Мир пока выдерживает популистов, но долго ли это будет продолжаться

Источники устойчивости

Эта устойчивость, тефлоновая сверхспособность, — повод для празднования. Это означает, что двойные бедствия рецессии и безработицы удалось сдержать. Проблема в том, что угрозы теперь нарастают. Поскольку правительства не ценят устойчивость экономики, они подрывают фундаментальные источники её силы.

Чтобы увидеть опасность, рассмотрим сначала, что подстегнуло долгую экспансию. По всему миру экономическая политика теперь более эффективно смягчает спрос. После долгих мучений, вызванных глобальным финансовым кризисом, правительства богатых стран решили, что фискальное стимулирование — лучший способ профилактировать экономическую боль, а низкие процентные ставки сделали их вмешательства доступными.

Тем временем политика в развивающемся мире улучшилась. Число центральных банков, нацеленных на инфляцию, выросло до 34 в 2022 году с 5 в 2000 году. Больше правительств позволили своим обменным курсам плавать и выпускали долг в местной валюте, защищая себя от капризов американских процентных ставок. Это помогло предотвратить долговые кризисы, даже когда ставки росли, а скачки цен на сырьевые товары усложняли жизнь импортерам.

Гибкость предложения

Более стабильный спрос встретился со все более гибким предложением. Во время пандемии ранняя нехватка масок и чипов убедила политиков, что рынкам нельзя доверять. На самом деле цепочки поставок быстро отреагировали: дезинфицирующее средство для рук производилось галлонами; поставки чипов резко выросли в 2021 году. Совсем недавно избыток нефти, отчасти благодаря американским сланцевым производителям, означал, что, даже когда Израиль, а затем Америка бомбили Иран, цена на сырую нефть едва шелохнулась.

Именно поэтому расшатывание основ тефлонового капитализма выглядит тревожно. Затраты на активную политику растут. Политики в богатом мире потратили более 10% ВВП на поддержку спроса во время пандемии; в Европе выделили в среднем еще 3% во время энергетического кризиса. Процентные ставки по десятилетним государственным долгам теперь в среднем составляют 3,7%, по сравнению с 1% во время пандемии.

Тем не менее избиратели все больше ожидают вмешательства государства, а фискальная консолидация усложняется, поэтому долги растут. Попытка Британии сократить пособия для инвалидов закончилась слезами; французские пенсионные реформы выглядят столь же обреченными. С каждым увеличением фискального бремени сегодня способность правительств вмешаться в следующий раз, когда наступят проблемы, серьезно ограничивается.

Защитный инстинкт в цепочках поставок

Более того, инстинкт защиты теперь распространяется на цепочки поставок. Цены играют решающую роль в рыночной экономике, посылая сигналы о том, что дефицитно, а что в изобилии. Но правительства стремятся переопределить их во имя защиты кошельков и рабочих мест избирателей. Согласно МВФ, в развитом мире было 1 000 мер защиты промышленной политики в 2022 году, по сравнению со 100 в 2017 году. Если Трамп использует тарифы, то Европейская комиссия полагается на субсидии и ограничения.

Все это только сделает цепочки поставок более хрупкими. Пандемия показала, что диверсифицированное предложение было более устойчивым, чем местное производство, которое можно вывести из строя карантином или стихийным бедствием. И правительства — вряд ли лучшие сторонники нового предложения. Самый большой триумф американского решоринга — подъем сланцевой индустрии — произошел не из-за политики, а потому что предприниматели увидели возможность.

Читайте также: Трамп убивает веру в доллар: как отреагируют инвесторы

История показывает, что экономики не остаются стабильными навсегда. Чем дольше экспансия, тем больше политики, инвесторы и компании идут на риски, приближая разворот. 16 июля Трамп сказал, что вряд ли уволит Пауэлла. Если бы он передумал, подорвав независимость центрального банка, спокойствие последнего десятилетия было бы подвергнуто испытанию. Экономика удивляла до сих пор; она могла бы удивлять еще некоторое время. Но тефлон становится тоньше.