2012: налоговые тренды для бизнеса

Налоговая служба заказала у одной из консалтинговых компаний проект реформирования своей структуры. Что вы хотите получить на выходе?

Сегодня многое делается: создаются сервисные центры по Украине, центральный офис для крупных налогоплательщиков, стандартизируются все процедуры, оптимизируется численность персонала.

В ходе реформы мы не просто меняем названия департаментов. Мы меняем модель работы налоговой службы. Именно поэтому было решено привлечь в качестве консультантов одну из компаний, которая входит в мировую четверку аудиторов, пишет ЛигаБизнесИнформ.

Прежде всего от них нам нужны свежие идеи и знание мировых трендов. Результатом их работы должно стать создание стратегии развития налоговой службы минимум на пять лет. С четко сформулированной миссией и задачами.

Кроме того, нужно определить ключевые показатели работы службы, критерии оценки. Это важно, потому что никто никогда с такой точки зрения не смотрел на вопрос реформирования. Нам важно получить эффективную систему измерения результатов нашей работы. Чтобы в любой момент точно определить, успешно мы развиваемся или в чем-то отстаем. Мы обязаны понимать, в каких еще процессах налоговая служба должна достичь совершенства, чтобы удовлетворить ожидания своих клиентов-налогоплательщиков.

Сегодня многое делается: создаются сервисные центры по Украине, центральный офис для крупных налогоплательщиков, стандартизируются все процедуры, оптимизируется численность персонала. Но все это мы сделаем максимум за год. А нам нужно понимать, что у нас в перспективе как минимум через пять-десять лет. Для этого мы сегодня и привлекаем проектную команду специалистов.

В последнее время мы часто слышим о двух инициативах. Первая — объединение налоговой и таможни в единую структуру в составе Минфина. Вторая — нужно как минимум вдвое сократить налоговую. Как вы относитесь к этим инициативам?

Мы функционально подчинены Министерству финансов. Это практика, которая себя оправдывает в любой европейской стране. Министерство обладает базой информации, может видеть, анализировать и реагировать на то, что происходит в целом в финансовом секторе государства. Для реагирования у Минфина есть разные инструменты: и фининспекции, и казначейство, и таможня. И, конечно, налоговая служба. Сегодня выбрана оптимальная модель, и какое-то там переподчинение — не повод для дискуссии.

Не надо ничего искать: есть министр, есть службы. Есть Президент, который очень четко ставит задачи для всей страны, и в рамках этих задач каждая служба видит свою роль.

В вопросе же объединения таможни и налоговой мы должны рассматривать плюсы и минусы в первую очередь для плательщика. Если объединение даст положительный эффект для плательщика, я думаю, Президент примет такое решение. Но для принятия такого решения необходим тщательный анализ, который требует достаточно много времени. Поэтому говорить о возможном объединении в ближайшее время считаю преждевременным.

А что относительно сокращения численности налоговой службы?

Хочу ли я сокращения штатов? Конечно, хочу. По одной простой причине — я хочу поднять зарплату налоговым служащим.

Но мы должны исходить из функций, а не из процентов. Нужно сначала автоматизировать функции, грамотно их перераспределить. И только потом сокращать персонал.

Мы уже реорганизовали центральный аппарат — у нас было 35 департаментов, стало 23, в результате штат сократился на 20%. Количество моих заместителей уменьшилось с 12 до двух. Мы сокращаем региональные аппараты практически на треть. В первую очередь за счет управленческого персонала: секретарей, делопроизводителей, кадровой службы, руководителей. Но мы сознательно не идем на сокращение тех сотрудников, которые работают непосредственно с плательщиком, чтобы потребитель наших услуг не терял в качестве. Здесь все-таки на первом месте идеология и стратегия, а не голая арифметика. Численность персонала должна быть оптимальной.

На прошлой неделе закончилась перерегистрация частных предпринимателей. Малого бизнеса стало больше или меньше?

По численности — больше. Но на самом деле настоящий результат, позволяющий в полной мере оценить ситуацию, будет по итогам первого полугодия. Сегодня можно констатировать одно: у нас есть прозрачная система, понятные критерии, лояльные условия. И я уверен, что эта стимулирующая функция законодательства себя оправдает. Мой прогноз — мы увидим рост малого бизнеса минимум на 20-25% в количественном выражении.

В прошлом году много говорилось о новых методах контроля бизнеса со стороны налоговой. Как это отразилось на детенизации бизнеса?

Есть задание Президента — уменьшить фискальное давление на реальный сектор экономики. Оно выполняется, мы сокращаем количество проверок. В 2010 году их было 23 тыс., в 2011-м — 12 тыс., в этом году будет не более 8 тыс.

Результатом такой работы стало поступление в бюджеты порядка 27 млрд грн в прошлом году.

Мы готовы доверять бизнесу, но не надо путать доверие со вседозволенностью. Мы внедрили рискоориентированную систему мониторинга, которая четко позволяет видеть налоговые риски, возможности уклонения от налогообложения. Приведу пример. Если предприятие, в штате которого один директор и один бухгалтер, имеет оборот 600 млн в месяц, то вполне логично возникает вопрос: насколько это реально? Или когда учредитель компании выступает учредителем еще 20 фирм, которые находятся в процедуре банкротства, а еще 50 его же фирм уже банкроты в прошлом, то совпадение ли это? Такого рода налоговые риски говорят нам о категории внимания.

Под пристальным контролем также «налоговые ямы», транзитные предприятия и предприятия неактивной группы — не отчитывающиеся, с нулевыми оборотами и вновь созданные. А дальше легко выявить связь, скажем, между «ямами» и реальным сектором экономики.

Результатом такой работы стало поступление в бюджеты порядка 27 млрд грн в прошлом году. У нас в 2010 году задекларированные суммы к уплате по НДС составляли 4,5 млрд, а в 2011-м — уже 6,3 млрд грн. Рост — в 1,4 раза. Притом, что мы понимаем: такого роста экономики не было, значит, это и есть результат работы по детенизации.

А непрямые методы контроля применяются по отношению к рядовым гражданам?

Налоговая служба сегодня владеет уникальными информационными базами. Имеющийся массив сведений позволяет сделать анализ и выявить проблемы, которые у нас есть.

Мы взяли форму 1-дф, по которой декларируются доходы, и выявили тех, кто не получил никакого дохода. Оттуда убрали пенсионеров, студентов, тех, кто состоит на учете в центре занятости или находится в местах лишения свободы. И увидели работоспособное население, которое имеет активы и доход, является экономически активным (то есть совершает крупные покупки — автомобили, недвижимость и пр.), но не показывает свои доходы в декларациях. И начали отработку этих людей. Подчеркну — мы их ни в чем не обвиняем. Мы просто выясняем источники дохода и взимаем с этого дохода положенный по закону налог. Все, точка. Мы не карательный орган. Но для нас это вопрос социальной справедливости. Все должны платить налоги! Налоговую службу раньше часто критиковали за неэффективный контроль, за избирательность пресечения нарушений. Теперь мы создаем действительно равные условия.

Что касается результатов, то они положительные — 130 тыс. человек привлечены к налогообложению, сумма уплаченного ими подоходного налога составила более 43 млн грн. В дальнейшем результат будет гораздо выше.

Насколько часто украинцы «стучат» друг на друга?

Мне само слово «стучат» очень не нравится. В цивилизованных странах говорят «проявляют активную гражданскую позицию». Есть обращения, но не могу сказать, что они массовые. Хотя есть даже коллективные жалобы. И чем больше будет таких обращений, тем быстрее мы с вами придем к цивилизованным отношениям. Все-таки «стукачество» — это феномен уголовной среды. А в нормальном обществе сообщать о нарушениях закона властям и требовать принятия мер — часть гражданских обязанностей каждого.

Одной из целей реформы налоговой было снижение коррупции. За последний год уровень коррупции снизился?

С коррупцией мы боремся упредительными мерами. То есть ликвидируем саму возможность «неуставных» отношений с плательщиком. Мы меняем задачи, отвечая на новые вызовы.

Поясню на примерах. Появилась проблема с получением свидетельства плательщика НДС, и сразу возникли фирмы, обещающие оперативно решить этот вопрос. Мы изменили процедуру, порядок выдачи, сроки сократили до шести дней и упростили форму. То есть ликвидировали спрос на услуги таких «решателей». И, конечно, подключили к вопросу службу внутренней безопасности.

Но я не хочу давать никаких количественных оценок снижения уровня коррупции. Лично меня не удовлетворяют результаты работы, которых мы достигли за год. Знаю одно, принцип нулевой терпимости к проявлениям коррупции должен стать драйвером эффективной реорганизации налоговой службы.

Десять лет назад «откаты» у нас были порядка 10%, пять лет назад — 20%, сегодня они доходят до 50%. Ваши оценки уровня «откатов» в стране?

Я не возьмусь говорить об уровне, я с этим не сталкивался. Но конкретный пример нашего реагирования на попытки организовать «откатные» схемы привести могу.

Буквально две недели назад прошла информация, что налоговики купили бензин по завышенной цене. Мы разобрались, это была не налоговая служба, а наше дочернее предприятие. Но мы в тот же день уволили главу тендерного комитета, вынесли выговор руководству предприятия, разорвали контракт на поставку бензина с победителем тендера. И вернули нашему предприятию деньги, которые уже успели заплатить по этому контракту.

Что касается «откатов» за возмещение НДС, их уже нет. Это я заявляю ответственно. Зато есть автоматическое возмещение. В свое время это вызвало массу скепсиса: мол, попали «избранные», возместили немного и все… Никто не верил, что это не «схема», а долгосрочная модель. Но год мы закончили с тем, что 326 предприятий по всей Украине получили возмещение в сумме 16 млрд. грн. Сейчас 65-70% предприятий, которые попадают под определенные законом критерии, получают компенсацию НДС в автоматическом режиме. И Президент от нас требует увеличения доли «автомата» до 80%.

А если говорить о том, что возмещенный НДС бизнесменам настоятельно рекомендуют вернуть в качестве авансовых платежей по налогу на прибыль?

Разве может кто-то заставить предпринимателя выписать платежное поручение? Это дело добровольное, мы этого не требуем и не имеем права требовать.

Я могу привести примеры крупных групп, которым так удобнее. Потому что в начале года сформирован портфель заказов. Заключены долгосрочные контракты с фиксированными ценами. Есть расчеты по себестоимости, добавленной стоимости, прибыли. Другими словами, есть измеримый объект налогообложения. Есть возможность точно определить налоговые обязательства. Эта сумма потом платится по частям, чтобы в конце квартала не лишать предприятия оборотных средств.

Если же предприятие не хочет, мы его не заставляем. Диалог ведется со всеми, соглашаются только некоторые. Но если я вижу, что кто-то пытается показать фиктивные убытки, я буду стоять на страже интересов государства. И буду максимально убедительным.

Сколько экономики сегодня находится в тени?

Я оптимист, поэтому, думаю, процентов 25-30, не более. Хотя, знаете, в нашей слабости — наша сила. Это резерв, который помогает нам пережить нестабильную ситуацию в мировой экономике. В 2011 году эта «подушка безопасности» дала возможность получить доходы в бюджет почти на 40% большие, чем годом ранее. И это при снижающихся ставках налогов. Думаю, и в этом году за счет детенизации мы сможем обеспечить государство средствами, необходимыми для выполнения его функций.