Ужасы Брексита

Поставить вопрос самым радикальным образом премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон обещал своим избирателям еще перед парламентскими выборами в 2015 году. Но впервые идеи брексита в Великобритании на мало-мальски серьезном уровне зазвучали в 2013-м. Уже тогда Лондон был недоволен экономической и социальной политикой Евросоюза. Сейчас на фоне хронических проблем в экономике Европы помноженных на миграционный кризис энтузиазм местных евроскептиков только усилился.

Но в Европе никто не хочет, чтобы Великобритания уходила, поэтому ЕС пошел на уступки - 20 февраля британцы получили особый статус в составе Евросоюза. Кэмероновский брексит-шантаж сработал и британцы своего все-таки добились. С облегчением могут вздохнуть и еврочиновники. Это должно серьезно уменьшить количество сторонников брексита в самой Великобритании. 

В итоге требования Лондона по большей части были удовлетворены. Британцы требовали для себя права блокировать или ограничивать на своих рынках действие некоторых брюссельских директив. Речь о таких вещах, как заперт на выплату социальных пособий мигрантам, которые живут в стране менее 4 лет. Он вступает в силу с 2017 года вместе с новым подходом к соцвыплатам для детей мигрантов. Они будут рассчитываться по «шкале стоимости жизни» в их родных странах.

Британцы не будут участвовать в дальнейших интеграциях внутри Евросоюза. На них не будут распространятся и финансовые директивы со стороны Брюсселя и Европейского центробанка. Лондонский Сити как раз этого и добивался.

Но в правительстве Кэмерона к самой идее  брексита относятся осторожно. Рынок на 400 млн человек, сопоставимый по масштабам и платежеспособности с США – от такого просто так не отказываются. Поэтому в Лондоне хотели не полного разрыва отношений с Европой, а особого для себя статуса. Говорить об этом и сейчас приходится аккуратно. В протекционизме своих рынков заинтересованы и другие страны ЕС, особенно это касается его восточных и южных членов блока. Италия, Болгария, Румыния могут вслед за Великобританией потребовать для себя определенных исключений. Изначальный смысл существования ЕС после этого будет утрачен.

Это очень деликатный вопрос, требующий и тонкой юридической работы. Британию уже пугают «армией юристов», которая понадобится ей для наименее болезненного оформления брексита. Не быть связанной с Брюсселем, но и не ограничивать себя от остальной Европы — британцы хотели так. Но вряд ли у них получится обойтись здесь без серьезных потерь.

 Пример Канады, которая потратила 12 лет на изменение своего законодательства поближе к европейскому показателен. Масштабы синхронизации для британцев будут большими. И это проблемы без учета биржевых потерь. Какими будут будущие правила игры на британских рынках в случае  брексита сказать никто не может. Для инвесторов это плохой знак.

Неделю назад, когда Кэмерон объявил о референдуме, курс фунта стерлинга за день обвалился на 1,7% по отношению к доллару и на 0,71% — к евро. Понятно, что после брексита, фунт ждет неминуемый обвал. В своем январском прогнозе Goldman Sachs пообещала британской валюте падение  до 1,20$ с нынешних 1,42$. Это уровень 1985 года. В то же время, по оценке HSBC, в случае отказа британцев от выхода из ЕС, к концу этого фунт укрепится до 1,60$.

Но насколько вероятен тот или иной исход говорить пока никто не берется. Но компании уже разрабатывают решительные планы на случай, если британская евросепарация все же состоится. Гендиректор HSBC не скрывает своего негативного отношения к этому. В таком случае компания переведет тысячу сотрудников своего лондонского офиса в Париж.