И приснился мне сон...

Олег СТРИЖАК. И приснился мне сон

Когда я в разговоре касаюсь до этой темы, мне сразу говорят: а где доказательства, документы? А я говорю: а укажите истинный заговор, который оставил по себе хоть клочок бумаги с уличающей записью.

Закулисье Истории (а всё важнейшее в Истории творится втайне от публики) очень редко открывается исследователю. К примеру, говорить о «двоевластии» в России после февраля 1917-го года — смешно, ибо почти все министры Временного правительства и все лидеры Совета были «братья» и вместе заседали в масонских ложах. А вот о чём они договаривались — этого мы не знаем.

Февральский переворот в России в 1917-м году явился результатом заговора, который начался в сентябре 1915-го года. Об этом впервые заявил печатно Деникин в Париже в 1921-м году. Монархисты хотели силой вырвать у своего государя отречение, а в случае отказа — убить царя (большевики, когда убили государя в 1918-м году, лишь окончили замысел монархистов и масонов от 1916-го года). Потом появились в эмигрантской печати свидетельства о масонском заговоре. В действительности, там был сложный клубок четырёх заговоров: дворцовый (великие князья), генеральский (армия), заговор разведок Англии и Франции, и масонский заговор («центр» депутатов Думы, эсеры и меньшевики). Имеется обширная литература по сему вопросу, воспоминания участников заговоров и очевидцев, но — ни одного «документика».

Хорошо, говорю я. Считайте, что всё нижеизложенное мне приснилось (удачно, что жанр сновидения избавляет меня от докуки дотошных ссылок на источники, всем известные).

Вы помните паническую записку Ленина 24 октября 17-го года? «Теперь все висит на волоске», «Нельзя ждать!!! Можно потерять всё!!»

Далее у Ленина две совершенно загадочные фразы: «Кто должен взять власть? Это сейчас неважно: пусть её возьмёт Военно-революционный комитет или „другое учреждение“… Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия».

Ленин напуган «удалением Верховского», об этом Ленин пишет в записке дважды. Кто такой Верховский? Почему — «неважно, кто возьмет власть»? О каком «другом учреждении» говорит Ленин?

Генерал-майор А. И. Верховский был военным министром и одной из главных фигур в заговоре против Временного правительства. 20 октября Верховский в ультимативном докладе правительству потребовал немедленного заключения перемирия с Германией и Австро-Венгрией и демобилизации вконец разложенной армии. 24 октября Ленин узнал, что Верховский уволен в отставку.

Ленин зря тревожился, военным министром стал заместитель Верховского генерал-аншеф А. А. Маниковский, который тоже был в заговоре (в 1918-м году Маниковский стал начальником Академии Красной Армии, его ученики в войне против Гитлера воевали уже генералами и маршалами. Когда Маниковский умер, в 1922-м году Академию РККА возглавил Верховский).

В заговоре Октябрьского переворота был и главнокомандующий армиями Северного фронта генерал-аншеф В. А. Черемисов. Ещё в сентябре 17-го года Черемисов увёл подальше от Петрограда единственную опору Временного правительства — Конный корпус генерала Краснова. Черемисов растащил сотни и батареи корпуса по разным городам и селениям от Витебска и Ревеля до Новгорода и Старой Руссы. Корпус как боевая единица перестал существовать (генерал Краснов позднее писал, что это было «планомерной подготовкой к 25 октября»).

25 октября Керенский кинулся во Псков к Черемисову требовать войск для подавления Петрограда. Керенский назначил Краснова командующим армией и приказал идти на Петроград. Черемисов, будто в насмешку, дал Краснову 9 неполных сотен — 690 казаков, и 18 орудий. С этой «армией» Краснов 27 октября выступил на штурм Петрограда.

В тот же день, 27 октября, генерал Черемисов прислал в Петроград для охраны Смольного сводный полк латышских стрелков из 12-й армии — 10 тысяч отменных бойцов, которые ни слова не знали по-русски и были готовы убивать всех, на кого укажут латыши-офицеры.

«Поход» Краснова позорно захлебнулся. 30 октября казаки бросили генерала Краснова, ибо большевики объявили на фронте мир. Генерал Черемисов, по некоторым источникам, служил затем в Красной Армии и в 1919-м году громил армию Юденича на подступах к Петрограду.

В заговоре был и подчинённый Черемисову командир развёрнутого в Финляндии 42-го армейского корпуса генерал-лейтенант Р. Ф. Вальтер. Когда 29 октября 1917-го года в Петрограде начался мятеж юнкеров, генерал Вальтер тотчас прислал по железной дороге крепкие, не затронутые фронтовым разложением пехотные части с артиллерией. Четыре юнкерских училища были расстреляны из пушек, мятеж был подавлен. Одна из частей генерала Вальтера — 428-й Лодейнопольский полк, с артиллерией, под командованием полковника Потапова был отправлен в Москву на подавление тамошнего мятежа юнкеров.

Керенский пишет в мемуарах, что генералы нарочно позволили большевикам свергнуть Временное правительство, чтобы потом прихлопнуть большевиков. Западные историки согласны с Керенским.

На деле все было иначе. Речь должно вести о противостоянии патриотов и «иностранцев».

В начале марта 1917-го года государь, извещённый, что заговорщики намерены убить его самого, его жену и детей, подписал отречение в пользу младшего брата, великого князя Михаила. Михаил, растерявшийся, под нажимом и под угрозами «думцев», подписал отречение в пользу Учредительного собрания — которое решит, будет ли Россия монархией с царём Михаилом, или будет в России республика.

Временный комитет Думы по спискам, заготовленным ещё с 1915-го года, создал Временное правительство, с единственной его задачей — в течение месяца или двух провести выборы и созвать Учредительное собрание. Совет рабочих и солдатских депутатов с почтением признал верховную власть масонского правительства.

В том же марте началось разложение армии через провокационный «Приказ № 1» — «некие силы» уводили армию из-под власти дисциплины и подчинения старым начальникам. На фронте и в тылу отменялись подчинение и чинопочитание, учреждались солдатские комитеты, которые отныне решали, исполнять приказы командиров или нет. Результат превзошёл ожидания, солдаты поняли дело так, что «революционная свобода» — свобода выбора, свобода не воевать (в июле, после ужасного провала наступления, командующий фронтом генерал Деникин гневно выговаривал военному министру Керенскому: «не большевики разложили армию, а — вы, ваше правительство»).

В апреле правительство, вместо того чтобы созывать Учредительное собрание, заявило («нота Милюкова»), что будет продолжать войну по обязательствам царизма. Возмущенные полки Петрограда вышли из казарм с оружием и окружили Мариинский дворец, где (как и при царе) заседали министры.

Генерал Корнилов, командующий войсками Петроградского военного округа, вывел артиллерию, чтобы расстрелять мятежные полки. Политики испуганно заявили, что это — начало гражданской войны. Совет рекомендовал Корнилову убрать пушки. Корнилов подчинился, но подал в отставку. «Министры-капиталисты» тоже ушли в отставку. Составилось новое Временное правительство, с участием социалистов, которое решило — войну продолжать.

Сталин приехал в Петроград из Сибири 12 марта, отобрал у Молотова руководство газетой «Правда» и заявил два своих главных тезиса: вся власть в России должна принадлежать Советам, а войско должно быть первейшим союзником пролетариата (12 миллионов людей в шинелях, с винтовками и пушками, обученные стрелять — страшная сила).

Ленин приехал из Швейцарии (с десятками товарищей-«вождей»") 3 апреля. В прежние годы Ленин и Сталин сильно враждовали (конфликт между «бакинской группой» Фиолетова — Сталина и «парижскими господами» — Лениным и прочими. Имелись подозрения, что именно Ленин устроил арест Сталина в 1913-м году и отказал в организации побега Сталина из заполярной ссылки).

Сталин категорически не принял тезисы Ленина (которые позднее были названы «апрельскими»). Петроградское бюро партии большевиков почти единогласно проголосовало против этих тезисов.

Плеханов, старейший с.-д., в печати назвал эти тезисы «бредом». В большинстве своём с.-д. заключили, что Ленин окончательно порвал с марксизмом и сделался «бланкистом» и «бакунинцем».

Известно, что Сталин и Ленин несколько часов говорили с глазу на глаз. После этого разговора Сталин стал в партии первым после Ленина.

В ЦК большевиков было создано Военное бюро, которое возглавили Сталин и Дзержинский.

Уже в мае разумные люди видели, что России не нужно воевать. Революция привела к разрухе. Фабрики закрывались повсюду — из-за нехватки сырья. В городах начинался голод, продовольствия по карточкам давали мало или не давали вовсе, а на рынке за время войны цены выросли в 13 раз. Производство военной продукции упало в три раза. Армия, разложенная «Приказом № 1» и декретами Временного правительства, стихийно не желала воевать. Армия уверилась, что «свобода» — это свобода бесчинств, дезертирства, преступлений. Каждый день войны стоил 56 миллионов рублей, а дефицит годового бюджета составлял 40 миллиардов. России был нужен мир.

Германия, измученная войной, с осени 1916-го года по различным каналам искала возможности заключить перемирие с Россией (положение Германии ухудшилось тем, что в апреле 1917-го года США объявили Германии войну и начали отправку в Европу 1 миллиона солдат).

В июне 1917-го года в Петрограде собрался 1-й Всероссийский съезд Советов (большевики имели на съезде десятую часть мандатов). В дни съезда большевики наметили на 10 и 11 июня вооружённое выступление с целью свалить правительство князя Львова (по сценарию «апрельских дней»), взять власть и заключить мир — чтобы немедленным заключением мира призвать массы на сторону большевиков. Руководили подготовкой выступления Сталин, Дзержинский, Стасова. Каменев и Зиновьев были против взятия власти, Ленин предпочёл выжидать.

Возмущение съезда Советов было бешеным. Министр Церетели, с.-д. меньшевик, заявил, что «через ворота большевиков войдёт генеральская контрреволюция» (Церетели уже в июне почему-то увязывал большевиков с генералами). Съезд запретил большевикам демонстрацию. 9 июня всем казалось, что дело большевиков — кончено. Ленин почёл за лучшее скрыться, с 10 июня партией руководил Сталин.

18 июня правительство и военный министр Керенский, по требованию Франции и Англии, начали громадное наступление русских армий, которое в июле закончилось катастрофой.

Керенский позднее путано напишет, что он не имел своей воли и был управляем из-за рубежа. Берберова, автор знаменитого исследования о масонах, говорила: «они дали масонскую клятву, которая по уставу превышает все остальные клятвы, даже клятву Родине, они дали клятву никогда не бросать Францию, и потому Керенский не заключил мира».

«Июльские дни» в Петрограде — стечение чудовищных провокаций.

3 июля ЦК большевиков под руководством Сталина постановил: ни под каким видом не ввязываться в демонстрации анархистов. Но вечером 3 июля Зиновьев, Луначарский и «независимый с.-д.» Троцкий дали команду Раскольникову в Кронштадт, чтобы кронштадтский Совет прислал наутро 20 тысяч вооружённых матросов.

Многие в июле 17-го года говорили, что за всей этой нарочитой неразберихой стояли некие «тёмные силы». Вероятно, так оно и было. В ночь на 5 июля в Петрограде были написаны два примечательных документа. Один — секретный меморандум британского посла Быокенена Временному правительству. Быокенен разговаривал с чужим правительством, как барин с лакеем, и указывал чужому правительству, что и как нужно делать далее.

Другой документ — обращение Сталина к рабочим и солдатам Петрограда. Удивительно, но Сталин как будто читал меморандум Быокенена. В обращении Сталин писал, что теперь перед Россией два пути — или Россия станет колонией Англии, Америки, Франции, или Советы возьмут власть, заключат мир и Россия будет независимой державой.

Вечером 4 июля Петроград был объявлен на военном положении, 5 июля в город стали прибывать эшелоны с войсками Северного фронта — казачьи полки, артиллерия, броневики. Мосты были разведены. Город опустел — только пугающее передвижение войск. «Тёмные силы» хотели в Петрограде крови, и большой крови. Утренняя пресса начала кампанию на тему «большевики — германские шпионы», в прессу были вброшены документы, собранные контрразведкой военного округа.

В «Энциклопедии военной разведки России» (М., 2004) сообщается, что начальник Разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенант Н. М. Потапов с июля 1917-го года сотрудничал с большевиками (значит — документы имеются, и когда они будут рассекречены, наши учебники преобразятся).

Нужно, думать, что контакты генерала Потапова со Сталиным начались гораздо ранее. 1 июля 17-го года контрразведка Петроградского военного округа выписала — по делу «немецких денег» — ордера на арест 28 виднейших большевиков начиная с Ленина. Примечательно, что в этом списке не было Сталина, Дзержинского, Стасовой, — «кто-то» вывел всю «группу Сталина» из-под удара.

После «июльских дней» Сталин был в Петрограде легальным политиком и общим миротворцем. Как представитель ВЦИК Советов он 5 и 6 июля вёл переговоры с правительством, с командованием штаба военного округа, с восставшими — и добился, чтобы каратели не спешили и чтобы восставшие сдались. Кровопролития удалось избежать.

Мне видится, что генерал Потапов и Сталин явились реальными руководителями Октябрьского переворота (после Октября генерал Потапов стал начальником разведки Штаба Красной Армии).

Уже в июле 1917-го года говорили, что «звезда Корнилова» взошла по воле английского посла Быокенена. В ходе провального наступления и катастрофы Корнилов стремительно рос в чинах — из генерал-майора, командующего армией, он в две недели стал генерал-лейтенантом, главнокомандующим фронтом, а затем генерал-аншефом и Верховным Главнокомандующим.

В августе Корнилов был чрезвычайно уверен в себе — видимо, ему твёрдо пообещали, что он станет Диктатором.

Сталин в газете «Рабочий путь» иронически называл генерала «сэр Корнилов» и писал об английских разведчиках в ставке Корнилова (видимо, Сталин получал сведения из надёжных источников).

Кроме английской разведки, Корнилова усердно и практически поддерживали два крупнейших масона — бывший военный министр Гучков и действующий военный министр Савинков.

Важно заметить, что в армии генерала Крымова, которую Корнилов двинул на Петроград, не было уроженцев русских губерний — только донские казаки и кавказцы. В бронемашинах сидели английские офицеры.

Корнилов был слабый военачальник, когда ещё командовал дивизиями (генералы в мемуарах подтверждают это).

План Корнилова был — Кавказская Туземная дивизия разворачивается в корпус, а затем вместе с Конным корпусом генерала Краснова разворачивается в Отдельную Петроградскую армию — и всё это на ходу, в эшелонах, в наступлении. Такой план несерьёзен.

О заговоре Корнилова написано много, но гораздо интересней заговор других генералов — против своего Верховного Главнокомандующего Корнилова и против своего военного министра. К примеру, командующий Московским военным округом полковник Верховский в «корниловские дни» нейтрализовал у себя в округе всех прокорниловски настроенных офицеров и выделил пять полков для удара по Могилёву — ставке Корнилова (в декабре 1917-го года генерал Верховский мобилизовал дивизии Московского и Казанского военных округов — ив начале 1918-го года вышиб корниловцев и калединцев с Дона).

Наступление Корнилова на Петроград погубили два генерала — главнокомандующий Северным фронтом генерал-аншеф В. Н. Клембовский и его начальник штаба и комендант Псковского гарнизона генерал-майор М. Д. Бонч-Бруевич. Они растащили сотню эшелонов армии генерала Крымова от Пскова по 8 железным дорогам и бросили эти эшелоны без паровозов в глухих лесах — без продовольствия и фуража (позднее Клембовский и Бонч-Бруевич служили в высоких чинах в Красной Армии).

Если взглянуть, кто из русских генералов воевал и служил в Красной Армии, список будет велик. Первым должно назвать национального героя, гордость России, генерала от кавалерии, императорского генерал-адъютанта А. А. Брусилова, он вступил в Красную Армию в возрасте 66 лет и был инспектором кавалерии РККА.

Царский военный министр, член Государственного совета генерал от инфантерии А. А. Поливанов. Царский морской министр, императорский генерал-адъютант адмирал И. К. Григорович, великое имя, создатель Морского Генерального Штаба, автор Большой и Малой судостроительных программ возрождения русского флота, автор Минно-артиллерийской позиции в Финском заливе — преподавал в Академии РККФ.

Профессорами в Академии РККА были генерал-аншефы Данилов, Гутор, Зайончковский, в Красной Армии служили генерал-аншефы Шейдеман, Черемисов, Цуриков, Клембовский, Бслькович, Балуев, Баланин, Шуваев, другой Данилов, Лечицкий, вице-адмирал Максимов, генерал-лейтенанты Соковнин, Огородников, Надежный, Искрицкий.

В Красной Армии генерал-лейтенант Селивачев командовал Южным фронтом и громил Деникина, генерал-майор Гиттис командовал армиями, Южным, Западным, Кавказским фронтами, генерал-лейтенант Д. Н. Парский командовал Северным фронтом, генерал-майор Петин командовал Западным, Южным и Юго-Западным фронтами, генерал-майор Самойло командовал Северным фронтом (где разгромил своего давнего приятеля и сослуживца по Генштабу генерала Миллера), а затем Восточным фронтом...

Морскими силами Республики Советов командовали (последовательно) контр-адмиралы. М. В. Иванов, В. М. Альтфатер, капитан 1 ранга Е. А. Беренс, контр-адмирал А. В. Немитц. Балтийским флотом после Октября командовали вице-адмирал А. А. Развозов, контр-адмирал С. В. Зарубаев, контр-адмирал А. П. Зелёной, капитан 1 ранга А. М. Щастный. Капитан 1 ранга Б. Б. Жерве стал начальником Академии РККФ.

Полковник Генерального Штаба П. П. Лебедев стал начальником Штаба Красной Армии, полковник И. И. Вацетис стал Главнокомандующим Вооружёнными Силами Республики Советов, полковник Генерального Штаба Б. М. Шапошников в Гражданскую войду был начальником Оперативного управления Полевого штаба РККА, — с мая 1937-го года начальник Генштаба РККА, затем — Маршал Советского Союза, в войну — заместитель Сталина в Наркомате Обороны, автор нашей победы под Сталинградом...

В конце июля 1917-го года Керенский создал своё правительство из «капиталистов» и социалистов (все они были «братья» в ложе) и стал премьер-министром — означилось противостояние Керенского и Корнилова (которое позволительно трактовать как противостояние парижской ложи «Великий Восток» и английской разведки). В июле Керенский поклялся, что Учредительное собрание соберётся в сентябре.

В те дни произошли значительные географические перемещения, которые сделали наименования «Зимний» и «Смольный» — символами Истории.

Керенский уже задумал учреждение Предпарламента — и чтобы освободить для заседаний Предпарламента Мариинский дворец, перевёл заседания своего правительства в Зимний дворец, в Малахитовый зал. В это же время Таврический дворец (загаженный Советами до гнусности) — закрыли на ремонт, чтобы придать ему достойный вид к приёму членов будущего Учредительного собрания, преемника Государственной Думы.

ВЦИК Советов и Петросовет нашли для себя поблизости большое здание с актовым залом — Смольный институт.

Историки не могут разобрать, до какой степени Корнилов был в сговоре с Керенским, когда в июле и августе 1917-го года сознательно сдавал немцам Прибалтику — сначала неприступный Икскюльский укрепрайон, затем Ригу. Тогда же, в августе, Сталин писал в «Рабочем пути», что следующим шагом Керенского и Корнилова будет сдача немцам Петрограда.

За вооружённый мятеж и попытку низвергнуть «законное» правительство генерал-аншеф Корнилов и более двадцати генералов-корниловцев были арестованы правительством Керенского. Правительство Керенского развалилось, и 1 сентября 17-го года Керенский создал новое правительство (4-е Временное правительство за полгода), Керенский вновь стал премьер-министром и объявил себя Верховным Главнокомандующим. В тот же день, 1 сентября Керенский внезапно, не дожидаясь Учредительного собрания, объявил Россию — Республикой. Выборы в Учредительное собрание были отодвинуты на ноябрь. 5 сентября Керенский велел готовить государственные учреждения Петрограда к эвакуации. 5 октября он объявил о переезде правительства в Москву (в те дни был вывезен из Петрограда в Казань весь золотой запас России, более 1 тысячи тонн золота — что имело тяжелейшие последствия для грядущей России, в 1918-м году золото было захвачено чехами, небольшую его часть Колчак сумел вывезти через Владивосток в Лондон, а остальное русское золото исчезло безследно).

Корниловский заговор воспрял в ноябре 1917-го года. Начальник Ставки Верховного Главнокомандующего генерал Духонин категорически отказался исполнять приказ Временного правительства Ленина о заключении перемирия с Германией. Духонин освободил арестованных генералов Корнилова, Деникина, Лукомского, Маркова и прочих — будущих героев «Белого дела». В Могилёв мгновенно выслали из Петрограда спецгруппу, Духонин был убит, но корниловцы ушли на Дон).

В сентябре 1917-го года Керенский, будто забыв про Учредительное собрание, вручил «судьбу России» неожиданному явлению — Демократическому совещанию (большевики там были представлены единицами, 5 октября Сталин увел фракцию большевиков из этого Совещания), совещание избрало странный орган — Совет Республики или Предпарламент — почти 6 сотен человек с чисто совещательными функциями при новом правительстве.

Контр-корниловский заговор русских генералов продолжился действенно. Известно, что в начале сентября 1917-го года группа генералов — Самойло (будущий кавалер 2 орденов Ленина и 4 орденов Красного Знамени), Петин, другие (все — из разведки Генштаба) составили секретный план действий во благо России: немедленный мир с Германией и Австро-Венгрией, немедленная демобилизация вконец разложенной армии (6 миллионов солдат на фронте, 4 миллиона солдат в тылу, 2 миллиона дезертиров), выставление против германских и австрийских войск «завесы» — 10 корпусов, 300 тысяч штыков, наполовину — офицерского состава, чтобы под прикрытием этой «завесы» не позднее ноября 1917-го года начать формирование новой, Социалистической армии.

Видимо, Ленин, сидючи в Финляндии, кое-что знал от Сталина об этих приготовлениях. Когда в сентябре Керенский собрал в Александрийском театре Демократическое совещание, то Ленин из Гельсингфорса яростно требовал от Сталина немедленно арестовать это Совещание — и взять власть.

В 1924-м году Сталин с большой иронией вспоминал этот эпизод. Вместо имени Ленина он говорил — «некоторые товарищи требовали от нас», и далее: «вот пример людей, которые ничего не понимают в деле взятия власти».

Генералы-антикорниловцы хороню понимали, что власть генералов в России вызовет только народную ненависть. Нужно было найти достойное учреждение, чтобы вручить ему власть.

Таким учреждением мог стать 2-й Всероссийский съезд Советов. И в сентябре, через аппарат партии большевиков, началась ажитация за спешный созыв въезда Советов. ВЦИК Советов (который сидел уже в Смольном) колюче противился этому делу. Но искусственно подогретые «требования снизу» сделали своё: созыв съезда был назначен на 20 октября 1917-го года.

В любом заговоре настаёт момент, когда круг посвященных резко расширяется, и информация начинает утекать. В начале октября весь Петербург знал, что 20 октября большевики будут брать власть.

(Заметим, что ещё в сентябре заводской ремонт крейсера «Аврора», по приказанию свыше, был резко ускорен и готовность крейсера к выходу была назначена на 20 октября.)

Все крупные газеты в Петрограде с 14 октября завели каждодневную рубрику «К выступлению большевиков».

Ленин тайно приехал в Петроград где-то меж 7 и 10 октября. 10 и 16 октября состоялись два «исторических» заседания, на которых Ленин с неприятностью узнал, что члены ЦК, его вернейшие ученики, весьма кисло относятся к обещаемому перевороту. Большевики не хотели брать власть (это видно из мемуаров Раскольникова) и не понимали, зачем им это нужно. Некоторые, вероятно, испытывали просто страх — а вдруг их повесят, и торопились отмежеваться. 18 октября Каменев в газете Горького напечатал от своего и от Зиновьева имени заявление, что они — члены ЦК большевиков — против переворота.

«Двадцатое октября» всех запугало и у всех навязло в зубах. ВЦИК и его председатель Дан почли за благо отстраниться от одиозной даты и перенести открытие съезда Советов на среду 25 октября.

Заговорщики использовали последний шанс: 20 и 21 октября военный министр Верховский страстно убеждал правительство и Предпарламент немедленно начать мирные переговоры с Германией и Австро-Венгрией. Правительство уволило Верховского.

21 октября, в субботу, состоялось сверх-тайное заседание ЦК большевиков (о котором не знал Троцкий), где был утверждён секретный «практический центр» руководства переворотом от большевиков: Сталин, Дзержинский, Урицкий.

Остаётся тайной, где, кем и когда было решено начать переворот 24-го числа, чтобы преподнести власть съезду Советов в подарок. На дополнительную подготовку оставались воскресенье и понедельник (погода была пасмурная и сухая, ночью плюс 1 по Цельсию, днем плюс 3, устойчивый западный ветер 8 м/сек).

Когда Ленин 24 октября писал второпях свою ужасную записку: «Верховского прогнали! всё висит на волоске! неважно, кто возьмёт власть!..», в Петербурге, великом городе, столице недавней Империи, дело совершалось неторопливо. Специальные группы тихо овладевали почтамтом, телеграфом, телефонной станцией, вокзалами — все эти учреждения продолжали исправно работать, и публика ничего необычного не замечала, просто — на почте и телеграфе вводилась негласная цензура — какие письма и телеграммы дозволительно отправлять, а какие нежелательны. На телефонной станции вводилось прослушивание всех телефонных разговоров и разъединение разговоров ненужных. На вокзалах специальные люди садились рядом с диспетчером и советовали ему, какие поезда и эшелоны желательно пропустить, а какие лучше притормозить.

Естественно, что всё это осуществляли не солдатня, а обученные своему делу офицеры.

Заговорщики знали, что над ними нависает угрожающая лавина — 200-тысячный гарнизон Петрограда.

Все мемуаристы отмечают трусливое настроение солдат Петроградского военного округа осенью 1917-го года. Собственно боевых частей в Петрограде (за исключением трёх Донских казачьих полков) не имелось. Горделивые гвардейские наименования — Преображенский полк, Павловский, и прочая, — прикрывали ленивое существование чрезмерно раздутых запасных батальонов, где новобранцев обучали ходить строем, колоть штыком соломенное чучело, — после чего из новобранцев формировали маршевые роты по тысяче человек и отправляли эшелонами на фронт. Мечта каждого петроградского солдата была избежать фронта. За это давали писарям взятки, офицерам делали подношения. В июле 17-го года обучение и отправка маршевых рот как-то сами собой прекратились. Солдаты жили в казармах, вволю бродили по городу (революционная свобода), вволю жрали положенные ещё от царя дармовое мясо и хлеб, вечера и ночи (читайте у Милицына) проводили в трактирах, в синематографах, с девками, а потом в казарме спали до полудня.

Корнилов в августе был уверен, что гарнизон Петрограда останется безразличным к его наступлению на Петроград — так оно и вышло.

В октябре солдаты дружно ненавидели Керенского и ругали большевиков. Главной задачей заговора было, чтобы солдаты не вылезали из казарм и чтобы казачьи полки не стали ввязываться в чужое им дело.

Керенский позднее писал, что командующий войсками Петроградского военного округа полковник Полковников оказался предателем. Вероятно, Полковников был в заговоре, — в пользу этого говорит тот факт, что спецгруппы начали овладевать государственными учреждениями Петрограда в 10 часов утра 24 октября, а полковник Полковников доложил об этом по прямому военному телеграфному проводу Главнокомандующему генералу Духонину в Ставку в Могилёв, только в 10 часов утра 25 октября — когда уже было объявлено (на всю Европу, через радиостанции «Авроры», Новой Голландии и линкоров Балтийского флота, стоявших в Гельсингфорсе), что Временное правительство низложено.

Но чтобы устрашить Петроградский гарнизон, в качестве мощного и энергичного противника зажиревшей солдатни — был двинут Балтийский флот.

В октябрьском заговоре принимали важнейшее участие морской министр контр-адмирал Д. Н. Вердеревский, и недавний командир 2-й бригады крейсеров Балтийского флота, а ныне управляющий морским министерством капитан 1 ранга М. В. Иванов, и командующий Балтийским флотом контр-адмирал А. А. Развозов, а также подчинённый генерал-аншефу Черемисову начальник Приморского фронта и Морской крепости Петра Великого капитан 1 ранга Б.Б. Жерве, и начальник Военно-морского управления при главнокомандующем Северного фронта генерале Черемисове контр-адмирал В. М. Альтфатер. Все они были первоклассные, отважные боевые офицеры, командиры кораблей и соединений, все в боевых орденах (Иванов — золотое оружие за храбрость).

В советской литературе, даже в энциклопедиях, утверждалось, будто Балтийским флотом в Моонзундском сражении командовал «большевистский комитет». Это — глупость и ложь. Как больничный кочегар не может заменить хирурга, так дюжина матросов не сможет командовать крейсером, тем паче в бою.

Моонзундское сражение в октябре 1917-го года продолжалось 8 суток. Немцы с целью захватить Петроград собрали силы — 10 линкоров-дредноутов, 10 крейсеров, ещё почти 300 кораблей и судов, 100 самолетов, 25 тысяч десантных войск. Наш Балтийский флот мог противопоставить им только 2 линкора до-дредноутного типа, 3 крейсера, около 100 кораблей и судов, 30 самолетов, 16 береговых батарей и 12-тысячный гарнизон Моонзундских островов. Все офицеры были на своих местах. Командовали операцией штаб Балтийского флота и командующий флотом контр-адмирал А. А. Развозов. Все русские моряки с честью исполнили свой долг. Мы вынужденно отдали немцам Моонзундский архипелаг, — но немцы понесли тяжёлые потери и не рискнули прорываться далее, в Финский залив, в минные поля, к Петрограду.

В военное время, на театре военных действий переход корабля из порта в порт — это боевая операция. На переход корабля отдаётся приказ штаба, составляется план перехода и подготовки боевых частей корабля. На корабле минимум за 12 часов до отхода от стенки нужно разводить огонь в топках, «поднимать пар» в котлах. Корабль должен получить боеприпасы и продовольствие, уголь (нефть) и смазочные материалы (всё это — в разных гаванях), получить карты с новейшей гидрографической и боевой обстановкой (идти по вчерашней карте — вылетишь на камни или подорвёшься на минах). О переходе корабля должны быть заранее оповещены все береговые посты наблюдения и связи и береговые артбатареи — громаднейшая штабная работа, и никакому «ревкому» она не под силу.

При чём здесь «Центробалт», где заправлял Дыбенко? Этот Дыбенко был матрос-баталер, воровал у своих товарищей бушлаты, пошёл за это в штрафники, а в феврале 1917-го года объявил себя страдальцем царского режима.

25 октября 1917-го года в Морской канал Петрограда и в акваторию Невы были переведены из Ревеля и Гельсингфорса (по секретным фарватерам в наших минных полях) и Кронштадта — 1 броненосец (27 октября, когда началось наступление генерала Краснова на Петроград, броненосец «Заря Свободы», бывший «Император Александр Второй», стоявший у входа в Морской канал, был заменён гвардейским крейсером «Олег»), 2 эскадренных миноносца, 3 минных заградителя, 2 тральщика, 1 сторожевое судно, 1 учебное судно. 1 лёгкое судно, они доставили несколько сотен моряков, базовый госпиталь с персоналом, 2 тысячи винтовок, 1 миллион патронов (вместе с «Авророй», которая уже стояла в Неве, общая артиллерийская сила этой эскадры могла разрушить весь центр Петрограда).

Грамотный военный моряк вам скажет, что такой переход и сбор кораблей и судов — отличная работа штабных офицеров.

Временное правительство Ленина высоко оценило заслуги моряков в деле Октябрьского переворота — в ноябре 1917-го года контр-адмирал Развозов был произведён в вице-адмиралы, капитан 1 ранга Иванов был произведён в контр-адмиралы (впоследствии контр-адмирал Иванов будет инспектором Морских войск ВЧК).

Вахтенный журнал крейсера «Аврора», относящийся к осени 1917-го года, был найден в 1937-м году при обыске в сейфе одного из арестованных большевистских «вождей». В вахтенном журнале отсутствовали (вырваны «с мясом») страницы с записями последних десяти дней октября 1917-го года.

Зачем крейсер «Аврора» вечером 24 октября вышел на фарватер Невы? Казённая версия говорит: «вечером 24 октября прибыл на «Аврору» из Смольного гонец и передал революционный приказ — выйти к Николаевскому мосту и разогнать юнкеров, и «Аврора» тотчас вышла к мосту, и разогнала юнкеров».

На «Авроре» были 24 паровых котла, и чтобы к вечеру держать нормативное давление пара в котлах 17 атмосфер и в паровых машинах 15 атмосфер, нужно было разводить пары с раннего утра. Перемещение могучего крейсера — невозможно без предварительной разработки в штабе флота.

Чтобы «напугать юнкеров», «Авроре» не было нужды шевелиться. «Аврора» стояла у стенки завода в 550 метрах ниже Николаевского моста. С такой дистанции хороший пулемётчик смахнёт папиросную пачку.

Корабль, стоящий в заводе, имел на борту небольшое количество угля — чтобы отапливать жилые отсеки (от малого котла) и чтобы крутить динамомашину — для освещения помещений и подачи электропитания на приборы и механизмы. Чтобы крейсер «Аврора» отошёл от стенки, на него нужно было загрузить минимум сто тонн угля (достаточно, чтобы дойти из Петербурга до Ревеля или Гельсингфорса). Значит, кто-то отдал предписание командованию Угольного порта, в Угольном порту загрузили на баржу уголь, и буксир притащил эту баржу в Неву, к борту «Авроры», а нижняя команда крейсера, три сотни матросов и унтеров, в течение нескольких часов поднимала уголь из баржи на борт и раскидывала его по 20 нижним угольным ямам, и закончилось это не позднее 23 октября, ибо утром 24 октября кочегары уже бросали уголь в топки крейсера.

В одной из научных книг сталинского времени (1951) говорится, что крейсер «Аврора» получил боевой приказ на выход из завода ещё 22 октября.

Кораблю, стоящему в заводе, запрещено иметь на борту боезапас.

Если на «Авроре» 25 октября имелись снаряды и заряды — значит, кто-то заранее, через сложный механизм штабной бюрократии, отдал приказ начальнику артскладов форта Ино отгрузить, по секретному перечню, боезапас для крейсера «Аврора», и приказ в Военный порт о переходе буксира с баржой, и приказ — самым различным службам и боевым соединениям — на боевое обеспечение этого перехода. Ночные переходы кораблей и судов в Финском заливе, ввиду минной опасности, были запрещены.

Стало быть, не ранее середины дня 25 октября буксир притащил баржу с боезапасом к борту «Авроры» и верхняя команда, на виду у Петербурга, стала перегружать боезапас в артпогреба крейсера.

«Аврора», отойдя от стенки завода, никак не приближалась к Николаевскому мосту, а напротив, отошла вниз по течению и встала на якоря, — а 25 октября в Неву вошёл эскадренный миноносец «Самсон» (совершивший переход в Петроград из Гельсингфорса) и встал на фарватере выше «Авроры» по течению — меж «Авророй» и Николаевским мостом. «Самсон» своим корпусом и своими пушками прикрыл «Аврору» от возможного обстрела из города.

В 1917-м году «Самсон» (случайно или нет получил он имя библейского богатыря) был новейшим и лучшим эсминцем Балтийского флота. В боевой диспозиции на Неве 25 октября «Самсону» была отведена главная роль (видимо, что не случайно в 1923-м году «Самсон» получил новое имя — «Сталин», он был образцовым кораблём Краснознамённого Балтфлота, а в 1936-м году стал первым военным кораблём, который прошёл за ледоколами через льды но Северному морскому пути).

У одного мемуариста промелькнуло, что крейсер «Аврора» отошёл от заводской стенки затем, что на «Авроре» находился запасной штаб восстания. А очевидец мирный житель (Дубнов) записал в дневник 28 октября: в городе говорят, что когда войдут войска Керенского, большевики сядут на «Аврору» и уплывут в Кронштадт. Вероятно, здесь и заключается правда: в случае неудачи истинные руководители переворота должны были эвакуироваться на «Аврору» (плавучую крепость) и, под прикрытием огневой мощи эскадры, уйти либо в Ревель, к генералу Черемисову под крыло, либо в Гельсингфорс, к адмиралу Развозову.

В 1960-е годы А. В. Белышев, который в октябре 1917-го года был председателем судового комитета на «Авроре», рассказал, что носовое 6-дюймовое орудие крейсера не стреляло и никакого «сигнала к штурму» посредством орудийных выстрелов не отдавалось. Просто — в девятом часу вечера на «Авроре» дважды выстрелила кормовая зенитка (со времён Петра Великого двойной выстрел кормового орудия являлся приказом «шлюпкам к борту»). На «Авроре» стояли новейшие зенитки Лендера калибром 3 дюйма, длина ствола 2,3 метра, они били в высоту на 6 вёрст, и звук их выстрела был сильным.

Красный фонарь над Петропавловской крепостью также не являлся «сигналом к штурму Зимнего». Башенка с сигнальной мачтой на Нарышкином бастионе была главным постом оповещения кораблей на рейде реки Нева (для чего её и построили в 1731-м году — по проекту Трезини).

Днём 25 октября для кораблей, вошедших в Неву, на сигнальной мачте над рейдом был поднят чёрный цилиндр — с любого угла он смотрится как чёрный квадрат, а с наступлением темноты чёрный квадрат положено заменять красным «огнём». Этот сигнал означал: высота воды 4 фута выше ординара (при маневрировании у берегов крайне важно знать глубину под судном).

Вёлся ли вечером 25 октября артиллерийский огонь из Петропавловской крепости по Зимнему дворцу? (В крепости имелись 6-дюймовые и 3-дюймовые орудия, от крепости до дворца — 500 метров, стрельба была бы расстрелом в упор).

У историков находим самые различные сведения. Одни пишут — был 1 выстрел из крепости, другие — 8 выстрелов, третьи — что пушки крепости выстрелили по дворцу 35 раз. Одни историки пишут, что крепость стреляла холостыми, другие — что разрывными снарядами, третьи — что пушки из крепости били шрапнелью.

Нужно думать, что правду пишет очевидец и участник событий (Суханов): артиллеристы крепости вообще отказались стрелять и заявили о своём нейтралитете. А чтобы избежать провокаций комиссаров, артиллеристы сняли с орудий панорамы и слили масло из цилиндров отката.

Видимо, впоследствии комиссары, которые «командовали» в тот вечер в крепости, устыдились своей беспомощности и наврали — кто как умел.

Имел ли место вечером 25 октября «штурм Зимнего дворца»? Это — смотря по тому, какой смысл мы будем вкладывать в термин «штурм».

24 октября Керенский, Верховный Главнокомандующий, твердо верил, что у него имеются верные части, которые раздавят большевиков. Он говорил в Предпарламенте, что с Северного фронта, от генерала Черемисова уже идут эшелоны с казаками, пехотой, артиллерией, броневиками и что уже отдан приказ об аресте Ленина.

В ответ меньшевистская с.-д. фракция Предпарламента предложила Керенскому немедленно заключить мир на фронте и передать помещичьи земли крестьянским земельным комитетам — но Керенский такими вопросами не интересовался.

Ночь на 25 октября Керенский провёл в здании Главного штаба военного округа на Дворцовой площади — в совещаниях с военными и в ожидании эшелонов с верными войсками.

В 9 часов утра Керенский собрал министров в Главном штабе (Главный штаб, пишет очевидец, являл дикую картину — в рабочий день сплошь пустые кабинеты, разбросанные бумаги, ни дежурных адъютантов, ни одного часового ни снаружи здания, ни внутри). Керенский сообщил министрам, что эшелоны уже идут на Петроград и что он едет им навстречу.

Свои автомобили Керенскому казались ненадёжны, он попросил машину у американского посла и, не позже полудня, на мощной машине с флажком США выехал в Лугу (далее его понесло во Псков, в Остров). Министры перешли через площадь в Зимний дворец, в Малахитовый зал.

Примерно в 1 час дня в Мариинский дворец вошла группа вооружённых людей, которые предложили депутатам Предпарламента покинуть дворец, — депутаты разошлись, довольные, что их не арестовали.

В это время к Зимнему начали подтягиваться войска, верные правительству. На площади меж Александровской колонной и дворцом высились штабеля брёвен в сажень длиной — дрова на зиму для отопления дворца. Получилась неприступная баррикада. На штабелях установили пулемёты, между штабелями поставили пушки, за штабелями укрылись казаки с лошадьми и прочие защитники дворца (их число называют различно — от 3 тысяч до 8 тысяч человек). Со стороны Адмиралтейства дворец укрывала высокая ограда, в саду за оградой также поставили пулемёты.

Набоков пишет, что в 3 часа дня площадь была оцеплена верными правительству солдатами, публика гуляла по тротуарам, во дворец впускали по пропускам. В седьмом часу вечера, когда Набоков покинул дворец, площадь была окружена восставшими.

Примерно в 7 часов вечера Чудновский от имени ВРК предложил министрам сдаться по-хорошему, и дал на раздумье 20 минут. Министры отказались сдаться. Они верили, что через полчаса, через час в город ворвётся Керенский с войсками.

Уже стемнело, все ждали — неизвестно чего. «От нервов» началась редкая перестрелка. «Нападающие» попрятались в Александровском саду, на Невском, под аркой Главного штаба, на Мойке, в Миллионной улице. Изредка стреляли пулемёты. Внезапные орудийные выстрелы (зенитка «Авроры») прибавили нервозности. (Утром узналось, что за вечер и ночь возле дворца были убиты 2 человека и 9 ранены.)

Перестрелка затихала, и Чудновский ходил к защитникам дворца на переговоры. Ушёл от дворца казачий полк. Ушли юнкера-артиллеристы с пушками. Ушёл женский батальон. Именно в это врем» беззвучно происходил не штурм — а захват дворца.

Дворец, чёрный и мрачный (он был сплошь выкрашен в тёмно-красный цвет) высился без единого огонька в окнах. Небольшая группа обученных людей (боевики Дзержинского и диверсанты разведки Генштаба) проникла во дворец через подвал, вырубила дворцовую электростанцию (которая до сих пор ржавеет во дворе) и принялась, без выстрела, зачищать дворец.

Задача непростая — во дворце более тысячи помещений, работать нужно было в темноте, а было велено никого не убивать и не увечить. В течение примерно четырёх часов дворец был без шума зачищен. Разоружённых юнкеров и офицеров, человек семьсот, согнали вниз, в вестибюль и включили свет (очевидцы вспоминают, что у юнкеров и офицеров был ужасно перепуганный вид). Тогда, примерно в 1 час ночи, Чудновский ввёл свой небольшой отряд во дворец — арестовывать министров.

Юнкеров и офицеров отпустили на все четыре стороны. Арестованных министров увели под конвоем в Петропавловскую крепость.

Вот тут начался «штурм Зимнего дворца», показанный Эйзенштейном — озверелые тысячи «красногвардейцев» бросились грабить дворец. (После переворота в правительстве Ленина поставили вопрос — расследовать массовый грабёж в Зимнем дворце, наказать виновных, вернуть ценности, «народное достояние», но дело заглохло — не до Зимнего дворца было в те дни).

«Красная гвардия» — отдельная песнь. Началу её положили большевики в конце апреля 1917-го года, учредивши охранные отряды «Рабочей гвардии». Денег (кайзеровских) большевики не жалели (только за покупку типографии для «Правды» и выписку из Швеции новейших ротационных машин они легко выложили полмиллиона рублей), и «рабочегвардейцам» очень хорошо платили. Этими отрядами без труда завладели анархисты и перекрестили их в «красную гвардию» (два цвета анархии — красный и чёрный).

В те дни милиция (замена царской полиции) составлялась из профессиональных воров и беглых арестантов. Уголовная дрянь что помельче ринулась в «красную гвардию». Боец этой «гвардии» получал в месяц от 50 до 100 рублей (50 рублей получали учитель гимназии и хороший рабочий, 70 рублей получал рабочий высокой квалификации, 100 рублей получал младший офицер на фронте). '«Красногвардеец» имел красную повязку, огнестрельное оружие, юридическую неприкосновенность и владел безграничным правом грабить и притеснять (про этих «красногвардейцев» писал Блок: «на спину б надо бубновый туз», «запирайте етажи, нынче будут грабежи»).

Важнее другое — за шумной ширмой «красной гвардии» Дзержинский и его люди с мая по октябрь 1917-го года на глухих пустошах и в лесах Петербургского уезда обучали и тренировали собственные отряды боевиков — по всей программе профессиональных диверсантов. Эти боевики Дзержинского, совместно с диверсантами разведки Генерального Штаба, малыми группами тихо овладевали Петроградом 24 и 25 октября (эти люди позднее составили ядро секретных спецгрупп ВЧК).

Когда, применительно к октябрю 1917-го года, мы встречаем в литературе термин «красногвардеец», нужно относиться к нему с осторожностью и постараться различить, где речь идёт о диверсантах Дзержинского, а где — о грязных бандах уголовников.

В августе, в «корниловские дни», Керенский в панике распорядился выдать «народу» 50 тысяч винтовок и море патронов — для «защиты Петрограда». Нетрудно догадаться, в чьи руки попали те винтовки.

В гордых книжках про Октябрь мы читаем, что «в дни Октября революционный пролетариат имел 40 тысяч красногвардейцев», а в книжках по истории ВЧК читаем, что «в ноябре 1917-го года Петроград терроризировали 40 тысяч вооружённых бандитов». Видимо, речь идёт об одних и тех же людях.

Вооружённые силы ВЧК были созданы для уничтожения «красной гвардии». В феврале 1918-го года правительство Ленина ввело смертную казнь за бандитизм (смертная казнь в России была «навечно» отменена первым Временным правительством в марте 1917-го года). В марте 1918-го года начальник ПетроЧК Петере докладывал Петросовсту и Дзержинскому в Москву, что все усилия его ведомства «поглощает борьба с бандитизмом». В том же марте «красная гвардия» была объявлена вне закона. Петросовет постановил, что всякий, имеющий незарегистрированное оружие, будет расстреливаться как налётчик. Тысячные банды «красной гвардии» кинулись бежать из Питера.

В мае 1918-го года Горький в своей газете «Новая жизнь» приводил свидетельства, как банды «красногвардейцев» численностью до нескольких сотен человек грабят сёла в Петербургской губернии, убивают, пытают, обкладывают крестьян контрибуцией. В том же мае отряд «красной гвардии» под командованием штабс-капитана Наумова захватил и начал грабить Царское Село. Была изрядная битва за Царское Село, и части «особого назначения» ВЧК перебили «наумовцев» как собак. В течение лета полки «особого назначения» уничтожали «красногвардейцев» в Луге, Гатчине, Новой Ладоге, Тихвине (официально это звалось «подавление кулацких восстаний», но какие же могли быть «кулацкие восстания» в городах?). К сентябрю 1918-го года «красная гвардия» была истреблена.

Интересный вопрос — а кто всё-таки руководил переворотом? Казённые учебники дружно говорят — Ленин. Но Ленин, как явствует из всего, был при этом деле «посторонним». Он лишь писал бесконечные «советы постороннего».

Троцкий, который вообще не был причастен к делу переворота и которого большевики с конца сентября 17-го года держали в Петросовете как ширму, чванно утверждал, что поскольку Комитет обороны (впоследствии Военно-революционный комитет) числился при Петросовете, где председал Троцкий, то автором революции в Октябре является Троцкий.

В действительности, все «военно-революционные приказания», которые рассылались по Петрограду от имени Петросовета, были подписаны вовсе не Троцким, а Лашевичем (в 1918-м году Лашевич будет командовать 3-й армией РККА). Чем занимался ВРК? Он беспрерывно заседал. Троцкий пишет, что «Сталин не мог руководить восстанием, потому что Сталин ни разу не появился на заседаниях ВРК».

Потому-то Сталин и не появлялся на заседаниях ВРК, что безсмыленный ВРК ничем не руководил, а только взывал к бандитской «красной гвардии». Председателем ВРК в Смольном неотлучно сидел Подвойский — он позднее считал, что именно он совершил революцию. Кроме ВРК, существовал ещё Полевой штаб ВРК, с Антоновым в начальстве (в Петропавловской крепости). Антонов впоследствии утверждал, что именно он сочинил «план восстания». Имелся еще, помимо ВРК и Полевого штаба, — Военно-революционный центр (Сталин, Дзержинский, Урицкий, Бубнов, Свердлов). Свердлов отношения к перевороту не имел, он сидел «на партии» и был поглощён организацией и сколачиванием большевистской фракции грядущего съезда Советов.

А в 1924-м году вдруг выплыло, что в конце октября 1917-го года работал в Петрограде совершенно тайный «практический центр», три человека: Сталин, Дзержинский, Урицкий.

Троцкий был в ярости, Троцкий писал, что Сталин не мог руководить революцией, потому что «Сталина никто нигде не видел».

Троцкий писал с издёвкой: «что это за руководящий центр, о котором никто не знал». Вот потому никто и не видел Сталина, что Сталин вместе с генералами русской военной разведки, занимался делом. А где был Ленин? Примечательно, что в «октябрьские дни» Ленина тоже никто не видел. Естественно, что Ленин тихо сидел возле Сталина.

В последние дни накануне переворота Ленин прятался на Сердобольской, дом 1 (под окном свистели паровозы, станция Ланская, чуть что — сел на поезд, и через 20 минут ты в Финляндии). Никто, кроме Сталина, не знал ленинского адреса. Члены ЦК поддерживали связь с Лениным только через Сталина. Принято считать, что Ленин ушёл из дома на Сердобольской ближе к полуночи.

Этого не могло быть, ибо Ленин ехал к Литейному мосту на трамвае, а трамваи 24 октября перестали ходить в 6 часов вечера.

Как уходил Ленин из дома на Сердобольской — тоже никто не видел. В квартире Ленин был один. Свешников пишет, что Ленин ушёл и оставил записку. В шестом часу вечера за Лениным пришел неизвестный «связист», посланный Сталиным (»связистом» тогда назывался в армии офицер связи, переносящий поручения от командующего к командующему). Далее Ленина никто не видел. В 3 часа дня 25 октября Ленин появился в Смольном на заседании Петросовета, коротко выступал — и вновь исчез. Его не было вечером 25 октября на открытии съезда Советов. Вновь Ленин появился Б Смольном только поздним вечером 26 октября, когда дело переворота было решено.

Где находился истинный штаб переворота? Какими непременными качествами должно обладать это помещение? Оно должно быть неприметным (само собой). В нём должны находиться средства военной спецсвязи (только люди слабого мышления, вроде Троцкого или Антонова, способны вообразить, что возможно руководить воснно-государственным переворотом по городскому телефону). Оно должно находиться на набережной, желательно — на берегу Невы (чтобы в случае заминки руководители заговора могли мгновенно сесть в моторную лодку и уплыть к крейсеру «Аврора». А все Троцкие, Каменевы, подвойские, антоновы, чудновские и прочие, весь съезд Советов — оставлялись врагу на растерзание. Заметим, что два важнейших руководителя переворота — военный министр генерал Маниковский и морской министр адмирал Вердеревский, члены правительства Керенского, вечером 25 октября сидели в Зимнем дворце — в случае неудачи заговора они имели бы абсолютное алиби. Оба они были выпущены на свободу утром 26 октября, а прочие министры сидели в Петропавловской крепости, в ужасных условиях, до января 18-го года). Дом должен иметь проходные дворы к соседним улицам, чтобы агенты могли приходить и уходить незамеченными.

Единственно возможное и пригодное место — рядом с Литейным мостом, на Неве, Воскресенская набережная, дом 28. Жилой дом, а во втором его этаже — контрразведка Петроградского военного округа.

Отсюда вели проходные дворы на Шпалерную. Именно на Шпалерной «связист», который вёл Ленина к Сталину, показал юнкерам такой «документик», что те щёлкнули каблуками, а «связист» и Ленин исчезли в ночных (в седьмом часу вечера уже была ночь) проходных дворах.

Переворот был затеян за день до съезда, чтобы вручить власть съезду — и сразу заключить мир. Но выяснилось, что съезд не хочет брать власть. Делегаты не понимали, зачем они собрались. Из анкет делегатов-большевиков видно, что многие большевики из глубинки не хотели «власти Советов» — они хотели «демократии» и даже «коалиции» — власти совместно с «буржуями».

Съезд открылся в Смольном (загаженном, заплёванном, плохо освещённом) 25 октября в 11 часов вечера, когда на Дворцовой площади шла вялая стрельба. Съезд возмутился против «насилия». Мартов заявил, что происходящее — «военный заговор за спиной съезда» (видимо, Мартов, человек умнейший и хорошо информированный, что-то знал о «генеральском» закулисье происходящего переворота).

Арест министров, которые почему-то не разбежались утром, а заперлись за штыками в Зимнем дворце, был нужен заговорщикам, чтобы предъявить этот арест съезду Советов как неоспоримый факт низвержения прежней власти. В четвёртом часу утра Каменев зачитал съезду телеграмму Антонова о том, что Временное правительство арестовано.

Большевики имели на съезде менее половины мандатов.

Догадайся эсеры и меньшевики объединиться — они бы сформировали своё правительство. Но правые эсеры и «чистые» меньшевики, в знак протеста и негодуя, покинули съезд. Большевики получили большинство и приняли «Декрет о мире».

Керенский в эмиграции писал: «Если бы мы заключили мир, мы бы и теперь правили в Москве».

Ленин в 1919-м году на конгрессе Коминтерна говорил: «Наша революция в октябре семнадцатого года была — буржуазная».

Первое правительство Ленина, созданное 27 октября (9 ноября) 1917-го года, называлось Временным. Съезд дал этому правительству срок полномочий ровно на 1 месяц — до 27 ноября, на этот день съезд назначил открытие Учредительного собрания.

12 ноября прошли выборы в УС, большевики получили четверть голосов, эсеры — больше половины. Имелась реальная угроза, что УС, руководимое лидерами эсеров (масонами) потребует продолжения войны.

В вопросе войны и мира Ленин и Сталин даже в своём ЦК и в правительстве находились в меньшинстве. Вероятно, что под нажимом генералов, созыв УС отложили до 5 января 1918-го года — в надежде, что до этого дня удастся подписать с Центральными державами мир (проект этого сепаратного перемирия и мирного договора разрабатывался в русском Генштабе). 3 декабря в Брест-Литовске начались переговоры.

России воевать было нечем. Фронта не было. Траншеи на десятки вёрст стояли под снегом без единого солдата. Новая Социалистическая армия набиралась (за хорошее жалованье) туго. К 1 января удалось завербовать лишь 700 добровольцев. Споры в Брест-Литовске (делегацию от России возглавляли Каменев и Иоффе) не давали результата.

3 января» 1918-го года в России произошёл настоящий государственный переворот. ВЦИК Советов, где большевики имели большинство — 62 процента, издал декрет, по которому Россия объявлялась Республикой Советов р., с. и кр. депутатов. Отныне и навсегда вся власть в центре и на местах принадлежала Советам. По этому декрету, Учредительное собрание становилось учреждением устаревшим и беззаконным. 10 (23) января 3-й Всероссийский съезд Советов (с большинством большевиков) утвердил этот декрет — в этот день в России наступила Советская власть.

Подписывать мир с Германией, Турцией, Болгарией и Австро-Венгрией послали министра иностранных дел Троцкого, военными экспертами при нём были генерал Самойло и адмирал Альтфатер. Сохранились ленты телеграфа спецсвязи — на многие вопросы Троцкого премьер-министр Ленин отвечает: «нужно посоветоваться со Сталиным» (очевидно, что Сталин находился на связи с генералами Генштаба).

Германия, и в особенности Австро-Венгрия, неимоверно жаждали мира, в Вене и Берлине сотни тысяч людей выходили на улицы, требуя еды.

Троцкий 11 февраля отказался подписать мир, хотя немцы и австрийцы ему прямо говорили: тогда вы получите войну (теперь мы знаем, что Троцкий был агентом администрации президента США, и очевидно, что Троцкий исполнял веление хозяев — любой ценою удержать 130 германских дивизий на Восточном фронте).

18 февраля 72 германские и австрийские дивизии двинулись в наступление, забирая тысячи брошенных пушек и миномётов, пулемётов, грузовиков, огромные склады боеприпасов и снаряжения. 20 февраля из Петрограда в Двинск спешно выехали парламентёры — умолять о перемирии.

Ленин всегда презирал слово «отечество», он утверждал (по Марксу), что у пролетария не может быть Родины. Но 21 февраля Совет Народных Комиссаров выпустил воззвание: «Социалистическое Отечество в опасности!». В тексте воззвания-декрета видна твёрдая генеральская рука (многие пункты этого декрета дословно перешли в Постановление ГКО от 3 июля 1941-го года).

Почему 23 февраля — «день рождения Красной Армии«? Это был позорный день бегства русских солдат-наёмников. Немцы без боя заняли Нарву и Псков (где шла безумная матросская пьянь: военный и морской министр ленинского правительства матрос-баталер Дыбенко справлял свою свадьбу с любвеобильной Коллонтай — от чего осталось присловье: «как Дыбенко с Коллонтай пропили Псков»).

Дело, видимо, в том, что 22 февраля из Могилёва в Петроград приехала большая группа генералов во главе с начальником штаба Ставки Верховного Главнокомандования генералом М. Д. Бонч-Бруевичем. Вечером они встретились с Лениным и Сталиным. Трудный разговор продлился до утра. Речь шла о спасении России.

Требования генералов: немедленное заключение мира, на любых условиях, национализация всей оборонной промышленности — горнорудной, металлургической и прочая (с этим требованием группа генералов во главе с начальником Главного Артиллерийского управления генералом А. А. Маниковским обращалась к царю еще в 1916-м году — ответа, естественно, не последовало), новая армия строится на основе всеобщей воинской обязанности, запретить все солдатские комитеты и советы, никакого обсуждения приказов, железная дисциплина, за воинские преступления — расстрел. Ленин принял все требования.

В тот же день, 23 февраля 1918-го года, Ленин имел самую тяжёлую свою битву. Его ЦК дружно и категорически выступил и против мира и против «царской» армии. После долгих часов крика Ленин ультимативно заявил, что уходит из ЦК. Поздней ночью предложения Ленина были приняты: 7 голосов за, 4 против, 4 воздержались. Рождение новой армии получило первичное оформление.

Ленин в те дни писал: «после 25 октября мы — оборонцы, мы теперь за защиту Отечества».

3 марта был подписан мир (на условиях втрое худших, чем это могло быть в декабре 1917-го года). 4 марта в Республике Советов был учреждён Высший Военный совет, его возглавил генерал Бонч-Бруевич.

Басню «Троцкий — создатель Красной Армии» сочинил Троцкий (многие дурачки ей верят). Армию создавали генералы и офицеры старого русского Генштаба. С марта по май была проделана громаднейшая работа. Были написаны, на опыте трёх лет войны в Европе, новые Полевые уставы для всех родов войск и их боевого взаимодействия — лучшие уставы в мире. Была создана новая мобилизационная схема — система военных комиссариатов (она служит России до сих пор).

Красная Армия сделалась непобедимой, потому что ею командовали патриоты — десятки лучших русских генералов, прошедших две войны, и 100 тысяч отменных боевых офицеров (а комиссары в пыльных шлемах только путались под ногами, пьянствовали и грабили население). В распоряжении Красной Армии при новой мобилизационной системе были неограниченные людские ресурсы — и армия имела громадные запасы оружия, беприпасов и снаряжения (накопленные царским военным министром генералом Поливановым).

19 марта 1918-го года Троцкий добился смещения генерала Бонч-Бруевича и сам занял его место. Бонч-Бруевич стал начальником штаба Высшего Военсовета. Троцкий же стал организатором и вдохновителем иностранной интервенции в Россию.

В начале марта 1918-го года в Лондоне состоялась секретная конференця Союзных держав, где было принято решение о совместном вооружённом вторжении (интервенции) в Россию. Намечалось навсегда покончить с Россией как с крупной независимой державой, лишить Россию выходов к морям и разделить Россию на части.

Будто исполняя решения той конференции, Троцкий в конце марта 18-го года официально, от имени ленинского правительства, пригласил в Россию армии Англии, Франции и США — чтобы защитить власть Советов от Германии. Что из этого получилось — известно.

В 1916-м году генерал-аншеф Маниковский и другие лучшие генералы доложили царю, что следующая большая война в Европе начнётся примерно через 20 лет. К этому времени Россия, если не хочет погибнуть, обязана стать мощной индустриальной державой, с государственной промышленностью.

Сталин с группой единомышленников (в жестокой борьбе против «троцкистов-ленинцев», которые презирали и ненавидели Россию) окончательно взял власть в 1930-м году.

Драгоценное десятилетие было упущено. «Группе Сталина» предстояло невозможное — под видом «строительства социализма», в кратчайшие годы, не считаясь с затратами, создать в стране мобилизационную экономику, выстроить тысячи современных заводов, построить на пустом месте новейшие отрасли оборонной промышленности, которые будут выпускать наилучшее вооружение. В публичном выступлении (напечатанном в газетах) Сталин сказал, что Россия отстала от передовых государств на 50 и даже на 100 лет, и что Историей нам отпущено только 10 лет, чтобы пробежать это отставание — иначе нас сомнут. Это было сказано в феврале 1931-го года.

27—31 октября 2007 г.

В теме, затронутой мною, меня наиболее занимает историческое, от времён государя Павла Петровича, противостояние русского масонства и русского Рыцарства. О масонах в России известно немало, русское же Рыцарство укрыто тайной.

Только в одной эмигрантской книге, изданной анонимно в Париже, вскользь говорится, что вплоть до 1917-го года существовал в Петербурге тайный круг Рыцарей, тамплиеров и розенкрейцеров, с центром в Пажеском корпусе… это всё — тема следующей работы.