О чем не хотят говорить банкиры или что изменилось после роста учетной ставки до 25%

Почти месяц назад, 3 июня, НБУ резко поднял учетную ставку с 10% сразу до 25% годовых. По замыслу регулятора, такой шаг, во-первых, должен был помочь победить высокую инфляцию, которая, по его оценке, может превысить 20% по итогам года. Во-вторых, сдержать девальвацию нацвалюты за счет повышения привлекательности гривневых финансовых инструментов.

Нацбанк рассчитывал, что вслед за повышением учетной ставки Министерство финансов повысит доходность ОВГЗ и военных облигаций. Это помогло бы изъять излишнюю ликвидность с рынка и сократить объемы эмиссии гривны. Сейчас, чтобы залатать бюджетные дыры, НБУ приходится выкупать облигации в огромных объемах. Еще 23 июня Нацбанк обошел банки и стал крупнейшим держателем ОВГЗ — его портфель на эту дату достиг 533,61 млрд грн.

Что мы имеем спустя месяц после повышения учетной ставки

1. Курс наличного доллара так особо и не просел, оставшись существенно выше 35 гривен.

2. Минфин не стал поднимать доходность по гособлигациям. Исключение сделали только для Нацбанка: теперь он выкупает гособлигации с плавающей ставкой, которая привязана к учетной. Остальным инвесторам на первичном рынке предлагают доходность до 11,5% годовых в гривне.

3. Крупные банки, в том числе государственные, так и не повысили заметно ставки по гривневым депозитам. Максимальная доходность среди крупных банков — 15,5% годовых. Однако большинство продолжает держать ставки на уровне 8%-10% годовых. После уплаты налогов «чистый» доход вкладчика составляет от 6,44% до 8,05% годовых. Этого явно недостаточно при том, что официальный уровень инфляции уже составляет 18% по году.

Читайте также: Когда большие банки начнут повышать ставки по депозитам

Правда, на днях Укргазбанк заявил о росте ставок по вкладам до 12−13% годовых, а для военных — до 15% годовых. Но нужно немало времени, чтобы они заработали в полной мере на привлечение срочных ресурсов в больших объемах.

Только мелкие банки уже достаточно давно начали активно повышать ставки по депозитам. Им надо привлечь и удержать ресурсы, чтобы заменить взятое у Нацбанка рефинансирование, которое после повышения учетной ставки подорожало до 27%. Но небольшие банки общую «погоду» по банковской системе не делают.

Читайте также: Новый лидер: какой банк обещает по годовым депозитам в гривне 18,25%

4. Банки частично вернули дорогое рефинансирование, но переликвидность системы остается на очень высоком уровне. И это происходит на фоне крайне низких объемов кредитования реального сектора экономики, что принципиально в военное время.

5. Основные ресурсы банки сейчас вкладывают в депсертификаты НБУ под 23% годовых вместо ранее действовавших 9% годовых. И если на 02.06.2022 г. эта сумма составляла 117 млрд гривен, то уже на 28.06.2022 г. она выросла до 192,3 млрд гривен. Правда, в среднем этот уровень все же составляет около 170 млрд гривен, но и прирост более чем в 22,3 млрд гривен — это много.

В подобных размещениях участвует практически вся банковская система. На 28.06.2022 г. в депсертификаты вкладывались 63 банка из 69 действующих. То есть банковская система просто устранилась от одной из главных функций — кредитования.

6. Нацбанк по прежнему за счет эмиссии финансирует расходы бюджета. Начиная с 3 июня (даты повышения учетной ставки) он выкупил облигации еще на 105 млрд гривен. И увеличил свой портфель «эмиссионных» бумаг с начала войны на 225 млрд гривен — по состоянию на 29 июня этого года.

А «идея» Нацбанка о возможной продаже последних своих июньских покупок облигаций с повышенной «плавающей» доходностью на вторичном рынке, которую активно лоббируют чиновники регулятора, — приведет лишь к конкуренции Минфина и Нацбанка за одни и те же деньги инвесторов. Это физически не добавит средств в бюджете, а лишь сделает их дороже в обслуживании.

Кто сейчас снимает «сливки» от повышения учетной ставки…

В первую очередь от роста учетной ставки выигрывают банки с иностранным капиталом. Имея значительную гривневую переликвидность, они с удовольствием вкладываются в депсертификаты и получают 23% годовых вместо 9%.

Неудивительно, что при таком раскладе «дочки» западных групп не спешат кредитовать реальный сектор. Поэтому, даже в условиях войны и потери части залогов своих заемщиков, они способны сформировать необходимые резервы под кредиты и сохранить положительные значения капитала. С точки зрения только банковской логики — это выгодная позиция. Но при этом они не способствуют ни созданию дополнительных рабочих мест, ни росту ВВП. Это деньги, продуцирующие новые деньги через механизм депсертификатов, но без реального улучшения в экономике.

Частично выигрывают и госбанки, а также самые крупные банки с отечественным капиталом. Они получают дешевые ресурсы (почти под 0%) на текущих счетах бюджетников и военнослужащих ЗСУ и ТО, которые сейчас у них обслуживаются, — и тут же размещают их под 23% годовых в депсертификаты.

Но эти банки хотя бы кредитуют под госгарантии по правительственным программам часть бизнесов и оборонку, что обеспечивает им относительно стабильных клиентов, хотя и с меньшей доходностью по кредитам.

С другой стороны, та же категория банков одновременно и серьезно пострадала из-за разрушения крупных объектов заемщиков в районах боевых действий. Теперь они будут вынуждены массово формировать крупные суммы резервов под покрытие таких убытков. Так что, скорее всего, в период с июня и уже до конца года многие из них станут убыточными или покажут очень низкую прибыль, чтобы закрыть проблемы со своими новыми «плохими» кредитами. Это не обрадует ни налоговиков, которые недополучат налог на прибыль, ни государство, которое в некоторых из них является главным собственником.

Проблему для крупнейших банков представляют и портфели ОВГЗ, в которые они вкладывались еще по «старой» доходности — под 9−11,5% годовых. Этот вариант теперь выглядит далеко не лучшим, учитывая возможность размещения средств под 23% самому Нацбанку. Вторичного рынка по этим бумагам пока практически нет и перегруппировать активы в более доходные банки достаточно сложно.

Читайте также: Сколько реально зарабатывают на военных ОВГЗ и другие важные детали их покупки

А у кого могут быть проблемы

В самом худшем положении оказались банки — малыши и часть середнячков. Не имея значительного объема капитала, они должны, с одной стороны — формировать резервы под «проблемные» из-за войны кредиты. А с другой — оказались в процентной «ловушке» по активам/пассивам.

В предвоенный период многие небольшие банки делали ставку на привлечение относительно дешевого рефинанса у Нацбанка, не стремясь расширять клиентскую базу среди вкладчиков. Это было проще и быстрее, ведь ресурсы вкладчиков были относительно дорогими и более затратными в обслуживании для таких финучреждений. Привлеченный рефинанс они вкладывали в ОВГЗ под 9−11,5% годовых.

После подорожания кредитов рефинансирования до 27% годовых, не имея широкой сети по оперативному привлечению срочных ресурсов, они получают «минус» по своим размещениям в ОВГЗ в связке с привлечением средств от Нацбанка. Но изменить эту ситуацию и оперативно вернуть подорожавший рефинанс многие просто не могут.

Нацбанку уже сейчас надо считаться с этой проблемой. И стоит задуматься о механизме упрощенного слияния банков в военное время, чтобы обеспечить безболезненное поглощение менее удачливых финучреждений их более стабильными и успешными конкурентами. Вкладчики от проблем банков особо не проиграют. В период действия военного положения и в течение 3 месяцев после его завершения — государство гарантирует возврат всех средств населения, находящихся в банках.

Но эти проблемы могут стать дополнительной «работой» для Фонда гарантирования. Ведь при теперешней 100% гарантии по возврату вкладов — выплаты в конечном итоге лягут на государство и бюджет, то есть на всех налогоплательщиков.

Есть и психологический нюанс этой проблемы, о чем не хотят открыто говорить чиновники ни Нацбанка, ни Фонда. Дело в том, что сейчас банкиров в большинстве случаев нельзя будет обвинить в стратегических ошибках по планированию ликвидности и процентному риску, как это делал регулятор в период банкопада 2014−2016 годов. Война есть война и форс-мажорные обстоятельства никто не отменял. Тем более, что сам НБУ перед войной проанализировал работу всех банков и утвердил их бизнес-модели и признал их жизнеспособными. Иначе бы банк не мог пройти проверку регулятора, стресс-тестирование и т. д. А значит сказать, что теперешние проблемы — это вина банкиров и «некачественного менеджмента» — у регулятора уже не получится.

Банковская система во время войны

Сейчас мы видим банковскую систему, которая, с одной стороны, проявляет удивительную стойкость, обеспечивая в условиях войны прохождение платежей, выплаты населению, валютообменные операции и т. д.

Но с другой, имеет ряд существенных проблем:

1) очень низкий объем прямого кредитования военной экономики на фоне почти 170- 200 млрд гривен переликвидности;

2) «бомбой замедленного действия» может стать необходимость докапитализации банков после формирования резервов под кредиты плюс возросшие процентные риски;

3) определенное потенциальное снижение прибыли самого НБУ, который сейчас будет тратить все больше средств на обслуживание резко подорожавших депосертификатов при росте объема их размещений. Даже если прибыль НБУ не упадет или немного вырастет, этим он будет обязан привлекательной доходности ОВГЗ, которую он выторговал у Минфина. То есть по факту расходы все равно лягут на государство, только из другого кармана.

Непопулярные решения, которые всё же надо принимать

Правительству и НБУ необходимо добиться снижения объемов переликвидности системы хотя бы до 40−70 млрд гривен. «Лишние» 100−130 млрд гривен нужно направить не в депсертификаты, а хотя бы в облигации. Это сократит потребность для Нацбанка в выкупе таких облигаций — то есть в эмиссионном финансировании бюджета.

НБУ надо снизить ставки по депсертификатам до уровней хотя бы на уровне доходности по облигациям плюс 2−4% годовых, сохраняя при этом ставку дорогого рефинанса. Это, с одной стороны, уменьшит расходы регулятора по депозитным сертификатам. А с другой — оставит банкам экономическую возможность повысить ставки по срочным вкладам граждан, то есть свяжет часть «горячих» средств на текущих счетах населения. К чему, собственно, и стремится Нацбанк.

Такое решение не приведет к давлению на валютном рынке, так как сейчас все равно межбанк ограничен объемом критического импорта. И дополнительный гривневый навес только очень опосредованно может выходить на валютный рынок.

Все эти задачи можно выполнить, просто проведя редизайн процентных ставок регулятора, привязанных к учетной ставке: понизив ставку по депсертификатам и параллельно с этим оставив высокой ставку по рефинансированию. Но такое решение не будет популярным среди банкиров, особенно, у финучреждений с иностранным капиталом.

Для такого решения нужна политическая воля руководства Нацбанка. Пойдут ли они на это — покажет ближайшее время.

Кроме этого, сейчас стоит задача привлечения дополнительных средств в реальное кредитование. Поскольку механизм страхования имущества заемщиков в условиях войны использовать в полной мере невозможно, логичным является вариант расширения программ госгарантий под кредиты. Это обеспечит приток «живых» денег для активизации экономики Украины и создаст условия для сокращения финансирования бюджета за счет сугубо эмиссионного механизма.

В любом случае, вопрос неэффективного с точки зрения государства использования переликвидности банковской системы становится все острее и требует своего быстрого решения.

Автор:

Аналитик Алексей Козырев

Пишет на темы: Валюта, ценные бумаги, инвестиционные проекты, кредитование, международные валютный и фондовый рынки, финансовые стартапы