Минус 1,5 млрд евро: почему ЕС урезал транш Ukraine Facility

Что пошло не так ли?

Денег будет меньше, потому что, как я писал немного выше, — не выполнено 3 из 16 индикаторов с дедлайном в первом квартале 2025 года.

Транш поступит позже, потому что Украина подала отчет о результатах выполнения Плана для Ukraine Facility и запрос на получение финансирования не в апреле, а только 6 июня.

Тянули время в расчете на то, что где-то там успеем за апрель-май подтянуть «хвосты» и отрапортовать о закрытии всех индикаторов, но не получилось.

Читайте также: Транш Ukraine Facility урежут из-за невыполнения реформ

Европейские партнеры в очередной раз на практике подтвердили, что не только вступление в ЕС — «процесс, основанный на заслугах», но и в других отношениях они не забывают о принципе «средства — за выполненные обязательства».

«Проскочить» — не получилось (как, кстати, в прошлом месяце с остановленным «экономическим безвизом»).

Неторопливость в реформах стоила нам почти 1,5 млрд евро и три месяца задержки с поступлением очередного транша помощи.

Но немного успокою — по состоянию на данный момент никакой трагедии не произошло.

Во-первых, на ближайшие месяцы у нас нет серьезных разрывов, и меньшие и поздние поступления не повлияют на финансирование расходов, в первую очередь социального характера — на содержание сфер здравоохранения и образования, выплаты зарплат бюджетникам и т. д.

Во-вторых, эти 1,5 млрд евро не «сгорели». Архитектура UkraineFacility построена на постоянном бюджете, у нас есть время, чтобы закрыть три пока невыполненных индикатора I квартала, предоставить соответствующую информацию в следующем отчете, и если их выполнение будет оценено по меньшей мере как удовлетворительное — мы сможем рассчитывать на соответствующие выплаты.

Урок на будущее

Но для нас это должно стать важным уроком для будущего.

Если в прошлом году мы вовремя закрывали все (ну почти, бывало, что в последние дни или часы, а вступление в силу было уже «за рамками») — как в механизме Ukraine Facility, так и по программе сотрудничества с МВФ, то с начала 2025 года начались непонятные задержки или срывы выполнения задач.

При этом не могу сказать, что среди невыполненных задач было что-то сверхсложное или неподъемное.

Тем более, что содержание и сроки устанавливаем мы сами (в случае с МВФ — письмом о намерениях за четырьмя подписями высших украинских должностных лиц и Меморандумом, в случае с Ukraine Facility — актом Кабинета Министров), а партнеры только согласовывают наши предложения, чтобы они отвечали их собственным целе-указателям (так что была возможность, в случае сомнений, «подстраховаться»).

Но есть одно важное отличие в этих двух программах.

В рамках сотрудничества с МВФ у нас есть регулярная обратная связь в виде визитов миссий этой организации, где есть возможность обсудить сложности и препятствия на пути выполнения задач, и если наши аргументы будут признаны убедительными, есть возможность переформулировать задачи, заменить старый маяк новым, сместить сроки и работать дальше, формально выполнив все количественные и качественные параметры.

Однако в рамках Ukraine Facility такой итерационный инструмент не предусмотрен. Есть со стороны европейских партнеров определенное на каждый квартал потенциальное финансирование, а с нашей стороны — такой же поквартальный набор индикаторов, которые должны закрыть, чтобы получить или не получить средства.

Переговорить о каких-то изменениях — невозможно (ну разве что в теории, но на несколько порядков сложнее, чем с МВФ).

Закончился квартал — Украина представляет на рассмотрение Еврокомиссии детальный отчет по результатам проделанной работы, который наши партнеры верифицируют на предмет полноты, качества и достижения поставленных целей, и по результатам предоставляют рекомендации Комитета постоянных представителей — выделять финансирование или нет, и если да — то в каком объеме.

Должны помнить об этом и усиливать дисциплину в выполнении взятых на себя обязательств, особенно в контексте 2026 года, где у нас еще нет гарантий в части всей необходимой поддержки бюджета со стороны партнеров, и где потенциальная потеря теоретически гарантированных миллиардов евро от ЕС будет иметь более критическое значение, чем сейчас.