Выход из вечного «минуса»

Экономическая наука пришла к ситуации, сходной с физикой, когда все теории так или иначе уничтожаются практикой. Пришло время, когда экономистам нужно придумать/найти «бозон Хиггса для экономики», чтобы хоть как-то компенсировать несоответствие теории и практики и, в конце концов, избавиться от дефляционного темного пятна.

Что-то должно быть, какое-то упущение, нечто очевидное, но до сих пор не обнаруженное. Но о чем речь никто не знает. Даже локомотивы экономического роста – центробанки – не имеют понятия, что с этим делать. 

Монетарный тупик

Вопрос упирает в уровень потребительских цен. В экономической теории есть такое понятие, как «природная инфляция». Считается, что для экономики ежегодный рост цен в 3-4% вполне нормален, для экономического роста это даже полезно. Отсюда и модель инфляционного таргетирования, используемая в развитых странах (и не только – в Украине, например, тоже).

Любой учебник по экономике считает ее преимущества неоспоримыми. С одной стороны – это почти физическая величина, которая должна зависеть от количества денег в системе. То есть по идее, количественное смягчение здесь самый очевидный метод управления ценами. С другой – это еще и самый понятный показатель, который заметен для всех участников экономических отношений, от конечного потребителя и бизнеса до государства.

Но есть проблема. Достичь желаемого уровня инфляции в 2% (хотя бы) ни одна из стран, активно применяющих политику количественного смягчения, не может. США – 0,8%, Великобритания – 0,6%, Япония – 0,4%, ЕС – 0,2%. До заданного таргета в 2% от этих показателей почти пропасть. Экономисты, опрошенные Bloomberg News, сошлись на мнении, что наилучшие шансы достичь инфляционной цели имеют только США и Великобритания – страны, которые в последние годы практикуют количественное смягчение в минимальных масштабах. В отличие от своих японских и европейских коллег, которые страдают от дефляции больше и дольше всех.

Но за неимением других идей по стимулированию экономики, центробанки Японии, США, Великобритании и Евросоюза приняли за основной индикатор монетарной политики именно инфляцию. И альтернатив этой идее практически нет. Есть вертолетные деньги Мильтона Фридмана – хороший вариант, но выглядит он слишком теоретическим, на практике идея финансирования центробанками социальных расходов правительства труднопредставима.

Привязка монетарной политики не к инфляции, а к росту ВВП – тоже хорошо с точки зрения экономики (как минимум, потому что это более качественный подход), но невыгодно в плане политики. Объяснить свои действия чиновникам центробанков при ВВП-таргетах и бизнесу и населению будет несопоставимо сложнее.

Но в любом случае, все это монетарные идеи, которые вписываются в концепцию того же Мильтона Фридмана, еще в 60-х годах определившего инфляцию «монетнарным феноменом». По Фридману инфляция — это индикатор, которым управляет центробанк, изменяя объемы денег в системе.

Но с тех пор взаимосвязь между инфляцией и денежными агрегатами с развитием рынка производных финансовых инструментов становилась все более нестабильной. Если в 80-х еще можно было напрямую управлять инфляцией через учетную ставку (через стоимость сверхкраткосрочных кредитов овернайт для банков), то сейчас это дает не более чем краткосрочный эффект.

Другое направление

Правда, альтернативу ценовому таргету способны предложить далеко не все критики. Один из таких вариантов – использование «эффекта Фишера». 

Американский «неоклассик» Ирвинг Фишер занимался исследованиями фундаментальных причин Великой депрессии в США. Тогда он называл те же факторы, что считаются ключевыми и сейчас – сверхдолги и дефляция. Все остальное – от низкого потребления и чрезмерных сбережений до перепроизводства – лишь сопутствующие явления, сами по себе не являющиеся причиной кризиса.

То есть по Фишеру, бороться нужно не с недопотреблением (например, «вертолетными деньгами») или оседанием денег на банковских депозитах (нулевыми и отрицательными учетными ставками), а с долгами.

Почему возникает дефляция, почему она уходит в спираль, провоцируя непреодолимые длительные кризисы? Потому что каждая новая единица товара, купленная за кредитные деньги, формально становится более дорогой, чем согласно ее номинальной цене. Это создает своего рода «внутреннедолговую» инфляцию, которая на практике поглощает реальный рост цен, сколько бы денег не печатал центробанк, покупая за них долговые ценные бумаги. Иначе говоря, количественное смягчение, которое увеличивает совокупный долг в системе, только усиливает давление на дефляционную спираль, готовя подспорье для ее расширения.

Гасить старые кредиты заемщики не успевают. Да это им и не нужно, потому что «общественный договор», инициированный центробанками предусматривает постоянное появление нового долга. Денежный ресурс не просто крайне дешевый, он бесплатный. А это уничтожает базовый принцип любой экономической деятельности – прибыльность. Точнее не так – определенные отрасли в таких условиях будут, конечно, прибыльными (бери денег, сколько хочешь, ничего за них не плати и вкладывай их в свой бизнес как угодно). Но так дефлирующая экономика теряет стимул быть прибыльной. Потому что зачем что-то делать, как-то исхитряться продавать товары (которые не особо-то покупают даже при падающих ценах), если деньги можно взять у банка?

«Неофишеристы» отталкиваются как раз от этого. Гипотеза проста: высокая инфляция предусматривает высокие процентные ставки. Но что если та же зависимость будет обратной? То есть чем выше учетная ставка, тем выше и инфляция. Речь не идет о каких-то сверхуровнях. Рынку достаточно минимальной прибыльности, без лишних спекуляций (куда уж там сейчас), то есть«естественного» уровня ставок. Сейчас это несколько процентов. Но это определенно лучше, чем ноль или вообще минус.

Это заставило бы экономику накрениться в сторону товарного поля. Сейчас она находится на финансово-долговом участке, к которому центробанки пытаются применить логику товарного производства.

Но ничего не выходит. Потому что здесь, чтобы получить деньги (ну и что, что это нельзя назвать прибылью), достаточно выпустить долговые облигации. Происходит подмена понятий, бизнес не зарабатывает, а привлекает деньги. Пока есть возможность привлекать деньги по нулевым ставкам, бизнес ничего не предпримет для того, чтобы генерировать прибыль.

При товарном же подходе, чтобы быть прибыльным, при минимальном росте объемов производства, нужно будет конкурировать самими товарами. Сужать целевую аудиторию. Повышать качество и эффективность производства. Снижать затраты. Но при этом непременно повышать цены.

А разве не в этом сейчас так нуждается экономика стран «первого мира»?