Игорь Уманский: Без помощи МВФ петлять получится только за счет эмиссии

О реальной ситуации в макроэкономике и государственных финансах «Минфину» рассказал дважды министр финансов, бывший советник Главы Офиса президента Игорь Уманский.

Какой ценой наполняется бюджет и почему из-за этого растут цены

Игорь Иванович, по информации Минфина, январь-февраль общий фонд госбюджета закрыт с дефицитом в 28,3 млрд грн. Но уже в феврале роспись госбюджета выполнена на 101,9%. Что же на самом деле происходит с наполнением казны, ситуация действительно улучшается?

Помесячные планы выполняются, даже с небольшим «плюсом». Но нужно понимать простую вещь: у нас слишком низкая база сравнения. Текущий бюджет верстался исходя из параметров бюджета прошлого года. А в 2020-м бюджет был секвестрирован на 120 млрд грн. Т. е. мало того, что изначально база была низкой, она еще впоследствии была уменьшена.

Пока проблем с выполнением доходной части нет. Тем более, у нас активизировались инфляционные процессы, немного подрос курс доллара, по сравнению с прошлым годом, что всегда дает «плюс» к доходам бюджета.

В том числе этим объясняются и успехи налоговой, которая обеспечила перевыполнение налоговых поступлений по февралю примерно на 3%?

По налоговой ситуация не совсем такая красивая, как хотелось бы. Статистика по прошлому году показывает увеличение сборов по НДС, в сравнении с 2019-м годом, порядка 50 миллиардов. Вопрос — за счет чего это произошло, если экономика сокращалась?

Можно было бы объяснить этот «плюс», если бы налоговая действительно ликвидировала «скрут» (схема по уменьшению обязательства по уплате НДС — ред.), как заявила. На самом деле «скрут» наоборот увеличился в объемах.

Пообщавшись и с налоговиками, и с бизнесом, я выяснил, что причина хороших показателей — в массовом блокировании «белого» НДС. Не трогают разве что участников ЕБА и крупный бизнес, кроме того, который завязан в схематозе. Совпадение или нет, но в целом, по подсчетам налоговых экспертов эта сумма оценивается в те же 50 миллиардов.

Что это означает?

У вас есть НДС к уплате, но налоговый кредит от ваших контрагентов вам зарегистрировать не дают. Соответственно, увеличивается налоговая база. 50 миллиардов по году — это почти 9 миллиардов за 2 месяца. Если отнять эту сумму от общего объема собранных налогов в январе-феврале, то мы увидим, что налоговые поступления в первые месяцы этого года даже просели.

Читайте также: Аукцион Минфина, возмещения НДС и нерезиденты: почему на валютном рынке в эти дни все непросто

Но если блокируется «белый» НДС, предприятия могут доказать свое право на налоговый кредит, в том числе и через суд.

Действительно, предприятия могут обратиться в суд. Но, для этого придется еще раз пройти через налоговые проверки. А на проверки в прошлом году у нас действовал мораторий.

В любом случае, налоговая просто закрывает проблемы текущего момента. — Это политика, которую сейчас проповедуют фискальные и финансовые органы. — Перекладывают проблему на будущие периоды, а что будет через полгода-год, никого не волнует. Скорее всего руководствуются логикой, что эти проблемы будет решать уже кто-то другой.

По сути, своими действиями налоговая лишает предприятия оборотных средств. А как это сказывается на конечных потребителях?

У большинства бизнесов сейчас не такая большая маржа. Соответственно всю эту историю они закладывают в цену. И это конечно же сказывается на потребителе. Но и бизнес несет убытки.

В этом году таможня вышла на выполнение плана (100,7% за февраль). Хотя еще в конце прошлого года глава Гостаможни Павел Рябикин написал в бюджетный комитет ВР, что в 2021 году выполнить план поступлений будет невозможно. Что изменилось?

Во-первых, первые месяцы года с точки зрения выполнения плана всегда самые легкие. Во-вторых, налоговая и таможня могли бы выполнить и перевыполнить план поступлений в целом по году. Но для этого нужно наступить на горло собственной песне и закрыть схемы.

За год при этом правительстве закрытия схем не произошло. Более того, если посмотреть на аналитику с СМКОР (система мониторинга критериев оценки рисков — ред.), по месяцу вышли уже более чем на 7 млрд.

Какие риски в принципе заложены в бюджет-2021?

Бюджет 2021 — это как раз одна из причин, по которым сейчас приостановлено сотрудничество с МВФ. Наши переговорщики не смогли объяснить кредитору, как будет выполняться заявленный объем доходной части.

Завышена макроэкономическая база, на основе которой верстался бюджет. Есть вопросы по отдельным статьям, например, доходам от Нацбанка. Минфин вместе с парламентом дорисовали по этой статье еще порядка 8 миллиардов, которых НБУ не видит.

Кто знает, как собираются голоса под принятие бюджета, понимает, что поднадули воздуха под чьи-то хотелки. Берем внутренний НДС — увеличение по этому году порядка 60 миллиардов. Если работать по-старому, не закрывая схем, этот показатель тоже выглядит нереальным.

И, безусловно, огромный риск — это дефицит госбюджета.

Да, но в прошлом году кассовый разрыв тоже был огромным.

В прошлом году кредиторы согласились с достаточно большим дефицитом, потому что мы входили в пандемию, и не было понятно, какие последуют расходы. И когда я закладывал 124 млрд на создание Ковидного фонда, МВФ понимал, что мы не можем не пойти на эти расходы сейчас.

Более того, весь мир увеличивал расходы на медицину и компенсации бизнесу, который закрывался на период локдауна. Но и тут мы пошли своим путем. Ковидный фонд большей частью был закатан в асфальт.

В этом году логику такого большого дефицита объяснить сложно.

Если смотреть на мировые тенденции, то и в нынешнем году национальные бюджеты подавляющего количества стран остаются глубоко дефицитными.

Тут вопрос не только в размере дефицита, а в способности суверена его профинансировать. У нас этой способности нет. По первым двум месяцам года у нас порядка 28 миллиардов дефицит. Хотя первые месяцы обычно очень часто профицитны.

И как же правительство выходит из этой ситуации сейчас?

Если посмотреть на баланс заимствований и погашений долга за январь-февраль, то у порядка 15 миллиардов нет источника финансирования. Это означает простую вещь — Минфин залез в ЕКС. Единый казначейский счет обслуживает же не только госбюджет, там, например, еще размещены деньги местных бюджетов. В среднем по прошлому году у них были остатки 71−73 миллиарда.

Плюс деньги на НДС-счетах предприятий, в среднем это порядка 15−16 миллиардов гривен, плюс остатки на таможенных депозитах — это еще 10−12 миллиардов. Там же размещены деньги других клиентов (институтов, медучереждений и т. д.), в среднем, порядка 5 миллиардов.

На начало месяца на ЕКС было порядка 30 миллиардов, т. е. вроде бы немало. Но, где тогда деньги остальных клиентов? Мы понимаем, что денег правительства на счетах — «минус».

Уже в январе-феврале Минфин залазит в деньги других клиентов, чтобы профинансировать дефицит. Потому что других источников у него не нашлось.

О долговой зависимости и как от нее избавляться

Профинансировать бюджет можно и за счет новых долгов. Но план по заимствованиям за январь-февраль выполнен лишь на 68,6%. Это при том, что на внешних рынках ликвидности предостаточно. В чем проблема?

У нас достаточно большой дефицит бюджета, кроме того нужно погашать предыдущие заимствования. Если помните, в декабре прошлого года Минфин заимствовал больше, чем за предыдущие 11 месяцев. И это были именно «короткие» заимствования, которые сейчас уже нужно закрывать. Действовали по принципу «нам бы ночь простоять да день продержаться».

Конечно, всегда можно выйти на внешние долговые рынки. Но нужно понимать, что для Украины ставки запредельно высокие. Это при том, что для благонадежных суверенов долговой рынок колеблется в районе нулевой отметки. В валюте на внешнем рынке мы заимствуем примерное вдвое дороже, чем в валюте на внутреннем рынке.

Мы довели наш бюджетный процесс до долговой наркотической зависимости и продолжаем идти в раздутие долгового пузыря.

В прошлом году министр финансов заявил о планах сократить в этом году уровень госдолга…

Много лет у нас был первичный профицит госбюджета. Уже второй год подряд фиксируется и первичный дефицит. Это значит, что для погашения предыдущих заимствований и расходов на обслуживание, т. е. самого долга и высоких процентных ставок, мы делаем новые заимствования. Долговой пузырь раздувается, и рано или поздно он лопнет. И тогда мало не покажется всем.

Если центробанки развитых стран проводят эмиссию, чтобы деньги шли в развитие экономики, мы делаем допэмиссию в долг. Схема следующая: банк получает рефинансирование от НБУ под 6,5% годовых под залог ОВГЗ, приобретает на аукционе у Минфина бумаги под 11% годовых.

Для банков — потрясающая ситуация. Они имеют порядка 4−5% годовых безрискового дохода. Вопрос — зачем в этом случае кредитовать экономику?

Следующая итерация — банк снова закладывает ОВГЗ под 6,5%, потом снова идет и отдает Минфину под 11%. И так повторяется снова и снова.

Но за этот банкет платит госбюджет через дальнейшее раскручивание долговой спирали.

Как можно выйти из этой долговой пирамиды, пока не поздно?

На самом деле долговая проблема намного серьезнее. Ведь помимо внутреннего, внешнего и гарантированного у нас есть еще и скрытый внутренний долг, о котором мы говорили.

Нужно отдавать себе отчет, что рано или поздно этот пузырь лопнет, и просчитать последствия невозможно. Это будет эффект взрыва, и потом паника.

Давайте зададимся вопросом, мы способны на сегодняшний день профинансировать существующий дефицит бюджета без МВФ, Мирового Банка, Еврокомиссии и прямой поддержки западных стран? — Скорее всего, нет.

Что делать дальше? Первый вариант — перекладывать проблемы на будущее, чем сейчас и занимается правительство. Причем перекладывают под сумасшедшие проценты, которые в 2,5 раза превышают инфляцию. Второй — признать, что имеющийся размер долга и, самое главное, стоимость его обслуживания мы долго не потянем.

А раз так, мы, как ответственный заемщик, должны предложить инвесторам изменить к нам подход: дать нам сейчас передышку, чтобы мы могли поддержать экономику, т. е. ту печку, которая и генерирует доходы для обслуживания и погашения долга.

Конечно, такая просьба должна быть обоснована. Мы должны показать кредиторам и свою экономическую программу, и наше видение нового графика обслуживания госдолга.

Каковы шансы, что кредиторы прислушаются к нашему предложению даже при наличии таких аргументов?

В прошлом году и G7, и G20 давали рекомендации бедным и развивающимся странам идти в реструктуризацию долга. Формально, по критериям ООН, Украина не относится к категории самых бедных стран. Но в Европе Украина — самая бедная страна.

Более того, мое общение с инвесторами на тот период показало — они ожидали от нас соответствующих предложений. И то, что мы на это не шли, их пугало. Потому что это неадекватное поведение заемщика.

Мы на этот шаг не решились.

Как вы думаете, почему?

Это правительство и этот министр финансов год убеждали всех, что у нас есть только план «А», что мы вместе с МВФ будем делать все, чтобы удовлетворить наших кредиторов и обеспечить им супердоходность. Вдруг эти же люди переобуются в воздухе и придут к инвесторам рассказывать о чем-то другом?

Чтобы переговорный процесс о реструктуризации наших долгов был действительно успешным, нужно менять переговорщиков и состав правительства. Потому что убедить инвесторов, что с завтрашнего дня все будут жить по-другому, не получится.

Конечно, на какие-то договорённости можно будет выйти, но примерно, как в 2015-м году, когда стоимость заимствований после реструктуризации стала выше.

Что мы будем делать без денег МВФ

Сотрудничество с МВФ снова поставлено на паузу. В чем главная причина на этот раз?

Нельзя выделить какой-то один фактор. На сегодняшний день у МВФ есть большой список вопросов, которые Украина не сняла: работа антикоррупционных органов, судебная реформа, цена на газ и непонятная логика предоставления скидок. Главная проблема в том, что наша сторона не объясняет кредитору логику принятия подобных решений. Соответственно у фонда возникает логичный вопрос: а что они учудят дальше?

Дальше, как я уже говорил, это вопросы к наполнению доходной части бюджета, аудит ковидного фонда. Ребята, сделайте аудит.

Мне в свое время потребовались колоссальные усилия, чтобы убедить МВФ в необходимости большого дефицита бюджета и создания ковидного фонда как инструмента быстрого реагирования на вызовы, связанные с пандемией.

И каков итог? — Мы эти средства просто закатали в асфальт. Более того, стоимость километра на некоторых участках, по сравнению с 18-м — 19-м годами, выросла в четыре раза. — Мне очень хочется посмотреть, как теперь будут объяснять результаты аудита.

Читайте также: Марченко: Среди невыполненных требований МВФ — наказание за недостоверное декларирование

Сможем ли мы справиться в этом году с обслуживанием долга без денег МВФ?

Учитывая, что 66% бюджета — это заимствования, а доверия к Украине нет, без помощи МВФ петлять получится исключительно за счет эмиссионных источников.

Пока тот же НБУ готов рефинансировать под залог ОВГЗ, какое-то время они могут с этим продержаться. Зависит от персоналий, от их способности управлять процессом в ручном режиме.

Но с учетом высокой стоимости нашего долга, большого размера дефицита и уже накопленных проблем даже в среднесрочной перспективе эта стратегия уже критически опасна. Больше трех лет не протянем. Хотя я полагаю, что и трех лет у нас нет.

Поэтому принимайте решение, меняйте участников забега и отправляйте на переговоры с кредиторами. Потому что иначе коллапс, который точно не нужен ни власти, ни бизнесу, ни населению.

Значит ли это, что уже очень скоро нас ожидает существенный рост инфляции?

В коротком промежутке времени эту ликвидность можно связывать. Но опять- таки, ликвидность уходит в те же ОВГЗ и далее — на финансирование расходов госбюджета. Если бы большая часть этих расходов была инвестиционная, то риски были бы вообще минимальны.

Но большая часть денег уходит как раз на потребление. Поэтому риски есть. И НБУ дальше будет через монетарные инструменты убирать эту ликвидность с рынка.

Вы имеете в виду дальнейшее повышение ключевой ставки?

Инфляционные процессы уже активизировались: если по 11 месяцам прошлого года инфляция была около 2%, то в январе мы вышли на 6- процентный уровень в годовом исчислении. И это на фоне замораживания деловой активности. НБУ уже отреагировал, подняв учетную ставку с 6% до 6,5%.

Но такой инструмент может быть использован только на коротком промежутке времени. Использовать его как среднесрочную стратегию категорически неприемлемо.

Что будет с дешевой ипотекой и экономическими паспортами украинцев

Недавно президент рассказал о новой инициативе — так называемом экономическом паспорте украинцев. По нему все рожденные в Украине дети до наступления 18 лет смогут получить средства от использования и добычи недр. Деньги будут накапливаться на их персональном депозитном счете в банке. И после достижения совершеннолетия смогут быть потрачены на получение высшего образования в Украине. Реально ли воплотить в жизнь эту идею?

Тут есть несколько аспектов. Начнем с того, что это негативно скажется на балансе бюджета, ведь плата за пользование недрами будет попадать не в бюджет, а в некий фонд.

Есть много вопросов к инициативе и с точки зрения социальной справедливости. Если мы говорим о том, что недра принадлежат народу Украины, то почему они должны стать собственностью того народа, который родится, условно говоря, завтра или через пять лет? А где тогда социальная справедливость к вам, ко мне, к нашим родителям?

Следующий вопрос — где будут накапливаться эти средства, кто будет ими управлять? В Украине больше 10 лет никак не могут перейти ко второму, накопительному этапу пенсионной системы. Потому что не могут решить, кто и как будет управлять пенсионными накоплениями, в какие инструменты их можно будет вкладывать и как обезопасить эти деньги от злоупотреблений.

В истории с экономическим паспортом те же проблемы.

Для меня пока все это выглядит, как политическая пиар-акция. Скорее всего, этот инструмент не будет утвержден законодательно. Либо это сделают, условно, за полгода до выборов без практического механизма реализации.

Инициатива, которая уже претворяется в жизнь — дешевая ипотека. Сможет ли стать эта программа массовой и выполнить все заявленные цели — оживить рынок жилья, решить социальные проблемы?

Поддержка ипотечного кредитования — идея очень правильная. С экономической точки зрения, она более полезна, чем та же большая стройка. Не потому, конечно, что нам не нужны дороги. Но мультипликатор, т. е. задействование других отраслей, в дорожном строительстве — самый низкий из всех видов строительства. А добавленная стоимость в дорогах, где 80% себестоимости — это материалы и зарплата, минимальна.

В жилищном строительстве, особенно жилья эконом-класса, мультипликатор в разы больше. Стимулирование этой отрасли подтягивает другие — металлургию, деревообработку (мебель, окна) и так далее. С точки зрения экономического эффекта, это очень правильно. Плюс — мы решаем социальную проблему, поскольку для многих семей жилищная проблема очень актуальна.

Читайте также: Планируете брать ипотеку — узнайте, как выглядит идеальный заемщик

Что же может помешать проекту «взлететь»?

Вопрос в том, как сделать государственную поддержку эффективной? У нас есть базовая стоимость ресурса — процентная ставка заимствований суверена. Все остальные ставки — это «суверен+». Исключение, если обеспечителем по кредиту выступает суверен с более высоким рейтингом, например, Еврокомиссия.

Если суверен, т. е. Украина, сейчас заимствует под 11% годовых, то рыночная ставка, в том числе и по ипотеке, — «11% плюс». Разницу между заявленными 7% и рыночной ставкой должен на себя кто-то взять.

Новые лица думают, что они придумали велосипед. Но историю с компенсацией процентных ставок из госбюджета мы проходили уже много раз, в том числе и с молодежным кредитованием. Опасность состоит в отсутствии гарантий, что соответствующие расходы будут предусматриваться и в бюджетах следующих лет. Ипотечный кредит берется минимум лет на 10. В первый год вы получите компенсацию, а что дальше — неизвестно. Власть меняется, а вместе с ней — и государственные приоритеты. Эта схема не работает.

Как выйти из этой ситуации?

Сделать по уму нормальный прозрачный инструмент, как это было в свое время когда мы создавали ипотечную установу. Тогда стоимость была на уровне суверен плюс 2%. (2005−07 гг.)

Банки выступали агентами, были унифицированные требования к заемщику и унифицированный ипотечный договор. Банк, как гастроном, этот пирожок продавал на своей полке. Ставка 9,5% в гривне давалась на весь период жизни кредита. И заемщики, и банки чувствовали себя комфортно.

Будущее госбанков

Какие шансы, что ЕБРР войдет в капитал Ощада еще в этом году, как заявляют в банке?

Никаких. Это невозможно, даже если бы и в Украине, и в ЕБРР начали активно бежать в этом направлении. Под это нужно принять соответствующие законы, пройти огромное количество бюрократических процедур с обеих сторон. Обычно на это уходит полтора-два года. Это если очень быстро. МФК входит в капитал Укргазбанка уже лет шесть. И перспектив, когда они туда все-таки войдут, пока не видно.

Читайте также: Большая четверка: кто купит украинские госбанки

МФК не стала сразу покупать долю в Укргазбанке, как раньше планировали. А вместо этого дала кредит, который можно конвертировать в долю в капитале. Как вы считаете, воспользуется ли МФК этим правом и войдет ли в капитал Укргаза?

Это будет зависеть от многих факторов, в том числе общего инвестиционного климата и ситуации с правительством и выполнением тех обязательств, которые оно на себя брало. Украгаз для этого делал все. И тем не менее.

Нужно еще понимать, что в Укргазе самый низкий процент NPL. Как только происходят какие-то судебные разбирательства, выемки документов, переговорный процесс откатывается назад. С учетом размера проблемы эта ситуация будет перманентной, пока не очистится баланс.

Ваши прогнозы по перспективам продажи остальных госбанков.

Вопрос в стратегии. У меня сейчас нет понимания, что у Минфина, как основного политмейкера, есть какая-то стратегия.

В моем понимании в банках госсектора ситуация парадоксальная — банки конкурируют между собой, на одних и тех же сегментах. Это абсолютно неприемлемая история.

Отсюда, надо первое — для государства определить, в каком сегменте какой банк работает, чтобы не бодались между собой, а конкурировали с коммерческими банками.

И второе — какой смысл иметь больше половины банковской системы в госсекторе? Есть вещи, которые государство должно использовать как инструменты госполитики. Это в первую очередь касается Укрэксимбанка и инструментом, связанных с поддержкой экспорта. Тут, безусловно, инструментарий госбанка необходим. И то, не факт, что в будущем необходимо оставлять все 100%. До 49% — можно уходить в приватизацию или докапитализацию через привлечение инвесторов.

Укргаз и Приват, как минимум, должны быть приватизированы. Но тут надо понимать, что государство в него влило 155 млрд. И потом еще докапитализировало. Если не ошибаюсь, на сегодняшний день это порядка 170 млрд.

Завтра, например, правительство принимает решение о приватизации. Понятно, что государство не получит искомых 170 млрд при приватизации. Соответственно, необходимо будет зафиксировать убыток в госбюджете и отнести это к дефициту, потому что другого источника покрытия этого убытка не существует.

Читайте также: Госбанки уменьшили портфели неработающих кредитов на 87 миллиардов

Решится ли на это правительство? Решатся ли Премьер и министр финансов под этим подписаться, когда осознают все последствия этого решения? — Поэтому я особо не вижу перспектив приватизации этих банков, если отдельно законодательно не урегулировать этот вопрос и снять ответственность с подписантов.

Единственный путь, который сейчас возможен, это тот, которым пошел Укргаз — привлечение инвесторов в докапитализацию. Постепенное увеличение своей прибыли и выход в другой параметр цифр, когда через инфляционные процессы размер вложения будет с течением лет корректироваться.