Что выиграет Украина, потеряв транзит газа

Государственный недокапитализм

Начну с главного: вы не задумывались о том, почему в Украине не ведут свою деятельность такие компании, как, например, Shell, British Petroleum, Exxon Mobil и другие международные энергетические компании? У Украины есть достаточно большие запасы газа и нефти. Если верить Википедии, то в 2001 году запасы нефти с конденсатом составляли 1 706 млн т, газа — 6 711 млрд кубометров.

Правда, из этого объема технически извлекаемый запас газа — около 1 трлн. И в основном этот газ трудноизвлекаемый. Но у западных компаний есть для этого технологии, потенциально они могут этот газ добывать. Если бы они смогли работать в Украине, то страна могла бы спокойно добывать необходимые 30 млрд кубов газа и, допустим, 10 млн тонн нефти, значительно сократив свою зависимость от импортируемого топлива. Но страна этого не делает!

В разные периоды Украина и Нафтогаз заключали различные меморандумы и с ExxonMobil, и с Shell, и с другими компаниями по их участию в разработке месторождений, но пока безрезультатно. Транснациональные компании интересуются Украиной, но еще не готовы к началу полномасштабной работы. Возникает вопрос: почему?

Так выходит потому, что нефтегазовая отрасль Украины живет почти полностью вне рыночной экономики. Государство в этой отрасли играет ключевую роль. Например, экспортировать нефть «Укрнафте» запрещено законом. Государство не только обложило отрасль налогами на разных стадиях передела и продажи продукции — от ренты и до акцизов на бензин, но и указывает, по каким ценам продавать топливо, кому и как продавать продукцию.

В итоге отрасль представляет собой своеобразную госэкономику, где государство выступает в роли мегарегулятора, решающего все. Хотя формально на рынке работают акционерные компании. В этих условиях частные собственники, которые зачастую являются олигархами, находят для себя единственно выгодную стратегию поведения, при которой из компаний просто высасывается вся прибыль и все деньги, которые только можно взять. А инвестиции при этом минимальны. В принципе, также поступает и государство: оно отбирает у отрасли все, что можно забрать, — либо в виде дивидендов в бюджет, либо в виде взаимозачетов по субсидиям.

Прямое участие западных энергетических компаний с их технологиями добычи и возможностями, где транснациональные компании будут тратить свои деньги, сами добывать и сами продавать добытое в этих условиях, невозможно. В такое, извините меня, «командное болото», ни ExxonMobil, ни Shell, ни другие иностранные компании входить, естественно, не хотят даже при наличии сырьевой базы. И никогда не захотят.

Есть, конечно, вариант, при котором Нафтогаз или другая украинская компания могли бы привлечь их как заказчики работ. Но в этом случае транснациональные энергетические компании могут работать только как исполнители, они могут использовать свои технологии добычи, но деньги — нет. Деньги должен будет заплатить заказчик. А у Украины, точнее у ТЭК страны, нет на это денег и мотивации, описанной выше.

Получается тупик: государство не может строить, поскольку и денег нет, и госплана, и компании уже частные, и полноценной госэкономики уже нет. Но для частного капитала нет условий, при которых ему было бы выгодно инвестировать.

Ведь даже если не говорить о добыче топлива, то Украина могла бы построить терминал по приему СПГ и арабской нефти в Николаеве и обеспечить себя новым каналом поставки топлива. Но в этом вопросе важно понять, а кто будет строить. Государство? — Нет! Госплана уже давно нет.

А частник никогда не построит в нынешних условиях, потому что он заранее всем должен. Он должен потратить миллиарды долларов, но при этом не может рассчитывать на прибыль, потому что в стране обязательно найдутся силы, которые скажут, что он наживается, а потому надо установить цену от государства.

Пока будет так, добыча будет падать, зависимость от импортной энергии — расти. Бюджетные деньги будут дальше сгорать в субсидиях и взаимозачетах. Потом, спустя годы, собственная добыча вообще упадет до нуля и наступит полная зависимость от импорта.

Читайте также: Цена на газ в Европе за день выросла на 20% после отказа Газпрома увеличить транзит через Украину

Тут я бы перефразировал известную фразу: если страна не хочет платить рыночную цену своему производителю, то, в конце концов, ей придется платить чужому!

Транзит был подпоркой бардака

Относительно транзита газа. В этом всем он был ключевым звеном по латанию дыр у ТЭКа и во взаимозачетах. Доходы от транзита обеспечивали финансовую подпитку этой системы, не давали ей обанкротиться и показать всю свою ущербность.

Государство говорило газовикам: вы должны продать газ населению на 200 долларов ниже закупочной цены, они были вынуждены так делать, а убыток покрывался доходами от транзита. Без транзита у страны будет всего два варианта. Первый — напрямую тратить бюджетные средства, где субсидии будут на 100% трансформироваться в затраты бюджета и больно бить по нему.

Но в этом случае страна сможет увидеть прямую зависимость нерыночных цен и расходов бюджета. Второй вариант — стране придется переходить к рыночному ценообразованию, иначе ТЭК пойдет ко дну.

Читайте также: Энергокризис в Китае. Почему это важно

Вынужденный переход к рынку может быть долгим и болезненным, если это придется делать из-за дыр в бюджете, дальнейшего падания топливной отрасли, банкротства компаний и обветшания фондов. Сейчас мы идем именно этим путем, поэтому проблема с каждым годом только усугубляется. Если бы мы сознательно начали переход к рынку 20 лет назад, то сейчас никакой топливной проблемы уже не было.

Транзитные деньги в какой-то степени мешали это сделать. Без денег от транзита все проблемы вылезут наружу, а это даже и хорошо.

Рынок или спад и все равно рынок

Нефтегазовые компании в новых рыночных условиях должны будут государству только внятные, заранее известные налоги в виде ренты и налога на прибыль. Понятно, что они еще должны будут соблюдать экологические нормы и прочие законы, например, трудовое законодательство. Но государство не должно будет вмешиваться в их деятельность.

Причем государству и стране в целом важно осознать, что запасы углеводородов трудноизвлекаемые. А потому большой ренты быть не может.

Если страна выстроит свои отношения в сфере энергетики на рыночной основе, тогда компании типа ExxonMobil и Shell смогут зайти в Украину со своими деньгами и технологиями. Что касается украинских компаний, то им нужно будет привыкать к конкурентным условиям.

Что касается цены, то ее должна снизить конкуренция. Но без рыночной цены конкуренции не возникнет. И это дилемма, наподобие вопроса, что первично — курица или яйцо. Без конкуренции не будет низких рыночных цен, но без рыночных цен не возникнет конкуренции. Бизнес и международные энергетические компании себе в убыток не будут делать первый шаг, чтобы создать сначала конкуренцию, а потом получить конкурентный рынок. Первый шаг должна сделать Украина. И пока она этот шаг не сделает, ее энергетика будет тонуть дальше.

Читайте также: Три сценария для курса гривны в 2022 году

Но худа без добра не бывает. Потеря транзита газа при всех своих негативных моментах создаст в стране условия «кипятка», из которого придется выпрыгивать и реально реформировать отрасль и экономику, потому что другого выбора уже не будет. С другой стороны, процесс вынужденных реформ, конечно, может затянуться на долгое время.