Медицина Южной Кореи — хороша или плоха?

https://medium.com/@stankevichyus/%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%BD%D0%B0-%D1%8E%D0%B6%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B8-%D1%85%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%B0-%D0%B8%D0%BB%D0%B8-%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%85%D0%B0-a60ad9e2537a

Александр Станкевичюс

Южнокорейская система здравоохранения по праву считается одной из лучших в мире. По многим показателям она занимает ведущие места, опережая Германию, Францию, Италию и США. Средняя продолжительность жизни корейцев составляет солидные 82.8 лет. Среди членов ОЭСР у Кореи самый высокий показатель выживаемости при колоректальном раке — 72,8%. Корея заняла второе место по выживаемости при раке шейки матки — она составляет минимум 76,8%. Внутри-больничная смертность в течение 30 дней от геморрагического инсульта на 100 выписок из стационара была третьей по величине в ОЭСР с 13,7 случаями смерти. По ишемическому инсульту ЮК заняла второе место при 3,4 смертельных исходах. Больницы Южной Кореи занимают 4-е место по количеству МРТ на душу населения и 6-е по КТ-сканерам на душу населения в ОЭСР. Она также имела второе по величине количество больничных коек в ОЭСР на 1000 человек — 9,56 койко-мест, что более чем в три раза больше, чем 2,71 у Швеции, 2,75 в Канаде, 2,95 в Великобритании или 3,05 койки в США. Наконец, в рейтинге Bloomberg Корея заняла достойное четвертое место в мире по эффективности здравоохранения в 2016 году.Эффективность корейской системы здравоохранения косвенно можно оценить по успехам в сдерживании пандемии коронавируса. На десятое апреля в Корее всего ~10,5 тыс. зараженных К-вирусом при всего 208 умерших (1,98% от числа зараженных) и 7117 выздоровевших. Т.е. можно сказать, что Корее уже удалось остановить эпидемию благодаря успешному сочетанию действий государства, обязанного защищать жизни граждан, развитой медицинской системы и дисциплинированности самих корейцев.Успехов в здравоохранении удалось достигнуть благодаря развитой конкуренции частных клиник, составляющих подавляющее большинство всех мед.учреждений в стране (94% больниц находится в частной собственности), и технологиям, которые непрерывно развиваются. В Корее действует общенациональное медицинское страхование по системе «одного плательщика» — Национальной службы медицинского страхования (NHIS), охватывающее 97% населения. Однако её недостаточно — она покрывает лишь 60% каждого счета на лечение, поэтому по меньшей мере 77% корейцев имеют частную страховку. Кроме того, государственная страховка не покрывает полностью многие опасные заболевания, например хронические и онкологические. Также в Корее нет вызова государственной скорой помощи и врача на дом — это можно сделать только за свой счет и счет страховой фирмы. Таким образом, корейская медицина — частная, но с государственной страховой системой, лишь частично покрывающей расходы и заболевания.К сожалению, на этом краткий обзор завершить нельзя, так как есть у корейцев одна важная деталь, портящая всю «малину» — это фиксированные цены на многие медицинские услуги. Т.е. государство контролирует цены. Социалисты всерьез считают, что это является причиной успеха корейского здравоохранения. На фоне американского здравоохранения, крайне дорогостоящего и в целом провального, корейская медицина выставляется чуть ли не образцом доступности и социальности. Ведь американские врачи и клиники навязывают клиентам услуги, выставляют огромные счета, а частные страховые фирмы кошмарят страховщиков, верно? А вот и нет. В действительности, корейской медицине эти проблемы хорошо знакомы и виноваты в них отнюдь не охочие прибыли частники, а государственный контроль над ценами.Фиксированные цены на услуги со стороны государства привели к следующим неблагоприятным последствиям.1) Рост расходов на здравоохранение. “По оценкам аналитиков, в период между 2001 и 2015 годами медицинские расходы на душу населения в Южной Корее выросли на 292%, в то время как в Тайване аналогичный показатель составил только 83%. Несмотря на разнообразные меры по сбережению и эффективному расходованию поступающих в систему здравоохранения средств, динамика сохраняется. Одна из причин — смещение акцента и даже перекос в сторону дорогостоящей специализированной помощи. Имея свободу выбора, пациенты стремятся обращаться за помощью в крупные госпитали и больницы третьего уровня, что, конечно, увеличивает расходы национального фонда медстрахования и суммы соплатежей”. Надо заметить, что у Тайваня система здравоохранения идентична корейской, там тоже частные больницы и врачи при Single-payer healthcare. Растут траты и у самих граждан: “несмотря на уже тридцатилетнюю накатанную практику всеобщего обязательного страхования, доля прямых расходов населения на медицинскую помощь растет, составляя сегодня порядка 30–40% всех затрат на здравоохранение”.2) Низкие зарплаты врачей. Поскольку стоимость многих медицинских услуг контролируется государством, возможности зарплатам врачей расти сильно ограничены: “зарплаты врачей уже относительно низки по сравнению с таковыми в развитых странах из-за фиксированных цен на медицинские услуги, устанавливаемых NHIC”. Чтобы выйти из этой «ловушки», врачи стали сокращать время на консультации, так как они, ради увеличения личного заработка, стремятся успеть провести как можно больше консультаций. Кроме этого, врачи могут предлагать (и скорее всего даже навязывать) услуги, стоимость которых не подлежит регулированию, например магнитно-резонансную томографию и кесарево сечение. “Это привело к высокому уровню использования медицинских практик, которые в других странах считались бы избыточными, поскольку правительство не спешит подрывать автономию врачей в том, что качается клинической практики”. Но вряд ли это было бы разумным решением, ибо врачи тоже хотят кушать и перекрывать им возможности для заработка недопустимо, ведь это приведет к протестам и сокращению желающих заниматься медициной (как это было, кстати, на Тайване).3) Регулирование цен на медицинские услуги бьет не только лично по врачам, но и по больницам. Разумеется, они тоже ищут способы повысить свои доходы. Например, в Корее практикуется искусственное увеличение длительности пребывания в стационаре. Т.е. вы пролежите в больнице чуть дольше, чем могли бы. С другой стороны, если бы вы лежали не в частной, а в государственной больнице, вас скорее выперли бы даже чуть раньше, чем следует — у госбольницы нет таких стимулов держаться доходов, как у частных больниц. Не уверен, что при наличии фиксированных цен второе работало бы лучше.
Кроме того, практикуется навязывание услуг и технологий, которые не регулируются государством и навязывание пациенту наиболее дорогостоящих специалистов. С одной стороны, не так плохо опробовать новую технологию для лечения заболеваний. С другой стороны, не всегда лишние услуги проходят безобидно для государственного бюджета и кармана граждан. Как не всегда нужен самый дорогостоящий специалист — чаще всего хватает и более молодого, и менее опытного.4) Довольно любопытное следствие из государственного регулирования цен — это развитие таких секторов рынка здравоохранения, как пластическая хирургия и стоматология. О том, что Сеул стал мировой столицей «пластики» знают, наверное, все. На мировом рынке Корея держит 25%, привлекая к себе медицинских туристов со всего мира. Пластические операции, стоимость которых не регулируется государством, тем не менее весьма доступны, а пластическим хирургам никто не ограничивает доходы. Схожая ситуация в стоматологии, где некоторые виды услуг не финансируются и не контролируются государством. Также все больницы делают особый акцент на сервисе, не имеющем прямого отношения к вашему лечению. Это позволяет больнице еще немного подзаработать, а клиенту — больше заплатить. Ничего не поделаешь — на множестве обычных медицинских услуг особо не заработаешь, ибо регуляция.ВОЗ в свое время отметила, что “правительство [Кореи] установило максимальный размер соплатежей за покрываемые страховкой медуслуги. Но для увеличения прибыли провайдеры, как правило, продвигают услуги, не входящие в страховые планы, что приводит к увеличению финансового бремени для пациентов. Хотя национальное медицинское страхование подразумевает ряд защитных механизмов, таких как освобождение от доплат бедняков, снижение сумм соплатежей по таким катастрофическим болезням, как рак, ограничение кумулятивных соплатежей в зависимости от дохода, значительные траты населения на медицину остаются ключевым вопросом государственной политики. Частные поставщики стимулируют спрос на новые услуги и технологии, не погруженные в систему государственного страхования, а значит, не подлежащие ценовому регулированию”. Однако вот что интересно. Южная Корея добилась колоссального мирового успеха в диагностике (точность 97%), лечении онкологии (выживаемость онкобольных после установления диагноза в течение 5 лет составляет более 70%, у Японии этот показатель только 58%) и пластической хирургии. Может данный факт лишь совпадение, но это именно те области, которые регулируются государством менее всего (цена того же МРТ, относящегося к диагностике, не фиксированная).Ну что тут сказать? Государственное регулирование цен не может быть безобидным и всегда будет приводить к определенным проблемам, которые должно было решить. Т.е. оно не работает как задумывалось. Здравоохранение для корейцев не стало столь доступным, как об этом мечтали бы левые. С другой стороны, нелепо обвинять врачей и больницы в желании получить прибыль. Вероятно, стоило бы просто не мешать им работать по рыночным механизмам, ведь государство все равно не страхует от всех болезней и не обеспечивает 100% покрытия лечения. Люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, и нуждающиеся в срочной госпитализации, конечно, вправе ожидать адресной поддержки от государства и общества. Но едва ли стоит заниматься регулированием и покрытием множества медицинских услуг, не имеющих отношения к стационарному лечению. Можно сформулировать эту схему следующим образом: амбулаторное лечение должно быть полностью выведено из общенациональной системы страхования везде и всегда. Последняя может работать лишь в случаях амбулаторного лечения очень серьезных заболеваний и то как временное решение, до тех пор, пока не будет развита система страхования, основанная на кассах взаимопомощи.