Чужие ошибки.

Сегодня Россия скатилась в реакционный застой. Но, как свидетельствуют социологи, эта ситуация очень неустойчивая. Большинство населения отказывает в доверии любым институтам власти, представители которой, в свою очередь, всё понимают сами о себе и Системе – скором их крахе. Сколько продлится это молчаливое противостояние, никто не знает – может год, а может десятилетие.

На третьем президентском сроке Путина власть окончательно отбросила любые попытки понравиться подданным, а также окружающему миру. Высшая часть Системы пришла к закономерному выводу, что народом можно править только при помощи палки, а любая доброта воспринимается как слабость; Западу совершенно наплевать на внутренние дела в России, которая устраивает его как исправный поставщик сырья и банковский вкладчик вырученных за него денег, и как жандарм Евразии. У Кремля сегодня развязаны руки для осуществления почти любой внутренней и внешней политики.

Кроме палки вторым способом правления на третьем сроке правления Путина признан оголтелый агитпроп (точнее, одно его направление – лепка образа врага). Самого низкого пошиба, играющий на человеческой брезгливости и страхе. Сегодня это антигомосексуальная пропаганда и антиамериканизм – две идеи, на какое-то время сплотившие остатки путинского электората.

Дойдя до этой стадии, власть расписалась в том, что ей для управления страной не нужна даже её последняя опора – бюрократия. Именно с этим связана «чистка» управленческого аппарата – начиная от мэров и заканчивая депутатами от правящей «Единой России» и даже министрами (пример Сердюкова и его аппарата) и крупными функционерами (Сурков и его окружение). Бюрократию в России постепенно подменяет чекизм с его ручным управлением и системой тотального страха. Ладно разрушение парламентаризма – он всегда в России был «пятой ногой», но разрушение прусской машины управления, которая последние 300 лет была опорой режима, «единственным европейцем» и главным работающим механизмом в Орде – это самоубийство власти.

Народ отвечает власти тем же – полным недоверием и саботажем власти. Лев Гудков и Наталья Зоркая в статье «Стерилизация социальной дифференциации: российский «средний класс» и эмиграция», опубликованной в сборнике «Мир России», №2, 2013, приводят данные о восприятии россиянами власти и их прислужников. На вопрос «Представителей каких профессий вы более всего уважаете, а каких не уважаете?» были получены такие ответы:

Максимальное неуважение в народе к депутатам и политикам – 3% уважают и 35% не уважают (разница -32).

Далее идут работники шоу-бизнеса (-25), чиновники (-25), полицейские (-21), звёзды эстрады (-15), судьи (-11), работники прокуратуры (-10).

На противоположном полюсе – с максимумом уважения:

Врачи – 55% уважают и 8% не уважают (разница +47), учителя (+44), ученые (+43), крестьяне (+42), рабочие (+39, причём рабочие получили самую маленькую цифру неуважения во всём опрос – 0,7%).

«Речь в данном случае идёт не о тривиальном характере престижности профессий, а о признании ненормальности социального порядка, перевёрнутости морального авторитета носителей социального порядка и действующего распределения власти и собственности», – пишут исследователи. Политической, охранительской и агитпроповской элите народ отказывает в легитимности.

«Справедливости в обществе стало меньше» – в 2000 году с этим соглашались 68% россиян, в 2011 году – 76%. С тем, что в России царит правовой беспредел в 2000 году соглашались 59%, в 2011 году – 72%. «Отметим также, что сомнительный статус «высшего слоя» проявляется среди прочего в отказе идентифицироваться с ним и принимать ответственность за их действия», – говорят социологи.

Интересно, что, несмотря на усиление реакции, большинство опрошенных (56%) видят в России усиление безвластия, угрозу нарастающего хаоса и анархии.

Чем может закончиться это нарастание реакции и одновременно потеря легитимности в глазах большинства населения? Как показывает история России, «глухое перемирие» будет длиться до первой серьёзной ошибки власти (к примеру, первой пролитой крови на какой-то акции протеста – как это было в «Кровавое воскресенье» в 1905 году или в событиях в Вильнюсе и Тбилиси во время Перестройки) или серьёзного ухудшения сырьевой конъюнктуры – как это было в 1917-м, 1986-1991 и 1998 годах. Власть сразу же предадут, как это всегда бывало в России, в первую очередь элиты нацобразований, во вторую – региональные элиты (сегодня недовольные тем, что федеральный центр отобрал у них не только легитимность в глазах подданных, но и кормления – поставив на них московских опричников).

Как долго можно ожидать разрешения этого конфликта? Год или два десятилетия – никто не знает.

Что делать в этой ситуации властям и народу (точнее, наиболее активной его части)? Первым – монетизировать/приватизировать останки советского наследства с выводом денег за рубеж; получать легитимность на Западе: для этого в частности нужен образ «внутреннего врага» на экспорт – «русского фашизма», «исламского подполья» или крайне левых экстремистов («Лучше Путин, чем ЭТИ»).

Вторым – уже сейчас выстраивать образ будущей России, создавать профсоюзы, партии, общественные объединения и т.д., которые в момент безвластия смогут взять управление в свои руки.