Юрий Гелетий: Курс будет колебаться в обе стороны, а НБУ будет жестко ограничивать эти колебания

Почему НБУ отпустил курс именно сейчас

НБУ почти два года держал фиксированный курс, а теперь решил перейти к управляемой курсовой гибкости. Есть ли в этом смысл, особенно во время войны?

С самого начала полномасштабной войны НБУ говорил, что фиксация курса — это временное явление. На этом этапе это был вынужденный шаг. Он помог избежать паники на валютном рынке, умерить инфляционное давление и стабилизировать ожидания. С этими задачами мы справились.

Однако, у фиксированного курса есть свои недостатки, особенно в долгосрочной перспективе. Украинцы хорошо помнят кризисы 2008−2009 и 2014−2015 годов. В значительной степени, они были вызваны внешними факторами. Однако, длительная фиксация курса, предшествовавшая этим кризисам, тогда значительно усугубила негативные последствия для экономики.

Можно сказать, что переход НБУ к режиму управляемой гибкости — это, в определенной степени, мера пресечения. Таким образом мы минимизируем риск негативных сценариев в будущем. В то же время, мы усилим адаптивность и устойчивость экономики.

Экономика далека от хорошего состояния, действительно ли это не будет для нее дополнительным шоком?

Как раз, наоборот, — мы считаем, что все предпосылки для контролируемого внедрения курсовой гибкости сформировались.

Еще в июле мы опубликовали Стратегию смягчения валютных ограничений, перехода к большей гибкости обменного курса и возвращения к инфляционному таргетированию. В этом документе были определены предпосылки для перехода к этапу управляемой гибкости курса.

Первый фактор — это устойчивое снижение инфляции и улучшение ожиданий. Здесь есть прогресс, который мы даже не прогнозировали в начале года. Инфляция в годовом измерении сейчас ниже 8%, ожидания заметно улучшились.

Второй фактор — высокий уровень международных резервов и международная поддержка. Здесь, опять же, мы шли с опережением. Наши резервы сейчас превышают $40 млрд, такого уровня у нас никогда не было до войны. Ожидается, что финансовая поддержка будет значительной и в следующем году.

Третий фактор — устойчивая ситуация на валютном рынке. Нам удалось минимизировать разницу между официальным и наличным курсом, стабилизировать курсовые ожидания и снизить спрос домохозяйств на валюту. В итоге, объемы валютных интервенций в этом году тоже меньше, чем мы планировали.

Четвертый фактор — привлекательность гривневых активов. Благодаря последовательной монетарной политике НБУ ставки по гривневым активам существенно выросли и сейчас полностью защищают сбережения от инфляционного обесценения. В итоге, вложения домохозяйств в депозиты и ОВГЗ все больше растут.

В конце концов, пятый фактор, который мы учитывали, — это параметры финансовой стабильности. Здесь, в принципе, особых проблем и не было, ведь банковский сектор был и остается чрезвычайно устойчивым. За все время войны мы не видели никаких проблем с проведением платежей, возвратом депозитов и т. п.

Следовательно, все предпосылки сложились. Макроэкономическая ситуация значительно лучше, чем ожидали не только мы, но и большинство экономических экспертов и организаций. Способность НБУ балансировать валютный рынок более чем достаточная, а гривневые активы являются хорошей альтернативой валюте.

Поэтому мы считаем, что внедрение управляемой курсовой гибкости не станет дополнительным шоком для экономики. Она станет дополнительным инструментом Национального банка для повышения адаптивности финансового рынка и экономики к изменениям во внешних и внутренних условиях. То есть сделает экономику более устойчивой, как в военное время, так и в период послевоенного восстановления.

Объявлению НБУ о переходе к управляемой гибкости курса предшествовали многочисленные заявления чиновников и представителей ОП о необходимости ослабления курса. Не было ли это настоящей причиной решения НБУ?

Никакой связи с этими заявлениями у нашего решения не было. Во-первых, НБУ в самом начале вторжения заявил, что фиксация курса временная. Во-вторых, мы постоянно об этом напоминали на протяжении 2022-го и первой половины 2023 года. В конце концов, как я уже говорил, в июле этого года мы опубликовали Стратегию смягчения валютных ограничений, перехода к большей гибкости обменного курса и возвращения к инфляционному таргетированию. Так что, мы о своих планах объявили заранее и никогда их не меняли.

Есть мнение, что при текущем уровне резервов можно было спокойно удерживать фиксированный курс и снижать учетную ставку.

Действительно, это можно рассматривать как альтернативную стратегию. Но с важной оговоркой. Со временем такая политика привела бы к накоплению критического уровня дисбалансов в экономике и необходимости существенной сиюминутной коррекции курса. Простым языком, к очередному валютному кризису.

Фото: НБУ

О последствиях решения отойти от фиксированного курса

Но ведь курсовые и инфляционные ожидания теперь тоже ухудшатся.

На начальном этапе такой эффект возможен. Это новый валютный режим, а ко всему новому люди, традиционно, относятся с меньшим доверием. Наша задача — показать, что это действительно управляемая гибкость курса, а у НБУ есть рычаги контроля. Думаю, что рынок в этом быстро убедится, поэтому длительного ажиотажа не ожидаем.

Международная поддержка остается высокой, у НБУ достаточно резервов для балансировки валютного рынка. Наши интервенции будут полностью покрывать дефицит валюты, вызванный войной. К тому же мы будем обеспечивать движение курса как в одну, так и в другую сторону.

То есть курс сможет и укрепляться, и слабеть?

Именно так. Курс будет колебаться в обе стороны, а НБУ будет жестко ограничивать эти колебания. Мы понимаем, что во время войны никакого полноценного плавания курса быть не может. То есть никаких значительных скачков, никаких непредсказуемых всплесков, только контролируемая ситуация и минимальные колебания.

Как НБУ будет определять, когда курс должен девальвировать, а когда — укрепляться. Это будут чисто субъективные решения?

Нет, это не исключено. Мы следим за рынком, определяем тенденции, при улучшении ситуации курс может укрепляться, при ухудшении рыночной конъюнктуры — ослабляться. Но, опять же, благодаря нашим интервенциям все эти колебания будут незначительными.

Ранее вы часто повторяли, что фиксированный курс помогает сдерживать инфляцию. Как теперь будет?

Наша приоритетная задача — сохранить курсовую устойчивость. Переведу на человеческий язык: мы не планируем перманентного ослабления гривны, или значительных колебаний курса. Поэтому ожидаем, что изменение курсового режима никак не угрожает нашим планам вернуть инфляцию к цели НБУ 5% в среднесрочной перспективе. В конце концов, у нас есть опыт, ресурс и необходимые инструменты.

Читайте также: В ближайшие месяцы заметной девальвации гривны не будет, курс на конец 2024 года будет на уровне 42 грн/$

О привлекательности гривневых депозитов

Текущие ставки по депозитам 14−15%, а за вычетом налогов — 11−12%. Защитят ли они от потенциальной девальвации?

Одна из наших задач — защита гривневых сбережений от инфляционного обесценения. С этой задачей они с лихвой справляются. Собственно, благодаря этому гривневые инструменты для сбережений могут конкурировать с валютными.

В то же время, переход к режиму управляемой курсовой гибкости курса не равен девальвации. Да, мы говорим, что колебания будут. Но они будут в обе стороны, к тому же будут существенно ограничиваться.

Представители НБУ не могут давать инвестиционные советы, поэтому могу лишь добавить, что сейчас многие инвесторы вкладываются именно в гривневые инструменты, чтобы зафиксировать высокую доходность на длительный срок.

О курсовых перспективах

Среднегодовой курс на уровне 42 грн за доллар, заложенный в проект бюджета 2024 года, — это ориентир для вас?

Этот вопрос возникает каждую осень, как только появляется проект бюджета на новый год. И у нас всегда один и тот же ответ, который уже прошел испытание временем.

Курс в бюджете — это чисто расчетный показатель. Он необходим для расчета показателей бюджета. При этом в нашей истории он почти всегда отличался от фактического значения курса. НБУ никогда не ориентировался и не ориентируется на курс, заложенный в бюджет. У нас свои задачи, приоритетная из которых — сохранение курсовой устойчивости.

И условного курса 50, который сейчас, наверняка, начнут прогнозировать те или иные эксперты на следующий год, тоже не будет?

Для существенной курсовой коррекции должна состояться реализация какого-то крайне негативного сценария, оснований для которого мы не видим. Это не то развитие событий, которое мы вкладываем в понимание управляемой гибкости курса.

Читайте также: Какие опасности есть для гривны и что будет с курсом

Вы говорите, что возврат к плавающему курсу произойдет не скоро. Не скоро — это что, в понимании НБУ?

Ответ на вопрос «когда» у нас всегда одинаковый — все будет зависеть от предпосылок. И это не потому, что мы не хотим открыто ответить на этот вопрос. Причина в том, что все будет зависеть от многих экономических факторов.

Мы откровенно говорим, на какие показатели мы будем ориентироваться. Это ситуация с инфляцией, валютным рынком, объемом резервов, уровнем ставок по гривневым инструментам и финансовой стабильностью. Понятно, что пока рынок не начнет сам себя балансировать при меньшем участии НБУ, о возвращении к плавающему курсообразованию не будет и речи.

Мы хотим сохранить курсовую стойкость. Собственно, поэтому мы перешли к управляемой гибкости. Этот режим позволяет нам добиться наших целей не только в текущий момент, но и в среднесрочной перспективе.

Автор:

Главный редактор Елена Демина

Пишет на темы: Макроэкономика, финансы, госрегулирование, бюджет, фискальная политика