Ловушки НБУ

НБУ закручивает гайки. Закручивает так, что даже опытные сотрудники, повидавшие все, не понимают, как выполнять новую нормативку Нацбанка. Не понимают настолько, что уходят из системы. Наглядный пример такой хитрой нормативки — Положение о применении штрафных санкций за нарушение банковского законодательства. Правление НБУ утвердило его 10 ноября. 14 ноября постановление №778 вступило в силу. Это постановление дает НБУ право закрыть любой банк. Вот почему.

Пункт 1. Проведение банком операций (прямо или опосредованно), не имеющих очевидной экономической целесообразности (смысла);

Пример 1. Банк продал на межбанке ресурсы в сумме 10 млн гривен в последний день месяца (отчетная дата) на полдня (так называемый интердей). К вечеру сделку закрыли. Стоимость интердея составила 10% годовых, банк заработал 2 739,73 гривен на кредите в 10 млн гривен. Это — всего 0,027% от суммы кредита. Целесообразна эта операция? Как посмотреть. С точки зрения банка — да. Он заработал почти 3 000 гривен. С точки зрения проверяющего — едва ли. Ведь банк рисковал 10 млн гривен ради получения всего 0,027% от вложенной суммы, да еще кредит выдавался бланковый, то есть, без обеспечения. Особенно в том случае, если у проверяющего есть задача — найти проблемы в данном банке.

Пример 2. Банк выдал тот же интердей на тех же условиях. А через три часа, его собственный клиент внезапно решил провести платеж на 20 млн гривен. И уже этому банку самому пришлось купить ресурсы на один день — так называемый овернайт. И как назло, платеж срочный, а деньги есть только у того банка, которому давался интердей три часа назад. Казначей покупает у него овернайт (который по переходящей дате стоит например 30% годовых). С точки зрения банка — заработал на интердее 2739,73 гривен и потратил 8 219,19 гривен на овернайте. Выполнил все обязательства перед клиентом — обычная казначейская работа. С точки зрения проверяющего (особенно, если есть цель - найти рисковые операции) — мало того, что банк — непонятно для чего гонял деньги в другой банк, так еще и получил «минус»    5 479,46 гривен. Налицо — отсутствие целесообразности, да еще и убыточная казначейская операция.

Таких операций крупный банк проводит тысячи в день. И чиновник НБУ может назвать любую из них рисковой со всеми вытекающими последствиями. Была бы команда «фас».

В этом пункте нужны четко прописанные формулировки. Иначе это — «крючок» для любого, даже самого законопослушного банка, и возможность коррупционных действий со стороны сотрудников НБУ.

Пункт 4. Совершение операций с ценными бумагами, которые имеют признаки фиктивности.

Причины покупок/продаж казначействами банков ценных бумаг могут быть любыми и доходы по этим операциям могут быть абсолютно разными. Но с такой расплывчатой формулировкой каждый банк, работающий с ценными бумагами, — потенциальный герой для проверяющего НБУ.

Пункт 5. Использование банком финансовых инструментов, которое приводит к искусственному улучшению финансового результата банка или искривлению его отчетности.

Этот пункт опасен вообще для всякого банка, активно работающего на ресурсном или валютном рынке. Все мы помним период валютной «турбулентности» в 2014 и зимой этого года, когда в течении дня курс доллара (как рыночный, так и официальный) рос-падал на 3-4 гривны и выше. Или когда расхождения между официальным, индикативным и  рыночным курсами были в тех же пределах.

Пример. Банк утром купил $10 млн по 22 гривны при официальном курсе НБУ 21 гривна. Формально он получил убыток 10 млн гривен (22-21 = 1 гривна на долларе, баланс банка сводится по официальному курсу). К концу дня рыночный курс вырос до 24 гривен, банк продал эту валюту. Официальный курс днем вырос до 22 гривен ( в тот период курс НБУ устанавливался днем). Выходит, что банк на этой же операции заработал прибыль в 20 млн гривен (24-22= 2 гривны на долларе). Конечный результат операции за операционный день: убыток 10 млн + прибыль 20 млн = прибыль 10 млн гривен. С точки зрения казначея — блестящая операция, ведь эта прибыль на отчетную дату увеличила капитал банка и улучшила его нормативы. А на следующий день курс откатился. И с точки зрения, проверяющего — налицо на первое число — явное искажение и улучшение показателей банка. Мы умышленно не вдаемся в специфику банковского бухгалтерского учета и показываем самый простой случай валютных операций. Сейчас официальный курс НБУ устанавливается вечером как средневзвешенный курс, установленный по системе ВалКли Нацбанка, но подобные случаи нередки и сейчас.

Так отчего же бегут спецы по финмониторингу? В разделе определения рисковой деятельности банков по финансовому мониторингу все еще интереснее.

Пункт 1. Проведение клиентами банка финансовых операций, которые не имеют очевидной экономической целесообразности (смысла).

Пример 1. В банке обслуживается несколько родственных компаний. С банком они не связаны. Приходят дни оплаты налогов. У каких-то компаний — избыток денег, у каких-то — дефицит. Финдиректора этих компаний, заключив договоры с минимальными ценами и накрутками по компаниям, перечислили друг другу недостающие деньги и оплатили все налоги. Распространенная ситуация в последние бюджетные дни. Банк пропустил такие платежи, налоги уплатили. Компании, получившие деньги и компании, их перечислившие, выполнили обязательства перед бюджетом, но заработали на этом минимум. Приходит проверяющий НБУ и говорит, что такие переброски средств клиентов — это финансовые операции без очевидной целесообразности и отражает это в акте проверки. А если родственные компании обслуживаются в разных банках?! Как это отследить сотруднику финмониторинга данного банка?!  Кроме этого, банк не имеет права вмешиваться и контролировать хозяйственную деятельность своих клиентов — это право контролирующих органов: налоговой и т.д. Вопрос к НБУ — как и на основании чего банк должен контролировать и решать за клиента — какая операция целесообразна, а какая — нет. А если клиентов тысячи и они вообще не связаны между собой по документам, а имеют просто дружеские отношения друг с другом и периодически выручают один одного?

Пункт 5. Неосуществление банком права отказать в проведении клиентами банка регулярных финансовых операций, характер которых дает основания считать, что целью их совершения есть использование услуг банка для легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, финансирования терроризма, финансирования распространения оружия массового поражения или осуществления другого преступления.

Если с финансированием терроризма или распространения оружия массового поражения еще понятно, то «осуществление другого преступления» позволяет проверяющему при желании найти такие печальные события в любом крупном и мелком банке, работающем с тем же населением. Пример — наркоман пополнил карточку дельца через терминал, чтобы купить дозу. При ее получении задержан правоохранителями и совместно с наркодельцом осужден. Банк понятия не имел о том, что через терминал пополняется карта наркодилера. И физически не мог использовать право отказа в операции, ведь деньги зачислены через терминал и без каких-либо пояснений со стороны клиента. Но если будет воля проверяющего НБУ, банк вполне можно обвинить в пособничестве наркоторговле — а это уже преступление и подпадает под данный пункт постановления НБУ.

Пункт 6. Осуществление банком или клиентами банка финансовых операций с использованием утраченных, украденных, поддельных документов.

Вроде бы, все правильно. Но такая формулировка ставит банку массу вопросов при открытии карточки, вклада и т.д.  Как понять — подлинный или фальшивый паспорт и другие документы, предъявленные клиентом-физлицом или компанией. Значит, надо обращаться к правоохранителям с официальным запросом о владельце паспорта с пояснением причины запроса и т.д. И значит, клиент должен будет ждать окончания процедуры идентификации. И как провести эту процедуру, не нарушая банковскую тайну? Кто захочет открыть депозит, если бесчисленное количество не только банковских сотрудников, но и не отвечающих ни за что людей в контролирующих органах уведомляются о том, что гражданин такой-то хочет что-то сделать в банке?

Подложив банкирам кнопки и мины, себе НБУ подстелил соломку. Крайними, в соответствии с постановлением, будут банкиры и клиенты. Первые — потому что их заставили отвечать не только за себя, но и за клиентов. Вторые станут заложниками перестраховок. Только у Нацбанка нет никакой ответственности. Он может вдруг «обнаружить или не обнаружить» в действиях любого банка признаки рискованной деятельности. Вот доказательство:

Пункт 3.4.Обязанность доказать, что в действиях клиента или банка нет признаков осуществления рискованной деятельности, возлагается на банк.

Это только часть спорных формулировок Нацбанка. Никто не говорит, о том что не надо бороться с терроризмом, уголовщиной, отмыванием криминальных доходов и т.п. Но таких несостыковок в нормативке НБУ накопилось столько, что банкиры становятся заложниками проверяющих. Что будут делать финансисты в этом случае? Правильно — перестраховываться и под любую операцию клиента готовить кипу документов. Или уходить. Как уже сделало два десятка специалистов по финансовому мониторингу. Ведь никому из них не хочется ни ходить по правоохранительным органам, ни находится перед своим начальством и проверяющими Нацбанка в положении невестки, которая всегда во всем виновата. Необходимость детальнейшей расшифровки таких «перлов» от Национального банка давно назрела.

Алексей Исаев