Директор издательства Vivat: Не хотим, чтобы люди отложили книгу со словами «ну, банальщина»

Удалось ли харьковскому Vivat полностью восстановиться, как оно приучает читателей к украинской книге, делает из российской макулатуры оружие и находит гениальных авторов, «Минфину» рассказала генеральный директор издательства Vivat Юлия Орлова.

Год после «прилета»: почему издательство остается в Харькове

— 23 мая 2024 года россияне обстреляли харьковскую типографию «Фактор-друк» — одну из самых больших в Европе. Какие потери тогда понес Vivat?

Мне бы не хотелось сосредотачиваться на этой теме, чтобы не выглядело, будто мы спекулируем на трагедии. На сегодняшний день в Харькове, пожалуй, нет ни одного дома или предприятия, которое не было бы разрушено. Но важно объяснить разницу между издательством и типографией. Издательство — это процесс от идеи к файлу, который подается в печать или выходит в цифровом формате. Типография — отдельное звено, где создается физический носитель.

Типография, принадлежащая одному холдингу с Vivat, была серьезно разрушена: один из крупнейших и важнейших цехов был уничтожен пожаром на площади более тысячи квадратных метров. Там хранились полуфабрикаты книг. Типография потеряла не только оборудование и продукцию, но и людей: семеро погибших, 22 раненых.

На сегодняшний день прошел почти год после трагедии, а типография восстановилась примерно на 30% и работает на 30%. Общая сумма повреждений — более 220 миллионов гривен. Для издательства Vivat — более 20 миллионов гривен. Было уничтожено не менее 59 книг (полуфабрикаты), которые мы готовили для участия в Книжном Арсенале (май 2024). Мы вынуждены были их перепечатывать, что, конечно, требовало дополнительных ресурсов.

— Несмотря на это, вы остались в Харькове, не релоцировали бизнес (издательство). Почему?

По трем причинам. Во-первых, физически невозможно релоцировать типографию — это большие площади, специфические условия и высокая стоимость. Лучше было бы построить новую типографию, чем релоцировать.

Во-вторых, люди. Квалифицированные специалисты. Их не так много в нашей стране. И третье — эмоциональное: если все уедут, кто останется в городе? Мы любим Харьков. Наш владелец Сергей Политучий принял сложное решение восстанавливать типографию именно здесь в Харькове, несмотря на все риски. Для него это было принципиально.

— Удалось ли восстановить утраченные книги (рукописи)?

Да, мы напечатали их в других типографиях и уже полгода продаем. В этом смысле ситуация стабилизировалась.

О российских книгах: откуда они появляются в Украине и как превращаются в оружие против рашистов

— Сейчас вы не печатаете книги на русском. Это решение было принято после начала войны?

Мы перестали печатать русскоязычные книги еще до начала полномасштабного вторжения. Для нас это табу. Книга — это разговор с будущим. И я не хочу, чтобы этот разговор велся на языке агрессора.

Тем более, в условиях, когда Президент подписал Закон о поддержке украинской книги. Издавать сейчас книги на русском языке — это не только финансовая, но и идеологическая ошибка.

— Но на сегодняшний день в Украине на рынках все еще есть русскоязычная литература. Откуда она появляется у нас?

Это для нас очень болезненная тема. Во-первых, речь идет о контрафакте или контрабанде. Часто эти книги приходят из Молдовы, Литвы или Латвии — я видела это в исходных данных. Хотя, честно говоря, не уверена, что они действительно едут оттуда, но факт остается фактом: из Молдовы это точно может идти, и это огромная проблема для нашего книгоиздательского рынка.

И я очень надеюсь, что его будет решать именно государство. Ни одно издательство не способно самостоятельно противостоять контрабанде и контрафакту — это дело СБУ, потому что речь идет об огромных суммах: сотнях миллионов гривен. И эти деньги проходят мимо государственного бюджета и налогов.

— Да, издательство не может прекратить контрабанду, но может менять отношение читателей к русскоязычной книге, а значит, и спрос на нее. У вас была инициатива по обмену русскоязычных книг на скидки. Как это сработало?

Vivat реализовал эту инициативу весной прошлого года в сотрудничестве с благотворительным фондом «Гуркит». Акция длилась два месяца — и результаты были впечатляющими. Читатели принесли более 110 тонн книг. Представьте себе это количество. Все эти книги сдавали в книжные магазины Vivat, далее фонд «Гуркит» передавал их на макулатуру. Благодаря этому мы смогли собрать 460 тысяч гривен.

На эти средства закупили два пикапа для одного из боевых подразделений ПП «Центр». Сначала планировали купить только один, но удалось собрать на два — это было очень приятное и символическое достижение. Российские книги, больше не несущие ценности, буквально превратились в реальные инструменты борьбы против российских оккупантов.

И это не единственная наша социальная инициатива. К примеру, всю прибыль от продажи «Змеевые валы. Антология украинской фантастики ХІХ-ХХІ веков» Владимира Аренева мы полностью передали на нужды ВСУ. Бизнес сегодня не должен быть в стороне.

— Для многих читателей сейчас финансовый вопрос принципиален. Как вам удаётся удерживать цену на качественную книгу в пределах 400 гривен?

На сегодняшний день книга в среднем стоит 360 гривен. В нашем издательстве мы формируем цену частично за счет нашей прибыли. Если поставим стоимость, которая у нас получается в итоге калькуляции, то просто напугаем своих читателей, и они перестанут покупать наши книги.

Мы продаем книги, в частности, через розничную сеть книжных магазинов Vivat по разным городам Украины, не только в Киеве. Следует учитывать, что за пределами столицы меньше денег — значит, более низкая покупательная способность. Для людей 360 гривен — это действительно расход, который они обдумывают. Думаю, со временем средняя цена достигнет 400 гривен, но мне бы хотелось, чтобы не выше.

У нас есть книги по 700−800 гривен, но это большие подарочные издания, обычно на мелованной бумаге.

Кроме того, издательство Vivat печатает пейпербеки (книги в мягком переплете) — спрос есть, ведь у нас достаточно крупные тиражи, как для Украины, — 5−7 тысяч экземпляров.

Я считаю, мы должны когда-нибудь стать на этот путь. Я бы хотела, чтобы украинские читатели привыкали к пейпербекам. Во многих странах, в частности, в США и Великобритании, пейпербеки действительно стали базовым форматом — в основном благодаря огромным тиражам. Там первые тиражи популярных книг в мягком переплете могут достигать сотен тысяч экземпляров, что существенно снижает себестоимость и позволяет выдавать новинки сразу в доступном формате.

В Украине ситуация другая. Если первый тираж и жесткой, и мягкой обложки — около 5 тысяч, то и себестоимость у них будет почти одинаковая. Поэтому мы в Vivat обычно выдаем пейпербек чуть позже — после продажи первого тиража в жесткой. Это позволяет одновременно удовлетворить потребности тех, кто хочет книгу «в подарок» или «в коллекцию», и тех, кому важна доступность и легкость формата.

— Недавно в соцсетях распространялась информация, что издательство Vivat прекратило сотрудничество с редактором из-за использования русскоязычного машинного перевода, обнаруженного в одной из книг. Как вы контролируете качество переводов и недопущение использования не только русскоязычного, а, в принципе, машинного перевода?

На самом деле это не соответствует действительности и я впервые комментирую эту ситуацию публично, ведь до этого сознательно воздерживалась от комментариев. Почему? Потому что не хотела подпитывать слухи, возникшие на основе предположений блогера, а не фактов.

Объясню четко: машинного перевода в книге не было. В нашем официальном ответе мы это отметили. К тому же у нас нет никаких претензий к переводчику. Перевод был осуществлен профессионально, из оригинала. В издательстве существует четко выстроенная система контроля качества переводов: после переводчика текст проверяет отдельный человек, который сверяет его с оригиналом. Если мы даже предполагаем возможность использования машинного перевода, то сразу отказываемся от такого материала — это принципиально.

Мы не принимаем тексты, созданные или частично обработанные программами автоматического перевода, в том числе на основе искусственного интеллекта. В договорах с переводчиками и редакторами четко прописано: использование ИИ для перевода книг запрещено. Это зафиксировано юридически, потому что мы несем ответственность — и финансовую, и репутационную.

Истинная причина инцидента была другой. В процессе финальной редактуры ведущая редактор, наверное, сверяла текст не с оригиналом, а с русским переводом. Как результат — в финальной версии книги обнаружили две фразы, действительно выглядевшие, как калька по русскому языку. Мы извинились перед читателями. Это неприемлемо, и мы признаем это. В то же время важно: речь идет только о двух фразах во всей книге, и никакого машинного перевода там не было.

К сожалению, редактор не смогла дать объяснений по поводу своих действий. Из-за этого, а также из-за утраты доверия к ее профессиональности, мы были вынуждены прекратить сотрудничество. Доверие — одна из ключевых ценностей Vivat, и мы не можем позволить, чтобы ее подрывали.

Также мы временно приостановили выпуск всех книг, над которыми работала эта редактор, даже тех, которые уже были сданы в печать. Все эти тексты повторно перечитываются для гарантии качества.

Этот случай стал для нас поводом еще больше усилить систему контроля: введен дополнительный этап — окончательная проверка книги после завершения всей редакционной работы, непосредственно перед печатью. Это будет еще одна ступень контроля, призванная гарантировать максимальное качество.

Однако я прошу не обесценивать работу большой команды профессионалов, с полной ответственностью подходящей к созданию каждой книги. Один досадный случай — это не система, а исключение, которое мы уже начали исправлять.

Как появляются новые книги

— А как вы вообще выбираете рукописи, принимаете решение брать в работу или нет?

Я системный человек. Если вы мне задаете вопрос — я на него буду отвечать структурированно. И здесь у меня будет два ответа.

Первый — у нас есть определенная система критериев. Мы не выбираем книги, исходя из того, нравится ли это мне лично, как директору, или хотела бы я это прочесть. Наш фокус — читатель. Для нас главное — мнение людей, тренды, запросы. Мы выбираем книги, которые объединяют, а не разъединяют. Если мы видим в тексте противоречивые вещи, обсуждаем это с автором. Если компромисса нет — отказываемся. Мы не боимся контроверсионных тем, но понимаем, что книга — это не продукт на год. У нее долгий жизненный цикл, и мы хотим быть уверены, что даже через три года мы сможем честно ответить, почему издали именно ее.

В нашем подходе важны: актуальность темы — книга должна соответствовать времени, экспертность автора, которую мы тщательно проверяем, проукраинская позиция автора — независимо от того, где он живет, и потенциал стать бестселлером или иметь высокие рейтинги. Vivat — это издательство бестселлеров.

Мы не хотим, чтобы люди после прочтения отложили книгу со словами: «Ну, банальщина». Если уж потрачены деньги — должно остаться впечатление, польза, новое знание или сильная эмоция. Иногда это может быть эскапизм, иногда — ответ на внутренний запрос. Но для нас важно, чтобы читатель получил нечто настоящее.

Кроме того, при выборе рукописи мы чувствуем — что это правильно. Объяснить это невозможно.

— А что касается поэзии, вы издаете такие книги или не работаете с этим форматом?

Не совсем. У нас действительно нет отдельно наработанной целевой аудитории именно на поэзию. Но поэзию издаем — например, книга Екатерины Калитко «Открытый перелом голоса», которая пользовалась огромным спросом у читателя. Уже готовим второй тираж. Когда это не графоманство, а настоящая содержательная и сконцентрированная мысль — такие стихи обладают огромной силой.

— А как насчет новых авторов — без имени, без резюме, есть ли смысл им вам писать?

Да, конечно. Но здесь важны два момента. Во-первых, автор должен понимать, с кем он идет «рожать» свою книгу. Не просто «возьмите меня», а сознательный выбор. Посмотреть, что издает наше издательство: мы сильны в фэнтези, современной прозе, исторической и психологической литературе. И только после этого — обращаться.

Во-вторых — нужно пройти стандартную процедуру. Рукопись читает наша команда. В отборе участвует не менее 10 человек из разных отделов. Это не быстрый процесс. Иногда мы отказываем не потому, что рукопись плохая, а потому, что она просто не наша — или уже есть схожая тема. Но это не значит, что книга недостойна публикации — просто, возможно, ей не к нам.

— Как вы ищете (открываете) новые таланты?

Например, мы сами обратились к блогеру Анастасии Забеллой, когда увидели спрос на книгу о сексе для подростков. Книга «О сексе и других вопросах, которые интересую подростка» уже разошлась первым тиражом, и мы ждем следующую допечатку.

Два года назад мы запустили конкурс в категории «фил гуд фикшн». Тогда наша цель была амбициозной — найти украинских авторов, работающих в этом жанре. Мы получили множество рукописей, внимательно их проанализировали и отобрали три романа-финалиста. Все три книги уже увидели свет. Одна из них — «Если бы города умели говорить» Татьяны Бондарчук — получила теплые отзывы у читателей. Мы, кстати, сейчас рассматриваем другие рукописи этих авторов.

В прошлом году мы организовали еще один конкурс — «Пиши», совместно с медиакомпанией Holywater. Искали авторов романтической литературы. Это наша сильная сторона, мы очень уверенно чувствуем себя в этом жанре. Количество поступивших рукописей превзошло наши ожидания. Это стало вызовом: оценка потребовала больше времени, чем планировалось. Но партнеры уже объявили победителей, и мы подписали контракты с несколькими авторами. Книги еще не анонсировались, но работа продолжается.

— Сколько людей вовлечено в работу над одной книгой?

Работа над книгой — это не один человек. Это автор или переводчик, редактор, иногда — научный редактор, литературный редактор, корректор, верстальщик, художественный редактор, дизайнер обложки, дизайнер форзацев, иногда срезов. Далее — технический редактор, готовящий цифровой формат, инженер препресса, контролирующий печать. И еще люди, которые занимаются ценообразованием, маркетингом, пиаром. В нашем штате — 212 человек, но на самом деле гораздо больше специалистов привлекаются на каждом этапе.

— Мобилизация и кадровый голод. Столкнулись ли вы с этим?

Естественно, есть мобилизованные сотрудники и их много. Это задерживает процессы. И найти новых — очень тяжело. Кадровый голод — реальность. Например, знать английский и быть литературным переводчиком — это очень разные вещи. Нам нужны те, кто умеет передать стиль и смысл. Когда мы переводили книгу «Карма», правообладатели даже привлекали людей, которые знают украинский, чтобы проверить точность перевода.

— Есть ли сегодня поддержка от государства?

Если коротко — государство не поддерживает издательскую сферу. Единственной реально эффективной программой была поддержка «єПідтримка «тисяча за вакцинацію». В 2022-м она спасла многие издательства. Это единственная программа во времена независимости Украины, которая реально помогла выжить в 2022 году издательскому бизнесу, в том числе и нам. Сейчас работают две государственные программы, но очень медленно.

Программа «Зимова підтримка», но там есть коммунальные услуги, и, конечно, люди тратят средства на оплату услуг. Только около 2% из этой программы было потрачено на книги. Издательства она не поддержала.

Например, программа «єКнига» для 18-летних украинцев, которым оказывалась помощь от государства на покупку книг — 908 гривен 40 копеек — по факту не сработала. Даже, несмотря на наши маркетинговые усилия. Наверное, потому, что много молодежи этого возраста уехали.

Но я не согласна с тезисом, что молодежь не читает. Наши исследования показывают, что основная аудитория (80%) — это люди от 20 до 35 лет. Они покупают книги, приходят на ярмарки, читают — и это радует.

— Что сегодня выбирает молодежь для чтения?

Фэнтези, романтика, книги о психологии. Это закономерно: мир меняется и поколение ищет способ прожить этот опыт. Эскапизм — одна из форм защиты. Но в то же время есть большой интерес к глубоким книгам — по психологии и истории.

Одна из наших гордостей — книга детской психологи Екатерины Гольцберг «Я иду к психологу» для подростков. Это важно, потому что наши дети видели войну, и им нужно знать: ментальное здоровье — не менее важное, чем физическое.

Автор:

Редактор ленты новостей Анна Недогибченко

Пишет на темы: Финансы, банки, экономика, инвестиции