Е-декларирование. Кому грозит уголовная ответственность

«Минфин» публикует сокращенный вариант статьи. 

Уголовная ответственность за нарушения, связанные с е-декларированием, возможна, если: 1) лицо в силу закона обязано было подать декларацию, но умышленно ее не подало; 2) лицо подало декларацию, но с ней что-то не так.

Понятие «что-то не так» может включать множество различных нарушений, от процедурных, таких как нарушение срока подачи, арифметических ошибок и т.д., до существенных нарушений: не декларирование имущества, которое должно быть задекларировано, занижение/завышение стоимости задекларированного имущества, подозрительность источников его происхождения. Как показывает практика, подать абсолютно «чистую» электронную декларацию, в которой нарушений найти не сможет даже самый дотошный проверяющий, довольно сложно.

Все эти нарушения с точки зрения уголовного кодекса объединены в две статьи – №3661 Декларирование недостоверной информации и №3682 УК Украины Незаконное обогащение. Статья №3661 УК Украины предусматривает ответственность за формальные нарушения, которые сравнительно несложно выявить и доказать. Именно по этой причине чиновники так тщательно вписывают в декларации все имущество, приобретение которого или пользование которым хотя бы потенциально может быть проверено.

Выявить и доказать умышленную неподачу лицом электронной декларации труда не составит. Если после установленного законом дедлайна в Едином реестре деклараций нет декларации лица, обязанного ее подать, то правоохранительным органам остается лишь зафиксировать этот факт и доказать умысел на такие действия. «Умышленность» неподачи декларации означает, что у человека была объективная возможность ее подать (Единый реестр деклараций исправно работал, состояние здоровья и местонахождение позволяло совершить эти действия), но он даже не попытался исполнить свою обязанность.

Немного сложнее обстоят дела в случае декларирования заведомо недостоверных сведений в электронной декларации. Чтобы установить и доказать это обстоятельство НАПК и НАБУ должны будут провести соответствующую проверку либо следственные действия. Например, эти органы могут получить информацию об имуществе какого-либо чиновника из многочисленных реестров – реестра вещных прав на недвижимое имущество, реестра обременений движимого имущества, базы данных МВД о зарегистрированных транспортных средствах, реестра юридических лиц и физических лиц-предпринимателей (в части наличия корпоративных прав) и т.д. Кроме этого, можно истребовать из пенсионного фонда информацию о том, сколько официально заработал человек за тот или иной период.

После сопоставления полученных данных с теми, что были задекларированы чиновником, можно установить факт предоставления в декларации заведомо недостоверных сведений. Если реальная сумма либо стоимость имущества отличается от задекларированной более чем на 250 прожиточных минимумов (в 2018 году – 440, 5 тыс. грн), то такой случай точно заинтересует детективов НАБУ как основание для уголовной ответственности. В том случае, если разница в стоимости меньше этой суммы, но больше 100 прожиточных минимумов (в 2018 году – 176,2 тыс. грн), наступает не уголовная, а административная ответственность по статье №1726 Кодекса об административных правонарушениях – за такое нарушение НАПК может оштрафовать на сумму до 42,5 тыс. грн.

Наиболее сложная и трудоемкая задача – выявление и доказывание незаконного обогащения (ст. 3682 УК). Чтобы установить наличие признаков незаконного обогащения нужно доказать:

1. факт приобретения лицом активов, включая время такого приобретения;
2. наличие на момент приобретения у лица статуса уполномоченного на выполнение функций государства или местного самоуправления;
3. факт приобретения именно в собственность, не в пользование;
4. значительный размер активов (на конкретную дату);
5. основания их приобретения;
6. тот факт, что такие основания были незаконными на момент приобретения.

Как видим, на самом деле ситуация с незаконным обогащением несколько отличается от ее бытового и упрощенного понимания, а потому проверить и доказать такие факты, используя лишь данные реестров, письменные запросы и пояснения, НАПК вряд ли будет под силу. Другое дело НАБУ – сейчас в практике встречается все больше случаев, когда детективы достаточно эффективно используют имеющиеся у них процессуальные инструменты в виде следственных действий, в том числе негласных, и собирают большие объемы доказательств, указывающих на незаконное обогащение. К примеру, в одном из недавних резонансных дел детективам не откажешь в рвении –доказательств собрано немало.

НАПК, в свою очередь, всячески перетягивает на себя одеяло в вопросе выявления признаков незаконного обогащения, а также декларирования заведомо недостоверной информации.

8 декабря 2017 года Нацагентство даже выдало Разъяснение №1375, в котором на целых 10-ти страницах описывается, почему никто, кроме НАПК, не вправе даже смотреть в сторону статей 3661 и 3682 УК Украины и выявлять признаки этих преступлений. По утверждениям НАПК, требования Уголовного процессуального кодекса Украины о необходимости в течение 24 часов внести сведения о преступлении в ЕРДР (Единый реестр досудебных расследований) не должны распространяться на два указанных преступления, если нет соответствующего заключения НАПК о результатах полной проверки деклараций и наличии нарушений закона.

Таким образом, НАПК пытается замкнуть на себе всю систему привлечения к ответственности за нарушения, связанные с электронным декларированием. Не нам судить, насколько это целесообразно и политически правильно.

Но пока что детективы НАБУ, впрочем, как и другие правоохранительные органы, борющиеся с коррупцией, не спешат «брать под козырек» и исполнять все «хотелки» НАПК, и нарушать при этом процессуальный закон. Об этом свидетельствуют и цифры: по имеющимся данным, количество зарегистрированных уголовных производств только по ст. 3661 выросло в прошлом году почти до 2 тысяч, а это в 20 раз больше по сравнению с 2016 годом. В то же время, обвинительный приговор суда по таким преступлениям – пока что явление редкое. Это может свидетельствовать, во-первых, о сложности расследования такого рода преступлений, во-вторых, о слабости и инертности судебной и правоохранительной системы, внутренней конфронтации между антикоррупционными органами и, в-третьих, об умении адвокатов использовать все слабые места антикоррупционного законодательства и промахи следствия, выстраивая эффективные защитные стратегии для своих клиентов.

Резюмируя сказанное, можно сделать следующие выводы. Борьба с коррупцией после очередной реформы имеет пока что довольно хаотичный и точечный характер. Но показатели в статистических отчетах нужны всем (хотя бы для того, чтобы было что демонстрировать международным донорам), поэтому, несмотря на конфликты между новыми антикоррупционными органами, каждый из них стремится выглядеть более полезным и эффективным.