На рынке есть порядка 10 проблемных банков

Она курирует неплатежеспособные банки, которые переходят под контроль ФГВФЛ, контролирует работу уполномоченных лиц в процессе вывода неплатежеспособных финучреждений с рынка, занимается управлением и продажей проблемных активов.

За эти три месяца в подопечных ей департаментах произошло много разных событий. Хороших и плохих. Фонд объявил о скором переходе к новой системе торгов — голландским аукционам. Назначена дата продажи активов украинских банков-банкротов на американских площадках. Разразился коррупционный скандал, в центре которого оказался ликвидатор банка, потребовавший взятку в $5 млн.  Об этом и многом другом Светлана рассказала «Минфину». Это ее первое большое интервью в новой должности.

— К 11 июля все банки должны были нарастить уставный капитал до 200 млн грн, но с задачей справились не все. Сколько банков, по Вашей оценке, может в итоге оказаться на попечении Фонда?

— Мы хотели бы, чтобы никто из банков не перешел в Фонд. Мы мониторим ситуацию, но давать прогнозы и называть цифры с нашей стороны было бы некорректно.

— Спрошу иначе. У скольких банков могут быть проблемы?

— Сегодня есть ряд банков со статусом проблемности. Их порядка десяти. Названия мы разглашать не можем.

— Недавно Фонд гарантирования опубликовал проект решения, которое предлагает ввести дифференцированную ставку отчислений для банков. Чтобы финучреждения, которые ведут рисковую деятельность, платили в ФГВФЛ больше остальных. Если бы документ вступил в силу уже сегодня, как много банков стали бы платить по повышенной ставке?

— Если бы документ вступил в силу уже сегодня, то объем платежей в ФГВФЛ вырос бы несущественно — примерно на 70 млн грн по итогам года. Произошло бы перераспределение внутри системы. Те банки, которые ведут консервативную политику, стали бы платить меньше, а те, кто ведет более рисковую политику — больше.

Наполнение Фонда — это безусловно важно. Но при нынешнем состоянии экономики и банковского рынка, эта цель для нас не приоритетна. Система дифференцированных сборов, основанная на рисках, работает в большинстве стран мира. Ее цель — заставить банки работать сдержанно и взвешенно. Если банк ведет рисковую политику, привлекает депозиты по завышенным ставкам, он должен платить в Фонд больше. Ведь в данном случае очень высока вероятность, что в конце-концов он станет нашим «клиентом».

— Какова судьба законопроекта, который позволял Фонду временно исключать банки из числа своих участников?

— Он находится в профильном парламентском комитете. Пока его не рассматривали. Банки должны понимать последствия своих действий. Что означает «временное участие»? Если Фонд переведет банк во временные участники, все депозиты физлиц, которые он привлечет после этого, не будут гарантироваться государством. На вклады граждан, размещенные до даты исключения, будет распространяться обычная гарантия.

Решение об исключении из Фонда будет публичным. Информация будет размещаться на сайте ФГВФЛ и банка. Кроме того, банк будет обязан дополнительно сообщать о нем вкладчикам. Граждане, которые, несмотря на этот факт, решат оформить депозит, станут это делать под свою ответственность.

Мы надеемся, что депутаты рассмотрят законопроект осенью после каникул.

— Фонд постоянно озвучивает информацию о тысячах заявлений, которые он передал в правоохранительные органы. В том числе, касающихся топ-менеджеров и акционеров банков-банкротов. Речь идет об убытках на сотни миллиардов гривен… Сколько таких дел было доведено до суда? Были ли прецеденты, когда акционеры ответили за доведение банка до банкротства?

— Похвастаться нечем. До суда доходит мизерное количество дел — порядка 1%. В подавляющем большинстве случаев все «умирает» еще на этапе следствия. И тем более мы не можем похвастаться тем, что кто-то из бывших бенефициаров банков ответил за свои действия. На начало июля правоохранительные органы, по заявлениям Фонда гарантирования, направили в суды обвинительные акты по 31 криминальному нарушению. Девять из них – касательно руководителей неплатежеспособных банков (Аксиома, ВБР, ЭРДЭ, Контракт, Надра, Нацкредит, Профин Банк, Порто-Франко, Таврика). По акционерам банков ни одно дело пока до суда не дошло.

Одному руководителю был вынесен обвинительный приговор, еще одному – оправдательный. Но он был отменен Верховным Судом Украины и после повторного рассмотрения вынесен обвинительный приговор.

— Фонд обещал до осени передать всю информацию о недисциплинированных заемщиках, которые не обслуживают свои кредиты, в Бюро кредитных историй. На каком этапе находится этот процесс?

— Мы активизировали работу с бюро кредитных историй, уже переподписали договоры и обновляем информацию о заемщиках. По состоянию на 1 июля все бюро имеют порядка 80% информации о заемщиках неплатежеспособных банков, которые не обслуживают кредиты. Страна должна знать своих «героев».

— Будет ли Фонд передавать Бюро также и данные о заемщиках банка «Михайловский», и ряда других банков, которые платили по кредитам не банкам банкротам, а факторинговым компаниям, в пользу которых были вынесены соответствующие решения судов?

— Это сложный вопрос. Действительно, Фонд считает незаконной факторинговую переуступку долга банком Михайловский и рядом других. Что касается их заемщиков, данные о них будут вычленяться из общего массива. Эта информация будет подаваться в Бюро кредитных историй отдельным реестром. Их кредитная история пострадать не должна.

Но мы еще раз призываем всех заемщиков, кредиты которых были переданы в факторинг, чтобы они продолжали платить своим изначальным кредиторам — неплатежеспособным банкам, а не факторинговым компаниям.

— И игнорировать решения судов?

— Что касается банка Михайловский, то Фонд по этому делу будет бороться до конца. Все понимают, что здесь однозначно имела место преступная схема по выводу кредитов из банка. Мы даже предлагали льготные условия для заемщиков Михайловского, чтобы они гасили кредиты именно банку.

Что касается других финучреждений, по которым идут суды, таких как Укрин, например, сложно дать однозначный ответ. Ситуация непростая. Идут судебные разбирательства, Фонд имеет ограниченный контроль над этим банком.

Например, есть решения судов, которые признают недействительным постановление НБУ об отнесении банка к неплатежеспособным и решение о его ликвидации. Механизм выполнения таких решений судов в украинском законодательстве не предусмотрен. Нельзя вернуть платежеспособность банку, который уже полгода находится в ликвидации. Это необратимый процесс.

Что касается заемщиков, единственное, что мы можем сказать им в таких случаях, так это то, что они обязаны выполнять свои текущие кредитные договора и платить согласно тому, что в них написано.

— Одно из последних таких решений — вердикт Высшего админсуда по Банку Хрещатик. Вы будет подавать апелляцию?

— Безусловно. Мы будем бороться до последнего. И, как минимум, просить разъяснения судов, как их решения выполнять. Все, что нам говорят сейчас — «выполняйте в рамках закона». Никого не волнует, что в законе отсутствует такая процедура.

— А как это происходит сейчас? Вот суд признал ликвидацию Банка Хрещатик незаконной. Вы снимаете его активы с продажи?

— До тех пор, пока мы не проиграли кассацию, мы пытаемся работать в обычном режиме и максимально сохранять активы банка. Если мы приостановим процессы, появится риск утери того или иного актива. Например, если мы говорим о кредитах, то чем дольше банк не работает с ними, тем больше страдает их качество, тем выше риск, что залоги будут выведены третьими лицами, или что заемщик инициирует банкротство или ликвидацию. Это то, с чем мы сталкиваемся постоянно. Поэтому сесть, ждать, и ничего не делать до тех пор, пока мы не дождемся решения последней инстанции, мы не можем. Потом будет большой вопрос к нам — а что вы сделали для того, чтобы удовлетворить требования кредиторов?

— Но потом, если Фонд проиграет кассацию, его действия по продаже активов будут признаны незаконными…

— Мы работаем в рамках нормы, которая обязывает ФГВФЛ обеспечить сохранность активов. Существует четкий цикл. Когда актив выставляется на продажу, исполнительная дирекция Фонда утверждает определенное количество торгов, в которых он должен участвовать. После решения суда мы завершаем этот цикл. Мы очень аккуратно относимся к принятию каких-то новых решений. Если мы видим, что с активом ничего не случится, он может подождать какое-то время, пока не завершатся судебные тяжбы, мы его не трогаем. Если же мы видим, что заемщик, например, уходит в банкротство, сидеть сложа руки мы тоже не имеем права.

— Довольны ли вы результатами сотрудничества с коллекторскими компаниями, которым Фонд передал в работу портфели проблемных кредитов? Какой объем средств удалось вернуть с их помощью?

— На сегодня мы передали компаниям по управлению проблемной задолженностью долги по кредитам физлиц на сумму порядка 20 млрд грн. С 15 марта по 30 июня Фонд получил только 72 млн грн (без учета комиссии), то есть примерно 0,1% от суммы долга в месяц. Это еще раз подтверждает ужасное качество портфеля наших банков.

— Почему решили ликвидировать Консолидированный офис после ухода Юлии Берещенко из Фонда?

— Офис не был ликвидирован. Департамент консолидированной продажи активов остался. Но параллельно была создана еще одна вертикаль, которая занимается управлением активов. Раньше предполагалось, что обе эти функции будут сконцентрированы в консолидированном офисе. Но тогда просто не дошли руки до реализации обеих идей. Систему продаж пришлось строить практически с нуля.

Функция управления активами до недавнего времени была в основном сконцентрирована на ликвидаторах банков. Соответственно, не было единой системы управления. Кроме того, из-за многочисленных судебных исков накопился огромный массив активов, продажа которых заблокирована. С ними также нужно что-то делать. Было принято решение создать департамент управления активами. В него вошли отдел управления активами и ликвидаторы банков.

— Периодически всплывает информация от правоохранителей о том, что сотрудников Фонда подозревают в манипуляциях при продаже активов. В частности, занижении цен на торгах. Как вы реагируете на это?

— Мы постоянно слышим обвинения в неверной оценке активов, которые выставляются на продажу. Чтобы этого избежать, было принято решение продавать все активы неплатежеспособных банков, стартуя с их номинальной стоимости и дать рынку возможность самостоятельно определять их окончательную цену. В начале текущего года мы запустили пилотный проект по нескольким банкам, а с мая месяца в таком режиме торгуются активы 64 банков. Пока мы идем по старой системе, снижая цену актива на 10% каждые последующие торги, пока он не достигнет уровня 30% от номинала. Это занимает от 2,5 до 4 месяцев.

Для того что бы ускорить процесс, мы работаем над запуском системы голланских аукционов, в рамках которой все без исключения активы будут выставляться на торги по номинальной (балансовой) стоимости, И в ходе торгов на протяжении одного дня цена будет снижаться до уровня, на который согласится покупатель либо до установленного Фондом уровня отсечения. Если покупатель не найдется, активы будут пулироваться и продаваться единым «пакетом».

Система голланских аукционов особо актуальна для огромного массива бросовых активов, которые невозможно продать за хорошую цену. Это мусорные ценные бумаги, необеспеченные кредиты, кредиты под товары в обороте, которых не существует. У нас есть займы, по которым обеспечением служит еще урожай 2014 года! Кроме того, по большому количеству банков процесс ликвидации уже подходит к концу. Их активы уже почти ничего не стоят. Система голландских аукционов позволит нам их продать и перейти к закрытию банка. Мы планируем работать по схеме «один банк — один пул». То, что на протяжении многих лет мы не смогли продать в розницу, теперь будет продаваться пулом.

— Вы не допускаете, что тогда Фонд начнут обвинять в том, что он пускает активы с молотка за бесценок?

— Обвинения будут всегда… Но когда что-то происходит прозрачно и по понятным правилам, обвинять сложно.

— Как будет формироваться «оптовая» цена?

— Стартовать будем с номинальной цены, и дальше опускаться вниз до тех пор, пока рынок не нащупает свой комфортный уровень…

— Когда Фонд начнет торги по новой схеме?

— Мы бы хотели запустить пилотный проект по проведению голландских аукционов уже до 1 сентября. В настоящее время нормативно-правой документ, регламентирующий этот инструмент находится на рассмотрении в Министерстве юстиции. Начинать будем со старых банков, ликвидация которых подходит к концу — ЭРДЭ, Таврика, Смартбанк и др. Они позволят нам протестировать новый механизм. Если все пройдет так, как планируем, к 1 октября мы надеемся запустить систему в промышленном масштабе.

— В конце июля Фонд планировал продать на аукционе акции ПАО «Мотор Сич». Но их сняли с продажи. Почему?

— Потому что у правоохранительных органов появились вопросы. Давать какие-либо комментарии по этому поводу я не могу.

— Расскажите пожалуйста о торгах, которые запланированы на 19 сентября. Речь идет о продаже двух крупных пулов активов, которые находятся в залоге по кредитам рефинансирования НБУ. Это права требования по кредитам на сумму свыше 13 млрд грн…

— Это залоги, которые передавались в обеспечение под кредиты рефинансирования НБУ. Согласно нашему договору с Нацбанком, все решения о способе реализации этих активов, их цене и т.д. — прерогатива Национального банка. Фонд в данном случае — не более, чем технический исполнитель.

Чуть меньше года назад НБУ принял решение о продаже двух пулов своих активов на американских площадках — First Financial Network (FFN) и The Debt Exchange, Inc. (DebtX). Они работают много лет, у них хорошая репутация, опыт. Первые торги должны состояться 19 сентября. Они покажут, есть ли интерес к украинским активам у иностранных инвесторов. В пулы вошли активы 6 финучреждений: VAB Банк, Дельта, Актив-Банк, Киевская Русь, Еврогазбанк, и Златобанк.

Стартовая цена этих пулов была нам рекомендована Национальным банком, как залогодержателем, и определена на уровне оценочной.

— Какой интерес Фонда в привлечении торгам нерезидентов?

— Нам предстоит еще много всего продавать. Чтобы реализовывать активы по максимальной цене, на рынке должна быть конкуренция. Когда рынок замкнут только на Украине, это сильно отражается на стоимости продаж и на их темпах. Приход иностранных игроков позволит их активизировать, позволит открыть рынок, создать конкуренцию.

— Но американские площадки получили на реализацию активы гораздо более высокого качества, чем те, которые продаются на локальных торгах?

— Безусловно, НБУ забирал лучшее, что было в банках. Но интересные активы есть и в Фонде, хоть и немного. Любой рынок всегда определяется спросом и предложением. На сегодняшний день в Украине нет сильных профессиональных игроков на рынке «плохих» долгов. А за рубежом они есть.

Кроме того, участвовать в торгах на DebtX и FFN могут все желающие, в том числе и украинские инвесторы, а не только иностранцы. Процедура продажи проходит в соответствии с положением Фонда №388. Любой инвестор, который хочет купить пул, может подать заявку, получить информацию об активах в т.н. «комнатах данных» в банках, на самих площадках. Пожалуйста, пусть рынок конкурирует.

— В последнее время большой резонанс вызвал коррупционный скандал в Фонде. Ликвидатор Юлия Приходько требовала $5 млн с бывшего председателя правления Актабанка. Чем закончилось это дело? Что сделано, чтобы предотвратить подобные факты по другим банкам?

- Фонд достаточно активно проводит централизацию функций неплатежеспособных банков по профильным вертикалям Фонда. Все ключевые решения, которые касаются продаж, управления активами, операционной деятельности, ликвидаторы сейчас принимают исключительно через коллегиальные органы Фонда. Поэтому роль ликвидаторов все больше снижается.

Также Фонд не раз применял практику рокировок уполномоченных лиц в банках. Интересно, что история со взяткой как раз и стала следствием таких действий ФГВФЛ. Буквально за неделю до этого случая дирекция Фонда приняла решение о массовом перемещении ликвидаторов, и Юлия должна была перейти в другой банк. Когда она покидала Акта Банк, где она находилась со времени введения временной администрации, все и случилось. Именно поэтому она так и спешила — на следующий день она должна была передавать дела новому ликвидатору.

Это еще раз подтвердило, что мы на правильном пути. Когда уполномоченные лица мигрируют с места на место, они не прирастают к одному банку. С приходом нового уполномоченного появляется свежий взгляд на ситуацию...

— И заинтересованным лицам сложнее понять с кем «договариваться»…

— Именно. Потому что нет никаких гарантий, что нынешний уполномоченный будет в этом же банке и через неделю.

Мы уже дважды проводили в Фонде такие внезапные рокировки и будем делать это и в дальнейшем.

Беседовала Татьяна Очимовская