Проблемы проблемных заёмщиков: записки очевидца

После увиденного я перестала беспокоиться за нашу финансовую систему. По крайней мере, от критической массы невозвратов кредитов физлицами она точно не рухнет. Потому что физлица все вернут, пишет Контракты.

На такие мероприятия журналистов обычно не берут. «Такие мероприятия» — это принудительное вхождение в дом к заемщику. С описью имущества, и, порой, выселением заемщика и опечатыванием дома. Но мне повезло: днем ранее у меня как раз была назначена встреча с главой управления мониторинга и сбора кредитов одного из крупнейших банков, и, прослышав о том, что на следующий день они собираются ехать на столь увлекательное мероприятие, я напросилась. Под честное слово «под пули не лезть» меня взяли. Про пули, я думала, пошутили.

Драйв начался с самого утра. Дом заемщика (т. е. — уже не заемщика) находился за Киевом, недалеко от Борисполя. Однако туда мы (я, глава управления мониторинга и сбора кредитов и начальник отдела исполнительного производства) сразу не едем.

При этом начальник отдела исполнительного производства кого-то громко костерит по мобильному, настоятельно рекомендуя «уезжать пока, потому что засветитесь». По ходу объясняет мне — перед тем, как все приедут, дом проверяют на наличие хозяев, а также потенциальной угрозы для «гостей» — коллекторов, государственного исполнителя, и т. д.

— Стреляют? — спрашиваю я.

— По разному бывает, — пожимает плечами «хард» (дальше, дыбы не писать длинные и громоздкие должности представителей банка я буду именовать их просто «хардами», тем более, что моими спутниками действительно были именно представители hard collection).

Не доезжая буквально нескольких километров до дома должника, останавливаемся на заправке и ждем. Минут через 20 я не выдерживаю и спрашиваю: «Кого ждем?». «Всех», — лаконично отвечают мне «харды». Полное ощущение «забитой стрелки».

Пока стоим, выясняю историю заемщика: взял порядка полумиллиона долларов на покупку коттеджа, выплатил меньше четверти, прекратил платить около года назад, сначала пытались по хорошему, потом — через суды, но то не являлся, то ложился в больницу (т. е. псевдо ложился: справки, как выяснилось, были поддельными). Теперь — крайняя мера — изъятие залога.

«Все» появляются примерно в течение часа. В состав «всех» входят: юрист банка, привезший все документы, необходимые для принудительного вхождения, охрана банка, и две машины с представителями частной охранной фирмы, а также служебной собакой. Вспоминаю про взятое с меня обещание не лезть под пули и уклончивый ответ насчет «стреляют», и начинаю сомневаться в правильности своего решения относительно этой поездки. Но отступать некуда.

После звонка, сообщающего о том, что госисполнитель на месте, быстро садимся в машины и едем к должнику. Приезжаем. Тут начинается самое интересное.

Я не сразу замечаю коренастого мужчину, как-то очень по бульдожьи «напрыгивающего» то на госисполнителя, то на банковскую охрану, приехавшую на минуту раньше нас. Но как только его видишь, становится понятно — заемщик.

Сильно нервничающий, и из-за этого ведущий себя достаточно агрессивно. Появившиеся из двух машин люди в бронежилетах окончательно выводят его из себя, и он начинает кричать, что мы на территории частной собственности, и сейчас он позвонит «Беркуту» и тут всех положат. Потом на смену «Беркуту» приходит угроза звонка Виктору Януковичу, которая, к моему вящему сожалению, так и не была реализована (кандидат в президенты защищающий неплательщика — зрелище, достойное всех вечерних новостей).

Минут через 20 список телефонов, кому должник грозится позвонить, иссякает, и начинаются трехсторонние переговоры. Одна сторона, понятное дело — заемщик, вторая — «харды» и третья — госисполнитель. Переговоры ведутся на предмет того, кто сможет зайти во двор для описи имущества (беседа происходит на улице).

«Хард» хочет заходить с охраной (внешний вид заемщика, навевающий ностальгию по бурным 90-м, полностью это желание оправдывает), заемщик охрану не хочет, и государственный исполнитель тоже не хочет. К слову сказать, государственный исполнитель вообще категорически не хочет ничего из того, что хочет «хард». Например — передавать дом на ответственное хранение банку.

Госисполнитель хочет оставить его у заемщика, и сильно раздражается, когда коллекторы категорически отказываются от такого решения. Причины упорства и раздражения госисполнителя удается выяснить позже.

В итоге компромисс достигнут, и двое «хардов», госисполнитель, его помощник, двое понятых и, конечно же, заемщик, скрываются за воротами (перед ними уже второй час с не заглушенным двигателем стоит Toyota Sequoia. Примерно каждые пол часа прикидываю, сколько денег вылетело в выхлопную трубу).

Меня, несмотря на настойчивые просьбы, в понятые не берут — госисполнитель отказывает с формулировкой «не надо мне здесь этих банковских…». Доказать, что я не банковская не удается, и мы с охраной остаемся загорать. Охрана откровенно скучает, но бронежилетов пока не снимает. Очевидно, им вид заемщика тоже навеял ностальгию по 90-м.

Опись имущества продолжается порядка двух часов. Все это время также длится дискуссия, кому же оставить дом на ответственное хранение. Учитывая, что ни одна сторона не хочет уступать, находится компромиссное решение — передать имущество на ответственное хранение управлению юстиции. Собственно, с приездом представителя управления юстиции и подписанием последнего акта основная часть действа заканчивается. Но начинается часть познавательная.

К государственному исполнителю я подхожу без особой надежды, что он мне что-то скажет. Однако вершитель судеб должников оказывается достаточно разговорчив.

— Почему так заемщика то защищали? Неужели прав? — спрашиваю я.

— Так зарплаты у нас знаете, какие маленькие, — честно глядя мне в глаза, вздыхает госиполнитель.

Сам же заемщик оказывается не очень словоохотлив. Все мои попытки выяснить, почему человек, который может позволить себе 2 часа не глушить Toyota Sequoia, перестал гасить кредит не приносят результата, и единственный ответ, который я слышу (причем адресован он не столько мне, сколько «хардам»), звучит как «вы меня отсюда годами выселять будете».

Уже по дороге обратно в Киев спрашиваю: «Действительно ли годами»? «Нет, — отвечают мне харды. — С этого момента счет пошел на дни». Дней, если быть точной — семь. Если за это время должник не найдет деньги, чтобы полностью погасить просроченную задолженность, или покупателя на свой дом, он будет насильно выселен (по решению суда), а дом — выставлен на аукцион.

Если же денег после продажи коттеджа банком не хватит на покрытие всего долга и насчитанной за год пени — заемщику придется погасить эту разницу. А, учитывая падение рынка недвижимости, разница может быть не такой и маленькой (один из экспертов рынка недвижимости, которому была рассказана эта история с указанием места расположения и описанием дома, оценил разницу в 150-200 тыс. долларов.) То есть у заемщика есть все шансы остаться без дома, и с долгом почти в половину суммы кредита. 

Конец в этой истории будет оставлен буквально через пару дней, и о том, чем она в итоге завершилась, я обязательно напишу. Но одно понятно уже сейчас — намного дешевле было бы платить по кредиту.