О нерациональном управлении, продаже трех слонов и создании стоимости в госсекторе

Государственные чиновники высокого уровня не раз повторяли, что они готовы частично или даже полностью избавиться от госбанков, выставив их на продажу. Однако, если копнуть глубже, то два из трех крупных госбанков все больше и больше увязают в трясине системы государственных финансов и все менее привлекательными выглядят в глазах инвесторов. Очевидно, их менеджмент до сих пор не ориентирован на создание стоимости для своего акционера.

Слишком много ОВГЗ

На 1 октября 2017 года три крупных госбанка выступали держателем пакета ОВГЗ и других госбумаг на сумму в почти четверть триллиона гривен. Наибольший пакет был у ПриватБанка – 103,16 млрд. грн. Столь крупные пакеты госбумаг на балансах госбанков не должны вызывать удивление, поскольку, как правило, докапитализация этих банков проводилась именно ОВГЗ. И конечно же, этот ликвидный и доходный инструмент, с которым госбанки не торопились расставаться, был привлекательным для их менеджмента. Но именно из-за этого неторопливого расставания с ОВГЗ госбанкиры ввергли свои учреждения в управленческие парадоксы.

Во-первых, как мы видим, больше 10% обязательств Ощадбанка и заметная часть обязательств Укрэксимбанка представлены обязательствами перед бюджетными организациями различных уровней. Иными словами, Минфин по состоянию на 01.10.2017 закачал в Ощадбанк почти 25 млрд. грн., и эти же 25 млрд. (образно говоря) ушли на финансирование поддержания в активах портфеля ОВГЗ.

Из-за больших объемов ОВГЗ на балансах выходит такая себе схема «самоудовлетворения», когда административно загнанные ресурсы направляются на покупку ценных бумаг, по которым Минфин уже платит проценты. Естественно, это отличный бизнес для госбанков: принимать «в дар» условно бесплатные пассивы и размещать полученные ресурсы, но уже на платной основе в активы, эмитентом которых является их же акционер. Условно бесплатные – поскольку, например, по средствам ПФУ Ощадбанк должен был платить 50% от учетной ставки НБУ, но не менее 14% годовых, летом 2017 года правительство собралось отменить этот минимум и теперь стоимость средств ПФУ составляет половину учетной ставки.

Такая схема «самоудовлетворения» Минфина имеет больший масштаб, чем 4,58% обязательств Укрэксима, 12,64% Ощадбанка и 2,68% Приватбанка. Ведь кроме бюджетных организаций в банках обслуживаются еще и госкомпании, деньги которых нельзя было отнести к бюджетным, но ресурс которых также использовался для покупки ОВГЗ. По-факту, Минфин организовал своим дочкам бизнес из ничего, правда финансируется этот праздник жизни за счет налогоплательщиков.

Во-вторых, у каждого из госбанков образовался навес из ОВГЗ, по объему в 1,3-2,5 раза больше чем объемы ежедневных остатков на корсчетах всех банков Украины. Т.е. если госбанки захотят в один день избавиться даже от десятой части этого пакета, то безболезненно для макроэкономических показателей это сделать просто не получиться. Выходит, что сейчас обладая пакетом госбумаг почти на четверть триллиона гривен, сами госбанки в стрессовых ситуациях могут быть носителями макроэкономических рисков.

Таблица

Отдельные данные по госбанкам на 01.10.2017, млрд. грн.

Пока Украина с МВФ и ключевые для нас рынки стабильны, то на фактор четверти триллиона можно не обращать внимания. Однако если мы войдем в зону турбулентности, под ударом сразу окажется валютный рынок через коррупционные схемы, и сомнений в этом нет. Тем более, прецеденты, когда госбанки помогали «вывести капитал» в хорошую юрисдикцию в надежной валюте, есть и они задокументированы.

И наконец, в-третьих, если сравнивать объемы госбумаг на балансе с резервами по кредитному портфелю, то видно, что наибольший разрыв тут у Укрексима и Ощада. Этих двух дочерей мама (в лице Минфина) просто таки перекормила ликвидностью. Министерству финансов пора задуматься над тем, чтобы не вбрасывать каждый год в капитал этих двух банков десятки миллиардов в форме ОВГЗ на докаптализацию, а заставлять менеджмент этих банков работать с проблемными кредитными портфелями.

Так, по данным НБУ, на 01.11.2017 только у Ощада неработающих кредитов юрлиц на 74,5 млрд. грн, у Укрэксима – на 66,1 млрд. грн. В этой ситуации и НБУ можно пойти навстречу банкам, слегка смягчив 351-ую инструкцию, которая в украинских условиях неоправданно скрупулезно заставляет банки относиться к классификации своих кредитных портфелей.

Итак, мы подошли к самому центру любопытной бизнесмодели госбанкинга – заметная часть их пассивов формируется за счет бюджета, бюджетообраующих проектов и госкомпаний. Этот административный ресурс потом частично размещается в кредиты госкомпаниям и ОВГЗ, немалую доходность которых обеспечивает само Министерство Финансов, при частичном содействии которого формируется ресурсная база госбанков.

У меня к этой замечательной бизнес-модели всего один вопрос: ну и кто же в таком состоянии купит хоть одного из трех слонов (госбанков)? Даже если предположить, что Международные финансово-кредитные организации войдут в капитал госбанков, что они будут делать с государственными пассивами и активами, а также бизнесом, который на 75% построен на административной модели.

Думаю, что в Минфине уже сообразили, что для того чтобы завлечь хотя бы МФКО, в этом админгосбизнесе нужно что-то менять. Поэтому мы и видим неуклюжие попытки госбанков влезть в кредитный рынок через разные проекты: «будуй свое», «отбери агрокомпанию у коммерческого банка с помощью механизма компенсации стоимости агротехники» и т.д. Такие инициативы нехорошо пахнут и вряд ли будут поддержаны МФКО, ведь, как выяснилось, выйти за рамки госсектора у «трех слонов» получается плохо.

Подсмотренная кредитная активность

Банкиры очень нервничают, когда кредитные аналитики начинают выкладывать в сеть данные об их кредитной активности, причем на уровне анонсов кредитных отношений. Но хочу Вас обрадовать, ничего незаконного в публикации такой информации нет. Часто счастливые заемщики сами спешат сообщить миру о своих отношениях с банками. Бывает и так, что к этому их обязывают правила раскрытия информации перед акционерами или держателями облигаций или правила, по которым осуществляются госзакупки.

Из подобного рода сообщений не следует ничего утешительного. Например, у Укрэксимбанка стабильные кредитные отношения с НАК «Нафтогаз», при этом процентная ставка между госбанком и госкомпанией утверждается решением правительства страны, также как и ее изменение. Такие изменения проводились через Кабмин в апреле 2017 года. Апогеем стало внезапное назначение председателя правления Укрэксимбанка в наблюдательный совет НАК «Нафтогаз», точнее попытка такого назначения, поскольку вскоре оно было отменено.

В Ощадбанке кредитная активность просматривалась лучше. В феврале ГП «Энергорынок» привлек от Ощада кредитную линию на 1,3 млрд. грн. В апреле 2017 года ГП «Энергорынок» привлек от Ощада еще одну кредитную линию, теперь уже на 1 млрд. грн., а в мае эта же компания объявила о планах привлечь у Ощадбанка еще 2,4 млрд. грн. В июне 2017 года эта же госкомпания взяла у Ощадбанка кредитов еще на 1 млрд. грн., а потом еще в октябре 2017 на 2 млрд. грн.

Итого за 10 месяцев 2017 года Ощад выдал ГП «Энергорынок» порядка 7,7 млрд. грн. Сакраментальными остаются отношения Ощадбанка и НАК «Нафтогаз», когда прямо на заседании правительства госчиновники дают добро на уменьшение залогов, регулируют процентные платежи госбанку от госкомпании и в целом ведут себя как крепкие хозяйственники райкомов времен начала Перестройки в СССР.

О создании стоимости

Из трех государственных «слонов», только у одного ПриватБанка есть шанс вырваться из объятий государственного «бизнеса». Его плохие кредиты сейчас замещены ОВГЗ, в какие-либо значительные кредитные сделки с госкомпаниями банк пока не вступал, и, в принципе, у него есть все шансы стать рыночно-ориентированным.

Что касается Укрэксимбанка и Ощадбанка, то неэффективное управление ими, а также их зависимость от системы государственных финансов, как и систематическое вмешательство Кабмина в их дела, говорит о том, что банки нуждаются скорее не в реформе корпоративного управления, а в реформе управления в принципе, поскольку сейчас управление этими банками осуществляется в т.ч. на заседаниях Кабмина. Вот что на первых порах можно предложить:

1. Прекратить Ощадбанку и Укрэксиму бездумно выделять ОВГЗ на докапитализацию. Возможно, следует построить алгоритм, при котором объемы докапитализации привязывать к успехам по работе менеджмента с портфелем проблемных кредитов.

2. Правительству в административном порядке нужно выставить крупных клиентов Ощада и Укрэксима из госсектора на аукцион. Не исключаю, что ГП «Энергорынок», НАК «Нафтогаз» и ряд других компаний найдут за периметром госбанков лучшие условия обслуживания чем имеют сейчас. Думаю, что это один из самых быстрых и действенных способов уменьшения доли госбанков на рынке, и это лучше чем еще 5 или 10 лет ожидать приватизации этих «трех слонов»

3. Безумную практику привязки стоимости ресурсов ПФУ или других Фондов к учетной ставке нужно прекращать. Учетная ставка – это ключевой инструмент монетарной политики, он может и не отражать реальную рыночную стоимость ресурсов в экономике. Стоимость обслуживания крупных клиентов и их ресурсов должна определяться рыночными методами, а не процентом от учетной ставки.

4. Если госбанк доводят до вынужденной докапитализации, например, из-за несоответствия норматива адекватности регулятивного капитала, то Минфину не следует давать в уставный фонд ОВГЗ, а признать этот факт «государственной помощью» и далее поступать так, как предписано Законом Украины «О государственной помощи». То же следует сделать и с различными проектами, в которых государство поручает госбанкам, например, искать аграриев, которым предусмотрена компенсация стоимости отечественной агротехники, кредитовать проекты по энерго-эффективности по сниженным ставкам и т.д. Нужно также применить в Украине передовую зарубежную практику – ограничение выплат топ-менеджерам при получении госбанком государственной помощи.

О ближайшем будущем

Как видно, Приватбанк и Ощад еще в 2017 году получили «добро» на докапитализацию. У Приватбанка она выглядит технической, эти 16 млрд. грн были утверждены заренее и фактически выглядят как корректировка капитала на риски, не выявленные при национализации. А вот 5,4 млрд грн Ощадбанку могут косвено указывать на возможную операционную убыточность банка. На эту мысль наводит чистая прибыль банка, которая по итогам 9 месяцев 2017 года составила всего 449 млн. грн., что при его обороте является очень небольшим показателем. Укрексиму одобрили докапитализацию в декабре 2017 года на 3,7 млрд грн, за 9 месяцев 2017 года банк показал чистую прибыль в размере 1,47 млрд грн. Небольшая сумма докапитализации также наводит на мысль, что под конец года Минфин просто должен был поддержать операционно убыточный банк.

Итого только в декабре 2017 года госбанки Украине обошлись в 25 млрд грн.

В долгосрочной перспективе, несмотря на то, что у Минфина сейчас нет кадровых проблем и дефицита в иностранных советниках, у меня нет иллюзий, что стратегия развития госбанков, которую ведомство грозилось представить, что-то изменит к лучшему и заставит идти реформу управления госбанками в правильном направлении. Сегодня Минфин находится в неформальном «подчинении» коалиции, крупные политсилы которой разделили госбанки. Действия Минфина с какой-то долей преломления отражают настроения коалициантов.

Поэтому, скорее всего, нас ждет очень длительная пауза в реальных изменениях в госбанках, если, конечно, публичную политическую волю не проявят президент или премьер, или лидеры ключевых политических сил коалиции.

Виталий Шапран

Член исполкома УОФА