейчас бесспорно, что сущность (substance) — ключевой элемент, который будет играть ведущую роль в пост-BEPS мире.

Кипр, Нидерланды, Украина — налоговый бермудский треугольник

Украина находится среди 145 стран-инклюзивных участников клуба BEPS, но почти не применяет имеющийся у нее инструментарий. Страна остается пассивным участником этого клуба и теряет от недобросовестных практик налогообложения.

Так, например, Республику Кипр уверенно можно отнести к тем же странам «с мягким и солнечным климатом и имеющейся инфраструктурой», а популярность этой юрисдикции среди украинского бизнеса исключительная.

По данным НБУ, за последние пять лет кипрские компании получили 5,97 млрд долларов доходов от кредитов, предоставленных украинским компаниям, и прямых инвестиций в их капитал.

Для понимания масштаба — это 26% от 23,24 млрд долл, выплаченных украинскими компаниями доходов в пользу нерезидентов по этим статьям.

При этом доля Кипра в выплаченных украинскими компаниями процентах составляет заоблачные 62%. Эти цифры свидетельствуют о том, что Кипр продолжает оставаться не только крупнейшим займодателем украинского бизнеса, но и вообще занимает монопольное положение.

Выплаченные доходы в пользу нерезидентов за 2017−2022 годы по данным НБУ, млрд долл.

Вторая популярная страна — Нидерланды, на которые приходится 47% от общего количества выплаченных украинскими компаниями доходов в пользу нерезидентов по кредитам и доходам от участия в капитале.

Но в случае Нидерландов ведущую роль играют доходы от участия в капитале украинских предприятий. Нидерланды, с 10,7 млрд долларов и долей в 55% от всех выплат, которые были осуществлены украинским бизнесом, также занимают монопольную позицию, но в доходах от участия в капитале.

То есть 55% прибыльного бизнеса в Украине принадлежит Нидерландам и 62% платежеспособных кредитов, выданных украинскому бизнесу, принадлежат Кипру. Можно спросить, а где Германия — самая крупная экономика ЕС?

Ее доля скромная, потому что не экономическое развитие определяет привлекательность Украины для инвестирования, а нечто другое. Похоже, что речь идет именно о налоговом удобстве.

Почему же две страны являются такими упорными инвесторами в экономику Украины? Законодательство Нидерландов допускает налогово-нейтральные структуры, которые позволяют не облагать налогом дивиденды, которые получены нидерландскими компаниями за пределами Нидерландов, и которые выплачиваются далее конечным владельцам.

Статусность юрисдикции, нулевые налоги на транзит дивидендов и доступ к рынку капиталов определяют ведущую роль страны среди других, которые охотно «инвестируют» в капитал украинских предприятий.

Что касается Кипра — у страны уникальная сила из-за комбинации законодательства, которое допускает нон-домициальный режим в части налогообложения доходов налоговых резидентов, упрощенные правила получения налогового резидентства (правило 60 дней), нулевой налог для операций с ценными бумагами, низкий корпоративный налог (12,5%), благоприятное соглашение об избежании двойного налогообложения с Украиной, мягкий морской климат и низкий «входной барьер».

Поэтому неудивительно, что страна с 800 тыс. населения и туристско-аграрной экономикой является основным кредитором украинского бизнеса.

В целом, эти страны можно разделить по принципу футбольных лиг. Кипр отнести к уровню региональных, а Нидерланды классифицировать на уровне топ-лиг, где команды играют в популярнейшую игру современных корпоративных финансистов — размывание налоговой базы и вывод прибыли из-под налогообложения.

В случае Нидерландов стоимость содержания команды стартует от 150 тыс. евро в год, тогда как для Кипра ценовой порог на порядок ниже.

Читайте также: Украинскому ОПК нужно $10 млрд инвестиций: как может помочь НБУ

Сможет ли Украина выбраться из налогового бермудского треугольника?

Да, если захочет, и для этого существуют необходимые инструменты: трансферное ценообразование, тест целевого назначения (PPT-test), рекомендации по определению прибыли постоянного представительства, внесены изменения в соглашения об избежании двойного налогообложения и т. д.

Но если заглянуть на один уровень ниже, цифры свидетельствуют о другом. Так, согласно межгосударственным соглашениям, при репатриации доходов из Украины ставки для Нидерландов и Кипра составляют для процентного дохода 5% и 2%, для дивидендов — 5% для обеих стран, для роялти — 5% и 10% соответственно.

Поэтому неудивительно, что владеют украинским бизнесом в основном нидерландские холдинговые структуры (которые являются налогово-нейтральными и не облагают налогом дивиденды из-за рубежа).

Рассмотрим жизненный пример. Кипрская холдинговая компания A владеет нидерландской холдинговой компанией Б, которая, в свою очередь, владеет компанией В, которая занимается производством и зарегистрирована в Украине.

Также компания A владеет компанией Г, которая тоже зарегистрирована на Кипре и специализируется на финансовых операциях. Конечным владельцем компании A является резидент Украины.

Изображенная упрощенная корпоративная структура позволяет ретранслировать все дивиденды и роялти из единственной реальной точки прибыльности, которым является предприятие В (Украина), в Нидерланды по ставке 5%, а дальше на Кипр по ставке 0%.

Затем полученная прибыль может быть передана компании Г в виде капитала, и выдана в виде кредитов тому же самому предприятию В, проценты по этим кредитам будут обложены Украиной по ставке 2%, а даже если потом все эти доходы будут выплачены резиденту Украины, то он будет обложен налогом по ставке 9%.

Интересно сравнение налоговой нагрузки приведенной структуры и структуры, которая бы полностью находилась в Украине. Налоги, уплаченные такими структурами, были бы сопоставимы, или даже превышали те, которые уплачивались исключительно в Украине.

При условии, если использовать отечественные возможности по налоговому планированию, как, например, использование инвестиционных фондов в схемах корпоративного владения и реинвестирования прибыли.

Но на практике так не происходит, выбор в пользу чисто украинской корпоративной структуры не популярен, чему есть объяснение.

Читайте также: Декларирование доходов в 2024 году: что изменится для инвесторов

Прибыль должна облагаться налогом там, где она создается

Ряд объективных причин подталкивает украинский бизнес к работе через кипрские и нидерландские холдинговые компании. Одновременно ключевые решения принимаются именно в Украине, а зарубежные структуры необходимы для:

• Обхождения правил валютного регулирования в Украине, и вместе с тем, например, приобретение зарубежного недвижимого и движимого имущества.
• Оптимизация операционных налогов и налогов при продаже бизнеса.
• Защиты активов от украинских силовых структур.
• Защиты активов в случае политических преследований.

В этом перечне нет ничего о: принятии ключевых управленческих решений, управлении рисками и обеспечении предпосылок прибыльной деятельности.

Хотя, по бизнес-логике, это должны быть именно они: так, например, когда вы думаете о материнской компании Apple, именно эти параметры поставите на первое место.

Здесь пора снова вернуться к BEPS и ATAD3. Так, правила BEPS, к которым Украина присоединилась в полном объеме, определяют, что прибыль должна облагаться налогом там, где она создается.

Если же одним из оснований существования международной структуры является получение налоговых преимуществ, то эта структура не может претендовать на преференции договоров об избежании двойного налогообложения.

Главным критерием является место принятия ключевых решений, иначе говоря — сущность (substance). Согласно рекомендациям, о сущности говорит наличие у компании достаточных и соответствующего количества и качества ресурсов (включая материальные и человеческие), чтобы принимать ключевые решения и формировать предпосылки для деятельности ее предприятий.

Теперь важно дать ответ на вопрос — сколько из упомянутых ранее 23 млрд долларов, выплаченных за последние пять лет в пользу нерезидентов, принадлежат таким корпорациям, как APPLE, а сколько — корпоративным структурам, похожим на приведенную в условном примере упрощенную корпоративную структуру?

Если мы применим принцип Парето, то следует предположить, что 80% процентов из этих 23 млрд долларов составляют доходы, выплаченные нерезидентам, искусственно созданным именно для решения указанных выше причин, а не с целью реального инвестирования.

И если посмотреть на перечень стран — лидеров среди получателей доходов от украинского бизнеса, то утверждение имеет смысл.

В этом нет ничего плохого или уголовного, за исключением одного — к таким выплатам, согласно BEPS, не могут быть применены привилегии, предоставляемые соглашениями об избежании двойного налогообложения. Соответственно, эти доходы должны быть обложены налогом по ставке 15%.

Что ждет украинский бизнес

Несмотря на все возможности, которые есть у Украины сейчас для защиты собственных интересов, видим, что страна продолжает существовать в парадигме офшорного мира. В то же время, изменения вокруг свидетельствуют, что эта эпоха подходит к концу. И каждое нововведение перекрывает возможности «жить по старинке».

ATAD3 не является чем-то неожиданным — это запланированный шаг изменения мировой бизнес-среды. Готов ли украинский бизнес к таким изменениям, способен ли он работать, в соответствии с существующими международными правилами, — открытый вопрос.

Но есть стойкое предчувствие, что Украину будут настойчиво склонять следить за этими правилами, а украинскому бизнесу придется перестраиваться и быстро менять привычки.