Убийство львовских профессоров

70 лет назад произошла резня львовских профессоров...

В 1941 году гитлеровцы и их украинские соратники уничтожили около 50 ученых Львовского университета, а также членов их семей.
Почти все убитые были поляками. После присоединения Львова к СССР все они продолжали свою научную и преподавательскую деятельность. После захвата Львова гитлеровцами и зачисток, осуществленных головорезами из батальона «Нахтигаль», львовские профессора были зверски убиты.
Прошло чуть больше 70 лет.

И теперь в современном Львове «оккупантами» называют тех, кто освобождал этот город от нацистов… А патриотами и героями — тех, кто когда-то под жовто-блакитными прапорами грабил, пытал, насиловал, убивал 70 лет назад в захваченном гитлеровцами Львове...

30 июня 1941 года, через неделю после начала Великой Отечественной войны, немецкими войсками был захвачен Львов. Нацисты осуществили массовые казни местных жителей — поляков и евреев, выбирая своих жертв по заранее подготовленным спискам. Большинство людей в списках были польскими политиками, артистами, спортсменами, учёными и священниками. Эта акция имела своей целью уничтожение элиты польской нации — людей, которые могли попытаться выступить выразителями польского общественного мнения и обратиться к мировой общественности.

Гестапо и немецкие власти на территории Чехословакии и Генерал-губернаторства в 1939 году уже проводили акции по закрытию университетов. Но акция во Львове по уничтожению ученых не поддаётся логике и не укладывается в стандартный образ действий: ни в Ягеллонском, ни в Варшавском, ни в каком-либо другом из захваченных университетов не было массового уничтожения преподавателей, университеты просто закрывались…

Роковую роль в судьбе львовских профессоров сыграли украинские нацисты. Еще бы, ведь до захвата Советами, а потом Третьим рейхом Львов был преимущественно польским и еврейским городом, культурным центром с университетом…

" 27 января 1938 г. на заседании статистической комиссии «Наукового Товариства iм. Шевченка» во Львове д-р Владимир Огоновский выступил с докладом на тему «Национальная, социальная и профессиональная структура населения Львова по переписи населения 9.12.1931 г.» Текст этого доклада был опубликован в 1938 г. в виде брошюры под названием «Львiв у цифрах». На основе данных, приведенных в этой брошюре, общая численность населения города по состоянию на 9.12.1931 г. составляла 312.231 человек. По конфессиональному признаку это население распределялось следующим образом:
греко-католиков 49.747 чел. или 15,9%
православных 1.077 чел. или 0,3%
римо-католиков 157.490 чел. или 50,5%
моисеевых (т.е. иудаистов) 99.595 чел. или 31,9%
прочих 4.322 чел. или 1,4%
Что касается распределения по национальному признаку, то следует учесть, что национальность тогда, как и прежде во времена Австрии, определялась по разговорному языку. Состав населения Львова «щодо мови найближчо» выглядел так:
украинцев 24.245 чел. или 7,8%
русинов 10.892 чел. или 3,5%
поляков 198.212 чел. или 63,5%
евреев 75.316 чел. или 24,1%
прочих 3.566 чел. или 1,1% "

Вот украинские нацисты с помощью немцев устроили решение «польского» и «еврейского» вопроса — кровавое и беспощадное.

Массовые аресты и расстрелы начались сразу после оккупации Львова. Большинство схваченных евреев было расстреляно на месте, тогда как поляков и представителей других национальностей сначала вывозили в тюрьму гестапо, бывшую военную тюрьму на Замарстынове, и в окружающие город холмы — Вулецкие холмы, Винники, на Кортумову гору, на новое еврейское кладбище.
2 июля днём был арестован профессор Казимир Бартель (Kazimierz Bartel), в прошлом несколько раз возглавлявший польское правительство. В ночь с 3 на 4 июля 1941 г. между 22 и 2 часами несколько групп, состоящих из эсэсовцев, полиции и полевой жандармерии под руководством офицеров СС, произвели аресты профессоров высших учебных заведений во Львове. Кроме профессоров забрали всех присутствующих в квартире мужчин старше 18 лет. Были арестованы несколько десятков профессоров и все мужчины, находившиеся в их квартирах.
Списки были составлены ещё до вторжения. В этом немцам помогали украинские студенты львовских вузов, которые бежали в Краков в 1939 году после ввода советских войск на Западную Украину. Возможно, что к этим спискам мог иметь отношение некий голландец, Петер Николаас Ментен, владелец имения, который был вхож в богатые дома и хорошо знал, чем там можно поживиться. Ранним утром 4 июля один из профессоров и большинство прислуги были освобождены, тогда как остальные были вывезены в Вулецкие холмы за город на место казни, либо расстреляны во внутреннем дворике Воспитательного дома им. Абрахамовичей. Профессор Казимир Бартель был расстрелян позднее, 26 июля 1941 года. В октябре 1943 года тела расстрелянных были эксгумированы, перевезены в Кривчицкий Лес и сожжены вместе с сотнями других трупов, в ходе мероприятий по сокрытию следов нацистских преступлений.
Как указывает польский историк Зигмунт Альберт, жильё расстрелянных заняли высокопоставленные чиновники гестапо и украинской полиции.

Из показаний по делу Теодора Оберлендера.

Утром 30 июня подразделение под командованием подсудимого вступило во Львов. В этот день, а также в последующие дни свидетели Мельник, Панькив, Кухарь и Хюбнер видели подсудимого при проведении во Львове погромов и массовых убийств. Во время пребывания (около одной недели) во Львове подразделения «Нахтигаль» под командованием подсудимого там происходили массовые убийства и погромы. Уже в первые дни была сформирована специальная группа в составе около 80 человек… По указанию подсудимого и Шухевича эта группа проводила аресты и расстрелы. Совместно с этой группой убийства совершали также оуновцы, одетые в штатское платье.
По показаниям свидетеля Рейка, который также был арестован, но смог бежать, в первые же дни после нападения на Советский Союз было убито около 8 тыс. человек. Так, в первые дни июля 1941 года после страшных пыток были расстреляны 36 представителей львовской интеллигенции, в том числе 13 известных ученых. Были расстреляны известный польский хирург профессор Тадеуш Островский, хирург Владислав Добжанский, детский врач профессор Станислав Прогульский со своим сыном, заведующий кафедрой пропедевтической терапии профессор Иван Грек, заведующий кафедрой факультетской терапии, основатель курорта «Моршин», Роман Ренский, профессор гинекологии, ветеран львовской медицины, Адам Соловей (в возрасте свыше 80 лет), известный профессор судебной медицины Владислав Серадский, гинеколог Станислав Менчевский, заведующий кафедрой патологической анатомия, крупный ученый, профессор Витольд Новицкий со своим сыном — ассистентом кафедры микробиологии Эшемом Новицким, академик Адам Цешинский, лауреат международной премии имени Миллера, присвоенной ему в 1936 году 52-мя странами, в том числе Советским Союзом, доцент офтальмологии Юрий Гжендельский. Был расстрелян также профессор хирургии Генрих Гилерович. Был арестован и расстрелян Станислав Руфф...

Чтобы избежать ужасных пыток, некоторые из них кончали жизнь самоубийством. Доктор Ауэрбах отравил себя, свою жену и дочь в тот момент, когда фашисты хотели вести его на расстрел. Находясь в заключении, отравился также известный психолог доктор Бек.

Свидетельница Елена Кухарь, проживавшая в Львове по улице Маховекого, дом № 2, и свидетель Сулим, проживавший по улице Потоцкого, дом № 62, видели из окон своих квартир, как 3 или 4 июля на «Вулецкой горе», находящейся примерно в 80 м от их жилья, расстреливались группами по шесть человек (одна группа за другой) гражданские лица. Эти расстрелы производили специальные команды, одетые в немецкую форму. Жертвы несли лопаты и должны были сами копать себе могилу, в которую они падали после расстрела.
В числе этих жертв находились профессора Бартель, Ломницкий, Островский, доктор Руфф.

По показаниям свидетельницы Кухарь, в числе лиц, следивших за расстрелами, находился подсудимый. Жертвами этой бойни явились также работники органов Советской власти, еврейское и польское население. В первые дни происходили массовые аресты, которые производили военнослужащие подразделения «Нахтигаль». Людей сгоняли и зверски истязали без всякого отбора. Истекающих кровью раненых убивали прикладами, железными прутьями и другим холодным оружием.

В первый же день вступления во Львов военнослужащие подразделения «Нахтигаль» гнали по ул. Коперника в направления ул. Сталина толпу, состоявшую примерно из 800 человек. В их числе были женщины, дети и старики. Охрана из состава подразделения «Нахтигаль» стреляла, не целясь, в эту толпу и варварским образом избивала раненых прикладами и каблуками сапог.
В тот же день военнослужащими подразделения «Нахтигаль» из дома по ул. Потоцкого, 65, был выведен Лрояновский, знакомый свидетеля Сулима, которого расстреляли тут же за домом.
На углу Пушкинской улицы из рук матери был вырван маленький ребёнок; его били головой о стену дома. На том же месте была убита и мать ребенка. На ул. Листопад военнослужащим подразделения «Нахтигаль» была застрелена женщина, которая со второго этажа дома бросила кусок хлеба группе советских военнопленных.

Изложенные выше факты подтверждаются показаниями свидетеля Сулима, который все это видел… Свидетель Штейн также наблюдал эти бесчинства; от своего отца он узнал, что у оперного театра и в других частях города были повешены люди. Один из друзей свидетеля Сулима был вместе с 12-ю другими людьми повешен на балконе оперного театра.

Свидетель Макаруха, являвшийся до войны работником Совета, был арестован во Львове. Его отвели в здание полиции на ул. Яхонтовила. Во время ночного допроса, при котором присутствовал Шухевич, подчиненный непосредственно подсудимому, Макаруха раздели и подвергли тяжким истязаниям. Шухевич требовал, чтобы Макаруха выдал всех известных ему коммунистов, и при этом заявлял, что «его либо направят в концлагерь, либо расстреляют».
Во время заключения свидетель Макаруха видел ежедневно, как украинские националисты в немецкой форме, с трезубцем на груди и желто-голубыми полосками на погонах, а также немцы отбирали в тюрьме группы по 10-15 человек, которых затем расстреливали. Когда через несколько дней очередь дошла до него самого, его вместе с другими отвезли в Белогорский лес. Там он в яме увидел множество трупов. Несмотря на свои огнестрельные раны, ему удалось бежать. В один из следующих дней он увидел, как солдат в немецкой форме схватил за ноги маленького еврейского ребенка, ударил его головой о стену дома и таким способом убил его.

Свидетель Шпиталь, прибывший во Львов на второй или третий день после занятия города, был назначен в группу, в обязанность которой входила охрана начальника службы безопасности ОУН Лебедя. Когда Лебедь принимал на службу свидетели, он заявил ему, что во время службы он должен быть глухим, слепым и немым. Из окна здания, в котором он находился, свидетель видел, как знакомые ему военнослужащие подразделения «Нахтигаль» приводили во двор здания отдельных арестованных и целые группы и там же расстреливали. Это повторялось две или три ночи. Военнослужащими подразделения «Нахтигаль» люди выбрасывались во двор, и, если после этого они были еще живы, то их тут же убивали.

Свидетель Хюбнер, являвшийся военнослужащим строительного батальона военно-воздушных сил, дислоцировавшегося в то время во Львове, наблюдал из окна умывальной своего подразделения кровавую бойню в пожарном депо. Около 30 человек, в возрасте от 17 до 51 лет, прогонялись каждый в отдельности сквозь строй фашистов в направлении башни этого депо. При этом их так жестоко истязали, что большинство из них не добирались до двери башни, а падали на землю замертво. Немногие добиравшиеся до башни затем выбрасывались из верхних окон башни. В тех случаях, когда и после падения они оставались в живых, их приканчивали.
О том, что убийцы являлись военнослужащими подразделения «Нахтигаль», свидетель узнал из того, что в подразделении лишь команды подавались на немецком языке, а разговаривали между собой они по-украински. Среди следивших за этой бойней находился также подсудимый, которого свидетель опознал по фотографии.

Показаниями этих свидетелей полностью доказаны заранее организованные и проведенные в жизнь подразделением «Нахтигаль» резня и погромы, которые привели к массовому уничтожению человеческих жизней. Как это подтвердили свидетели Мельник, Шпиталъ и Панькив, во Львове командование батальоном осуществлял исключительно подсудимый. В качестве командира подразделения он несет полную ответственность за убийства, совершенные военнослужащими подразделения «Нахтигаль».
Преступления во Львове подготавливались заранее, при активном участии подсудимого в этой подготовке. В первые дни июля свидетель Панькив узнал от Шухевича, одного из руководителей националистов и ближайшего сотрудника подсудимого, что еще до начала нападения фашистов на Советский Союз были составлены списки, в которые были включены те представители интеллигенции, которых следовало уничтожить. Это обстоятельство подтверждается тем, что искали людей, даже умерших.

Как показал свидетель Шпиталь, агенты еще до нападения фашистов на Советский Союз получили задание проверить правильность и полноту списков, по которым должны были быть произведены аресты. Это обстоятельство подтверждает согласованность действий подразделения «Нахтигаль», находившегося под командованием подсудимого, с приведенными выше директивами ОУН по ликвидации определенных групп лиц. Все обстоятельства подтверждают, что эта бойня была организована заранее вторым отделом Абвера и подчиненными ему подразделениями ОУН.

Немецкий историк Dieter Schenk в книге «Der Lemberger Professorenmord» приводит свидетельства, что десятки бойцов этого батальона находились в городе и принимали участие в погромах и убийствах.
В 2008 году Служба безопасности Украины рассекретила документы, которые должны были свидетельствовать о непричастности Организации украинских националистов к уничтожению еврейского населения во Львове в 1941 году. Американский историк Джон-Пол Химка отмечает сомнительность достоверности приведенных документов, как собственно и беспристрастность персоны их представивших — Владимира Вьятровича — автора книги обеляющей ОУН(б) и построенной на манипуляциях с малодостоверными источниками и отказом от использования немецких и других источников использованных в десятках научных работ. Украинские историки так же отмечают, что советник и. о. главы СБУ, занимающийся глорификацией УПА, ОУН и их лидеров — Бандеры и Шухевича, занимается не историей, а исторической политикой.

Украинский советский писатель и публицист Владимир Беляев, долгие годы изучавший тему убийства профессоров во Львове составил
Список убитых:

профессор-стоматолог Антоний Цешинский (на пол.),
профессор-терапевт Ян Грек,
профессор-хирург Генрих Гилярович,
профессор-правовед Роман Лонгшамо-де-Бере (с тремя сыновьями),
профессор математики Антоний Ломницкий,
профессор-геолог Станислав Пилят,
профессор судебной медицины, ректор Университета Владимир Серадзский (70 лет),
профессор-хирург Тадеуш Островский,
доктор права, беженец из Гданська Тадеуш Тапковский,
профессор-терапевт Роман Ренцкий, академик,
писатель Тадеуш Бой-Желеньский,
профессор-пенсионер Адам Соловей (82 лет) с женой и внуком Адамом Монсовичем (19 лет),
профессор, декан Витольд Новицкий с сыном Юрием — военврачом,
профессор геометрии, бывший премьер-министр Казимир Бартель,
профессор Роман Виткевич,
профессор Владимир Круковский,
профессор Владимир Стожек (с двумя сыновьями),
доктор технических наук Казимир Ветуляни,
доктор Каспар Вейгель (с сыном Юзефом),
доцент-хирург Владислав Добржанецкий,
окулист Ежи-Юрий Гжендельский,
доцент Ветинститута Эдмунд Хамерский,
врач-гинеколог, профессор Станислав Мончевский,
врач-педиатр Станислав Прогульский с сыном Андреем,
ординатор госпиталя Станислав Руфф с женой и сыном Адамом (инженер-химик),
также жена Островского, учительница, гражданин США Кэтти Демкив.

В Акте Львовской комиссии по расследованию фашистских зверств (1-6.11.1944) добавлены:

профессор права, член Гаагского трибунала Алерганд,
профессор-психиатр Домасевич,
профессор Порчинский,
профессор Адам Фишер,
профессор Штрикс,
профессор Мундт,
доценты Ауэрбах (с женой и дочкой — отравились при аресте),
доцент Остерн (отравился),
доцент Чертковер,
доцент Пьясецкий,
инженер Блюменталь,
инженер Шимон.

Польский историк З.Альберт добавляет также:

жена проф. Грека Мария,
доктор теологии ксёндз Владислав Коморницкий,
знакомый Добржанецкого Эугениуш Костецкий,
жена проф. Островского Ядвига,
жена доктора Руффа Анна,
профессор Хенрик Корович;
профессор Станислав Ружевич,
медсестра Мария Рейманова;
знакомый Серадзкого бизнесмен Волиш

Вечная память.

Источник.