Как уходил «Михайловский»

Финкомпании 

Мы (НБУ) с «Михайловским» плотно работали с начала прошлого года. И обратили внимание на то, что вокруг банка много финансовых компаний, которые формально не принадлежат собственнику. Они привлекают средства от населения, и некоторые из них даже кредитовали. Самым важным нашим требованием было раскрытие банковской группы, чтобы нам показали все эти компании, их отчетность, чтобы мы могли консолидировать ее и понять реальную картину. Конечно, мы боялись переливов депозитов и в банк, и из банка. Самой большой опасностью было, что они могли привлекать деньги на финансовые компании, а использовать их непонятно на что. Мы находились в постоянной переписке с банком, отправляли запросы на комиссию. Но получили официальный ответ, что прямой связи между финкомпаниями и банком нет. 

Дорошенко 

Это случилось в пятницу. Из интернет-ресурсов узнали, что предправления Игорь Дорошенко уволился из банка.

Пока я тут работаю, еще ни один председатель или член правления не ушел с должности просто так. Как правило, они заведомо сообщают регулятору и рынку о принятом решении.

Дорошенко  подпадает под постановление об испорченной репутации. Не очень верю в совпадения, что он уволился и случайно такое начало происходить. Согласно нашему законодательству, его репутация, естественно, уже испорчена. У нас есть сегодня возможность восстановления деловой репутации. Но я думаю, в случае с «Михайловским» это будет возможно, только если все это расследование скажет, что Дорошенко совершенно к этому непричастен.

Перевод денег со счетов финкомпаний 

Одномоментно с уходом Дорошенко в банке перестала работать система «операционный день». Мы на всякий случай заблокировали корсчет. Весь день не работала база данных, отделения не работали, клиенты не могли погашать даже кредиты. Наш куратор был все время в банке. Но пока не работала система, ничего нельзя было отследить. В семь часов вечера в пятницу куратор вдруг увидел, что средства физлиц увеличились на 1 млрд грн.

Как это могло произойти технически. Система была рабочей.

Утром в пятницу банк операционный день не открыл, а открыл прошедший четверг.

И во вчерашнем операционном дне, возможно, на резервные копии проводили операции. Система не работала онлайн, но офлайн заводилось огромное количество проводок. Когда систему включили, они реализовались в балансе. Мы уже подготовили всю информацию для правоохранительных органов. Там было сделано десятки тысяч проводок. Они это делали в пятницу. Баланс за четверг они нам прислали только в понедельник, но мы его не приняли, потому что это фрод. Со счетов компании Информационный расчетный счет (ИРЦ) средства перекочевали на счета физлиц. 

Кредиты

Портфель потребкредитов на сумму около 670 млн грн банк продал третьей компании. Естественно, продал без денег. Но кредиты были переуступлены. Банк находился в статусе проблемного и не имел права без согласования НБУ что-либо продавать. И ему было запрещено дробление не только вкладов физлиц, но перевод вкладов со счетов юрлиц на счета физлиц. То, что они фактически сделали.

В понедельник мы приняли решение о признании банка неплатежеспособным. У нас для этого были все основания. Мы дали коммуникацию, чтобы заемщики гасили кредиты только в банке «Михайловский», так как эта сделка по продаже портфеля незаконна.

Полищук 

После признания банка неплатежеспособным мы получили письмо от собственника банка Виктора Полищука, в котором сообщалось, что банк был продан какой-то футбольной команде. Естественно, «смена собственника» нами также не была согласована.

За все время работы с банком «Михайловский» с Виктором Полищуком я лично встречалась три-четыре раза. Это были в основном встречи, на которых мы согласовывали программу. Они ее нарушали, и мы приглашали акционера, корректировали эту программу и так далее.

Мы, конечно, с ним общались и в ту пятницу, потому что я не понимала, с кем общаться нам теперь. 

Он нас уверял, что это сбой программного обеспечения, что его люди работают, что сейчас они запустят программу. Потом он мне сказал, что банк боится временной администрации. 

Но на тот момент у НБУ еще не стоял вопрос о ее введении. На что Полищук ответил, что у банка уменьшился корсчет. Но и это не такая страшная проблема. Мы предлагали им включить базу и начинать работать. На этом наш разговор в пятницу и закончился. 

 Экосипан

Письмо с сообщением о продаже мы получили после того, как приняли решение о введении временной администрации. Это нонсенс. По закону акционер — владелец существенного участия, когда планирует прекратить свое участие в банке (продать свою часть или существенно уменьшить), должен уведомить Национальный банк за тридцать дней. Согласования это от Национального банка не требует. Но Нацбанк согласовывает новых участников.  

Поэтому акционер сообщает в НБУ, что он нашел инвестора, представляет его, знакомит с нами. С банком «Михайловский» такого не было. Письмо мы получили после того, как признали банк неплатежеспособным. И очень удивились. Потому что еще в пятницу я разговаривала с господином Полищуком как с акционером. А письмо пришло к нам, получается, 23-го числа. Но номер исходящий говорил о том, что, якобы, оно было отправлено чуть ли не 5 мая.

НБУ продажу не признал,  за банк будет отвечать Полищук.

Куратор НБУ

То, что произошло в банке «Михайловский», — это чистой воды мошенничество.

Был еще банк Контракт, который ночью продал здание. Куратор не может проследить за такими вещами. Но обратите внимание, если раньше подобные операции осуществлялись на протяжении продолжительного времени, то сейчас банки понимают, что этого времени у них нет. Они должны это сделать или за ночь, или за выходные. Куратор онлайн следит за банком, он эти вещи останавливает. У нас были случаи, когда мы запрещали подобные операции. Я бы не говорила, что институт кураторства бесполезен. Как показывает практика, там, где банки хотят и могут сотрудничать с куратором, — это сотрудничество продуктивно. Но если банк задумал преступление, как это можно отмониторить? Это было спланированное доведение банка до банкротства, что преследуется по закону.