Человечество против современных финансовых технологий

Почему холодная, твердая наличка остается королевой

Леонид Бершидский

Экономисты редко признают непонимание процессов, подпадающих под их область знаний. Но Даниэль Грос – директор Центра исследования европейской политики – сделал это в недавнем отчете для Европарламента. Он назвал растущий коэффициент поступления налички в экономику «загадкой». Разве наличка не должна отходить в прошлое, учитывая современные платежные средства - от дебетных и кредитных карт до последних финтех приложений? На самом деле, нет. Исключения – Швеция и Дания, где благодаря сознательным усилиям создается безналичное общество. Вот график Гроса, который иллюстрирует растущую долю налички в экономиках:

Данные Bloomberg

Такую ситуацию можно объяснить несколькими причинами. Хотя использование налички, как платежного средства, не растет, объемы безналичных транзакций увеличились до $617 млрд в прошлом году с $60 млрд в 2010. Вполне логично предположить, что банкноты используются в качестве сберегательного средства в эпоху низких процентных ставок. Но, по данным Гроса, связь между ставками и соотношением налички к ВВП не удалось найти. Грос отметил, что в еврозоне доля купюр в €500 от общего количества налички падает, а €50 – стремительно растет. Купюра этого номинала слишком мала, чтобы хранить в ней сбережения. И, в любом случае, держать большие суммы денег в наличке небезопасно и неудобно. Кеш подпадает под различные административные ограничения, когда приходится его тратить. Не говоря уже о резких решениях властей, как, например, в Индии, когда в прошлом году правительство изъяло самые популярные купюры, чтобы побороть коррупцию.

Растущее количество налички также ассоциируется с увеличением доли теневой экономики. Но этот сектор сокращается по всему миру, а показатель количества налички к ВВП больше всего вырос в Японии, где в «тени» только 10% от ВВП.

Еще одно мнение – доллары и евро тратятся вне зоны их государственного обращения. Но это не объясняет, почему растет доля налички в Венгрии и Чехии – никто не использует форинт или крону за пределами этих стран.

Я доказывал правительствам, что если они хотят избавиться от налички, они должны поощрять использование таких криптовалют, как биткоин. Хотя они достаточно анонимны, их все-таки легче отследить, чем наличку. Это, в свою очередь, хороший баланс между разрешением для людей торговать более приватно и сделать криминальную активность более рискованной и более сложной. Однако этот аргумент всегда используется на ранних стадиях принятия новых технологий. Большинству людей это не нравится, и я тоже меняюсь с возрастом.

Мне не хватает более прочных, тяжелых, низко технологичных объектов 20-ти или 30 -тилетней давности. Лучшее авто, которым я когда-либо владел, — Land Rover Defender. При этом в нем не было практически никакой электроники. Три года назад моя семья отдала все свои книги и перешла на электронные. Но моя младшая дочь предпочитает «книги из мертвых деревьев», и я чувствую виноватое удовольствие, когда держу подобные книги и читаю ей. Ясно, что Amazon преследует определенную цель, развивая обычные сети книжных магазинов. Но они отличаются от традиционных тем, что хранят и демонстрируют книги, согласно их показателям в онлайн магазинах компании. При этом Amazon ценит физическое взаимодействие с клиентами, которым не хватает тактильного аспекта реального просмотра, во время выбора товара в интернет-магазине.

Использовать сервисы, наподобие Apple Pay или пластиковых карт, куда проще чем традиционные деньги. Но есть в наличке какая-то старая магия, напоминающая о доцифровой эпохе. Есть какой-то ритуал в пересчете и нагромождении купюр в бумажнике. Также есть и физическая реакция: исследование 2012 года показывает, что у людей повышается слюноотделение при виде налички, ведь они предрасположены чувствовать ее привлекательность. Более того, покупая вещи за наличку, люди усиливают эмоциональные инвестиции в покупку. Я помню, как колебался в магазинчике в Катманду, который продавал традиционные картины тануки, ведь цена казалась слишком высокой. Продавец убеждал меня купить с помощью кредитной карты: «Легкие деньги, пластиковые деньги», — говорил он. Картины на моем столе напоминают мне этот эпизод каждый раз, когда я на них смотрю.

В Германии, где я живу, большинство транзакций до сих пор происходит с помощью налички. «Не стоит забывать, что доверие к валюте начинается с наличных», — заявил член правления Центробанка Германии Карл-Людвиг Тиле в этом году. Он имел в виду доцифровое, материальное качество наличных денег. На банкноте евро очень заметен символ объединенной Европы, который вызывает сильные эмоции.

У меня нет доказательств того, что люди накапливают больше наличных денег из-за привязанности к отступающему физическому миру – такому себе древнему удобству, которое не требует заряженной батареи или доступа в Интернет. Но все другие разумные объяснения разбиваются в прах. Удивительно думать о том, что человеческая природа может протестовать против технологической революции настолько спокойным, но фундаментальным образом. Возможно, по мере того, как технологии будут становится все более агрессивными и захватывать мир, эта природа будет производить все больше подобных «контратак».