Роман Шпек: Иностранные инвесторы скорее выберут Ирак, чем Украину

На этом проблемы не заканчиваются: в системе переизбыток плохих кредитов, большая часть которых приходится на государственные банки. Неэффективный менеджмент, а также годы отказа от реформ привели к настолько критическому состоянию. При этом нежелание властей менять систему отпугивает потенциальных международных инвесторов, способных сдвинуть ситуацию в лучшую сторону. О том, как обстоят дела с этими проблемами и как выбираться из этого «болота», рассказал экс-министр экономики Роман Шпек в интервью «Минфину».

За последние 3 года НБУ закрыл более 90 банков. Оправдана ли такая «чистка»? Можно было спасти хотя бы часть ликвидированных банков? Нужно их вообще было спасать?

Мы часто начинаем разговор с последствий. Но чтобы о них рассуждать, нужно понимать первопричины событий. Банковская «чистка» происходила не потому, что кто-то захотел уменьшить количество финучреждений, а потому, что в стране происходили сложные экономические и политические процессы. Масса факторов – военная агрессия против нашей страны, оккупация, аннексия Крыма – имела влияние на экономическую ситуацию в целом, и банковский сектор в частности.

До кризиса у нас были разные банки. В том числе много таких, которые не выполняли нормативы НБУ, работали без понятной бизнес-модели, не раскрывали структуру собственников. Были и такие, кто занимался обналичиванием и выводом денег.

Долгое время в Украине не было нормальной системы банковского надзора, которая предотвращала бы такого рода нарушения. Ведь проблема кредитования связанных лиц в таком масштабе сложилась не за один день. Как и проблема реальной оценки залогов под кредиты.

Теперь все изменилось. Любой человек может узнать, кому принадлежит тот или иной банк. Узнать именно реальных бенефициаров, а не «футбольные команды», как раньше (чтобы не показывать реальных собственников регулятору, банки дробили пакеты между 11 собственниками, каждому из которых в итоге принадлежало менее 10% — «Минфин»). Впервые проведена объективная диагностика банков. Стресс-тесты прошло 60 финучреждений, которые покрывают 97% всего рынка. Начиная с 2018 года каждый желающий сможет ознакомиться с результатами тестирования на сайте НБУ.

Но те банки, менеджмент которых не смог принять правильные решения, а акционеры – не смогли или не захотели их поддержать, объективно были выведены с рынка. То есть уход одних банков стал результатом деятельности или бездеятельности акционеров, других – ошибок менеджмента, третьих – просчетов банковского надзора в условиях экономического и финансового кризиса. Наверное, банки нужно было спасать, но делать это должны были их собственники.

Возможно, нужно было искать компромисс?

НБУ устанавливал разные требования к адекватности капитала банков в разные периоды: сначала 0%, потом 5%, 10%. Вот это и был компромисс со стороны государства. Но нежелание акционеров докапитализировать банки и превышение ими лимита кредитования физических лиц привело к патовой ситуации. Ведь можно было взять на себя обязательства по приведению лимита кредитования к норме и сокращать кредитование связанных лиц через реструктуризацию, погашение, внесение дополнительных залогов и т.д.

Сейчас принято критиковать руководство НБУ. Но я не могу понять, почему общественность так лояльна к владельцам банков, которые переложили ответственность за свои банки на госбюджет. Почему к ним нет нетерпимости?

Да, банки нужно было спасать, но это должны были делать их собственники. А они или не хотели этого делать, или жили по старым правилам и думали, что можно будет договориться. Но не получилось. Потому что теперь действуют законы.

Многие собственники банков-банкротов успешно оспаривают действия НБУ в суде. Уже два дела дошли до Верховного Суда…

Самая большая проблема Украины — отсутствие эффективно работающей судебной системы. Смотрите: банку не хватало капитала и ликвидности. Он перестал выполнять свои обязательства перед вкладчиками. НБУ его вывел с рынка. А теперь суд предлагает вернуть этому банку лицензию, забрать деньги у населения и отдать их среднего размера олигарху.

Если таким банкам снова позволят привлекать депозиты от граждан, при том, что они фактически не могут выполнять свои обязательства, мы получим повторный банкопад.

В Украине нет инструмента реабилитации банков-банкротов. Их возвращение на рынок – колоссальные деньги, которые придется вытянуть из госбюджета. Это приведет к девальвации. По оценкам НБУ, подобные решения суда могут нанести государству убыток в 2,2 млрд грн.

За последние годы НБУ подал в правоохранительные органы тысячи заявлений. В основном они касаются экс-владельцев банков, которые регулятор вывел с рынка из-за нарушения финмониторинга. То есть за отмывание денег, полученных незаконным путем, попытки несанкционированного вывода средств за границу…

Проблема правосудия — главный камень преткновения для роста экономики. Инвесторы, видя наш правовой беспредел, просто не идут в Украину. Я был на одном заседании, где инвесторы обсуждали, куда лучше инвестировать – в Ирак или в Украину. В конечном итоге выбрали Ирак.

Да, там военные риски выше, чем у нас. Но в Ираке нормальная система правосудия, правительство не вмешивается в бизнес, а Центральный банк не вводит валютные ограничения. Получается, что не всегда война – самое большое препятствие для инвестиций. То, что происходит в головах наших чиновников — хуже чем война.

К 11 июля все банки должны нарастить капитал до 200 млн грн. В НБУ говорят, что примерно 13 банков может не справиться с этой задачей. Как вы думаете, сколько финучреждений может уйти с рынка?

Некоторые говорят, что у них нет денег для докапитализации. Но действительно ли это так? К нам обращался ряд немецких фондов, которые были готовы вкладывать деньги в небольшие банки. Но как раз банки оказались не готовы взять эти деньги. Элементарно, почти никто из них не ведет отчетность в соответствии с международными стандартами. Может быть одна такая операция все-таки будет проведена в 2017 году. Но большая часть из €15-20 млн, которые были готовы инвестировать фонды, будет потеряна из-за неготовности наших банков или их нежелания меняться.

Есть ли шанс, что НБУ сделает поблажку для небольших банков?

В мае у нас была рабочая встреча с руководством НБУ. Нам удалось достичь предварительных договоренностей. На их основании регулятор может принять решение и приостановить ужесточение требований к минимальному уставному и регулятивному капиталу малых банков после того, как те нарастят его до 200 млн грн. Это будет знаковым решением для небольших банков.

Также в экспертном обществе обсуждается возможность дифференциации банковской лицензии на два типа: базовую (для банков с капиталом 200 – 500 млн грн) и универсальную (для банков с капиталом 500 млн грн и больше). Направления деятельности, которые смогут осуществлять банки с той или иной лицензией – пока предмет дискуссии.

Кроме того, законодательство сейчас позволяет банкам прекратить банковскую деятельность без ликвидации юрлица. То есть банки, которые не успеют докапитализироваться, смогут покинуть рынок, не создавая дополнительной нагрузки на Фонд гарантирования вкладов (ФГВФЛ). Два банка уже пошли по этому пути – Банк Новый и Банк Финансовый партнер.

Что нужно, чтобы банки снова начали кредитовать?

Детенизация экономики, уменьшение оборота налички, объективность отчетности. Не может быть, чтобы заемщик пришел, например, в ЕБРР и не предоставил всю необходимую информацию о себе. В то же время, обращаясь в украинский банк, многие пытаются скрыть те или иные данные.

И, конечно, необходимы общие реформы — от судебной системы и правоохранительных органов до предпринимательского климата в целом.

Например, в прошлом году объем иностранных инвестиций в Украину был на уровне $3,3 млрд. Из них более $2 млрд – докапитализация коммерческих банков за счет иностранных материнских структур. В этом году такой потребности нет и объем инвестиций сократился в разы. Значит, в другие секторы экономики деньги не идут.

Иностранные банки докапитализировали свои «дочки». Но деньги не пошли в живую экономику…

Они пошли в капитал. А при достаточном уровне капитала, банк может проводить активные операции, кредитовать. Но большой объем вложений банков в государственные ценные бумаги и депозитные сертификаты НБУ говорит о том, что они не нашли другого применения своим деньгам и не готовы к кредитованию реального сектора.

Что такое реальная экономика? Это предприятия. А если они все убыточны? Почему банк должен давать деньги под убыточный проект?

Есть еще такой серьезный пласт вопросов, как работа с проблемными активами. В стране нет нормального механизма, через который банки могли бы продать свои «плохие» кредиты, чтобы не формировать под них резервы. Этот рынок также должен функционировать.

Сколько сейчас в системе проблемных кредитов?

У госбанков портфель плохих кредитов самый большой —  более 70% от общего объема. В банках с иностранным капиталом таких 47,04%, у банков с украинским капиталом — 23,01%

И как решать проблему?

Формировать под них резервы, увеличивать капитал. Это позволит банкам проводить активную деятельность, но при этом политика риск-менеджмента должна быть более взвешенной.

В Украине действует закон о финансовой реструктуризации. Этой весной был сформирован Секретариат, который будет заниматься реструктуризацией…

Уже есть несколько заявок на реструктуризацию. Сейчас суммы не важны. Нам необходим один позитивный пример. Если хоть раз заемщик и банки договорятся, то вырастет и количество подобных проектов, и суммы реструктуризаций.

Министерство финансов недавно предложило создать единую компанию по управлению проблемными активами…

Нет, не так. Они предлагают создать эту компанию только для госбанков… Это неправильно. Все участники рынка должны иметь одинаковые возможности, независимо от формы собственности. И международные кредиторы поддерживают этот подход.

Кто будет управлять этой структурой?

В Минфине есть достаточно людей, которые, будучи членами наблюдательных советов, никак не помешали госбанкам прийти в такое ужасное состояние. Можно поставить их еще управлять и этой компанией, и в стране будет полный «порядок»…

Государство — монополист на банковском рынке. Создает ли это проблемы для других игроков?

После национализации ПриватБанка государство контролирует больше половины рынка. В госбанках сосредоточено более 51% активов, 60% депозитов и 70% платежных карт. Это приводит к дисбалансу на рынке и нарушению равных условий конкуренции.

Недавнее синхронное снижение депозитных ставок госбанками стало яркой демонстрацией согласованных действий на банковском рынке. Конечно, ставки давно нужно было снижать, но согласованный, а, значит, нерыночный характер такого изменения ценовой политики, настораживает. Мне странно, что Антимонопольный комитет на это не реагирует.

Тот уровень контроля, который сейчас есть у государства, наделяет чиновников большими возможностями. Представим, что этот единоличный собственник банков – не Минфин, а какой-то олигарх. И он не хуже, чем НБУ может регулировать уровень ставок на депозитном, межбанковском и кредитном рынках.

Если госбанки по указке «сверху» снижают депозитные ставки, что помешает им и кредитовать кого скажут?

Наверное, страх ответственности. Они же понимают, что в стране уже есть новые регуляторные акты по оценке рисков. Они уже не могут жить по старым правилам.

К сожалению, госбанки не один раз становились практически бесплатным и безграничным источником ресурсов для приближенных к большой политике бизнесменов. Потому остается риск, что политическая воля может перевесить здравый смысл.

Независимые наблюдательные советы могли бы сделать госбанки менее зависимыми от влияния политики.

НБУ перешел к политике инфляционного таргетирования. Есть мнение, что это было слишком рано. Как вы считаете?

Я думаю, что это было сделано слишком поздно. Но инфляционное таргетирование стало возможным только благодаря более взвешенной денежно-кредитной политике, лучшему сотрудничеству между НБУ и Минфином.

У нас длительный период стабильности на валютном рынке, а курс гривны колеблется в соответствии с внутренней политикой и связан с ситуацией внутри наших главных торговых партнеров. Он не связан с индивидуальными административными решениями НБУ или правительства. Инфляция два года назад была на уровне 43,3%, а сейчас — 13,5%. К концу года мы ожидаем, что инфляция замедлится до 10%. Это хороший результат.

Если мы будем продолжать реформы и придем к инфляции на уровне 5%, мы сможем говорить о том, что в стране прогнозированный предпринимательский климат, с точки зрения макроэкономических факторов и страна благоприятна для инвестиций.

Вы не поддерживаете мнение, что необходимо запустить «печатный станок» и наполнить реальный сектор дешевым финансированием для ускорения роста экономики?

Напечатать больше денег? И снова инфляция будет 40%? Курс будет расти, олигархи на этом заработают и выведут деньги в другие юрисдикции, а народ – обеднеет.

С помощью печатания денег можно улучшить благосостояние разве что нескольких десятков украинских семей. Остальные только пострадают.

Есть другие способы подтолкнуть рост экономики. Почему эстонцы, поляки, румыны добились более быстрого экономического роста? Ведь у них производства нет. Один критерий для вступления в ЕС – доля аграрного сектора в общей экономике должна быть около 2-4%. Но при этом должна развиваться сфера услуг. За счет макроэкономической стабильности в этих странах, прогнозированности предпринимательского климата, там растут более современные сферы экономики.

Понимаете, говорить о том, что с помощью печати денег можно чего-то достичь в этой области. 

Беседовал Алексей Рябуха