В Привате рассказали о последствиях для людей от создания Реестра дропов

Впрочем, если посмотреть на проблему шире, возникает вопрос: почему дропы вообще существуют? Почему люди соглашаются продавать свои финансовые данные мошенникам и злоумышленникам? Частью проблемы является то, что люди не понимают, что любые действия клиентов банков могут иметь последствия. Человек, который легкомысленно относится к своим счетам и доступам, фактически рискует своими отношениями с банковской системой и не всегда понимает, насколько этот риск неоправдан.

Мы видим, что дропами часто становятся подростки, которым не хватает жизненного опыта, или люди старшего возраста, оказавшиеся в затруднительном финансовом положении. Тенденция последнего времени — дропами все чаще становятся ФЛП. Те, кто не являются предпринимателями по сути, а просто позволяют себя использовать: иногда — работодателю для минимизации налогов, иногда — сторонним юридическим лицам. Часто именно злоумышленникам, стремящимся отмыть средства.

Осознают ли эти люди последствия своих действий? Причинно-следственная связь разорвана между краткосрочной выгодой — «заработать здесь и сейчас» — и ответственностью, которая рано или поздно наступит. А эта ответственность может быть, в частности, и в том, что управление средствами, проведение расчетов, накопление сбережений могут оказаться под вопросом. Поэтому отношения с банковской системой — это не то, чем стоит пренебрегать или рисковать ради быстрого заработка.

Те, кто окажутся в реестре дропов, в конечном итоге почувствуют последствия своих решений. Они не смогут пользоваться полным спектром банковских услуг, доступным для остальных клиентов.

Некоторые клиенты могут считать, что проблемы нет: если один банк разорвал отношения из-за подозрительных операций, всегда найдется другой, третий или десятый. И действительно, пока свободного обмена данными о дропах между банками нет. Это затрудняет как противодействие мошенническим схемам, так и обычный банковский бизнес.

После появления реестра ситуация изменится. Участникам этого списка либо будут отказывать в открытии счетов, в зависимости от риск-аппетита банков, либо предоставлять только ограниченный перечень услуг. Обычно при открытии счета достаточно декларативного информирования банка — через заполнение анкеты и указание ожидаемых оборотов. Но если клиент фигурирует в реестре, банк будет иметь основания запросить документы, подтверждающие предоставленную информацию.

В зависимости от политики регулятора, для таких клиентов могут быть установлены лимиты на операции. Они не смогут получить несколько карт, а также доступ к кредитам или другим привлекательным предложениям. Но конкретные меры, которые будет принимать банковское сообщество в отношении тех, кто окажется в «реестре дропов», должен определить НБУ в случае принятия соответствующего законопроекта парламентом.

На мой взгляд, частью подхода должен быть диалог. Мы хотим говорить о финансовой инклюзии, а не об исключении людей из банковской системы. Для этого нужна взаимная ответственность — понимание, зачем тебе нужен банк, для чего ты вступаешь с ним в отношения, какую ответственность ожидаешь от банка и какую несешь сам.

У финансового мониторинга не так много вопросов к клиентам.

Во-первых, нужно периодически обновлять свои данные — это совсем не сложно. Большинство клиентов имеют низкий уровень риска, поэтому, в соответствии с законодательством, банк обращается к ним по обновлению данных только раз в пять лет. Часть информации банки обновляют автоматически, другую клиенты могут подать самостоятельно через «Дію». Эти процессы сейчас максимально удобны: с помощью смартфона данные можно обновить где угодно и когда угодно. Наш банк начинает отправлять уведомления и приглашения к актуализации данных за 75 дней до конечного срока.

Во-вторых, клиент должен быть готов объяснить нетипичные операции. Например, если при обновлении данных он указал ожидаемый месячный объем операций 100 тыс. грн, а фактически провел 300 тыс. грн, — это привлечет внимание. Если речь идет о зарплате, поступающей на карту банка, вопросов не возникнет. Но если нет — банк может поинтересоваться источником таких доходов.

Если же клиент регулярно получает платежи из-за границы, это может больше напоминать предпринимательскую деятельность, чем помощь от родственников. Возможно, это водитель, который работает через приложение за границей, или модель, получающая вознаграждения на платформе со специфическим контентом. Такие средства также поступают в украинскую банковскую систему, и банк должен понять их происхождение. Тем более в условиях войны иностранные переводы могут быть использованы для противогосударственной деятельности. В этих случаях это больше, чем финансовая безопасность. И именно поэтому банку важно выявлять риски и понимать деятельность клиента.

В-третьих, у банка могут быть вопросы к характеру расходов. Если, например, более 80% операций составляют P2P-переводы другим лицам — большое количество получателей, возникает логичный вопрос: кто эти получатели и с какой целью осуществляются такие переводы.

Задача банка в этих кейсах — понять ситуацию и принять взвешенное решение о том, есть ли риск в конкретном случае. При этом риск не только для банка, но и для самого клиента. Например, мы нередко видим ситуации, когда ребенок имеет оборот в сотни тысяч гривен за несколько недель — это классический пример дропа. И в таких случаях — это вопрос безопасности этого ребенка. Потому что иногда эти средства могут использоваться для финансирования терроризма, отмывания денег от оборота наркотиков и других действий, за которые ответственность придется нести не только перед банком, но и перед законом.

Банк задает себе вопрос — что мы делаем для защиты интересов наших клиентов? Часто люди воспринимают меры финмониторинга лично. Но нам нужно мыслить системно. Система финансового мониторинга призвана управлять рисками, защищать честных клиентов и всю экономику в целом. Финансовая грамотность и ответственность — это не формальность и не требование банка. Это фундамент доверия, на котором держится здоровая экономика и стабильная банковская система.