Роман Шпек: банки начнут бороться за клиентов, которым можно дать деньги

«Минфин» пообщался с Романом Шпеком о будущем банковской системы.

Роман Васильевич, с какими главными проблемами столкнулась банковская система в этом году?

Год — непростой, но никто из профессионалов не ожидал, что будет только солнце. Будут и тучи и дождь, и гроза. Несмотря ни на что, я остаюсь сторонником оптимистического прогноза развития экономики в этом году. Правительство и НБУ многое сделали, но глубина падения экономики была очень большой. Поэтому те возможные 2% роста ВВП я называю не ростом, а статистическими изменениями.

Я не жду в этом году экономического бума, но я уверен: позитивные изменения будут. За 2 месяца множество отраслей уже показали позитивную динамику. Это не совсем экономический рост, но это уже прекращение спада.

У нас есть перспектива в банковском секторе. В первую очередь, за счет того, что основные участники рынка прошли стресс-тесты, реально оценили качество кредитного портфеля, объем сформированных резервов или их дефицит, потребность в капитале. Как известно, первая десятка уже утвердила планы по докапитализации, вторая десятка — завершает план. Следующая двадцатка —  готовится. Главное здесь то, что предыдущие стресс-тесты проводили в неопределенных условиях, в условиях резкого экономического спада, сейчас же ситуация стабилизировалась и это позволило реально оценить потребность в капитале, разработать планы выхода из кризиса.

Для крупных банков вызовом до сих пор остается кредитование связанных лиц. Выведенные с рынка крупные банки вели нечистый банковский бизнес — собирали деньги с рынка и отдавали своим предприятиям. В будущем этого уже не будет, я надеюсь. Те, у кого есть портфель связанных лиц, должны минимизировать его в течение трех лет.

В целом, банковская система еще не полностью выздоровела, но диагноз поставлен и лекарства прописаны. Мы не предвидим новых проблем и новых кризисов, если акционеры банков будут выполнять свои обязательства и в случае поиска политического консенсуса и продолжения экономических реформ. То, что происходит у нас на Печерских холмах, иногда страшнее, чем финансовый и экономический кризис. Надеемся, что и этому скоро придет конец. Если международные кредиторы возобновят сотрудничество с правительством, НБУ, кредитование возобновится и внутри страны. Банки, которые сейчас оздоравливаются, будут бороться за клиентов, которым можно дать деньги.

У банков и так нет проблем с гривневой ликвидностью. Почему не возобновляют кредитование уже сейчас?

Банки не кредитуют из-за политических и экономических рисков. Если международные финансовые институты не будут поддерживать политику реформ, ситуация может быть непредсказуемой. Ну и основное, за время кризиса пострадали не только банки, но и клиенты-заемщики. Начиная с кризиса 2008 года банки уже в третий раз капитализируются по результатам стресс-тестов. Я не вижу больших ярких примеров, чтобы наши клиенты — большие предприятия в это время увеличивали собственный капитал, привлекали инвесторов. В основном они это делают за счет пробелов в законе о трансфертном ценообразовании. У них была и есть возможность выводить деньги и держать в других юрисдикциях.

Национальный банк поставил задание перед банками — знать своего клиента персонально, и понимать, реален ли его бизнес. В свою очередь, банки сами раскрыли своих акционеров. Но далеко не все их корпоративные клиенты готовы раскрывать конечного собственника. Порядка 50% экономики работает «в серую». Все должны пройти через тот процесс, через который сейчас проходят банки.

Кроме того, без достаточного уровня защиты прав кредиторов надеяться на быстрое возобновление кредитования не приходится. К сожалению, у нас до сих пор существует большое количество правовых лазеек, позволяющих недобросовестным заемщикам уходить от своих кредитных обязательств. Конечно, это негативно сказывается на росте рисков кредитования, которые далее закладываются в высокую процентную ставку по кредитам. Парламент уже дважды проводил финансовый день, но так и не дошел к наиболее значимым для банковской системы законопроектам, таким как № 2286а по возобновлению кредитования и № 4004 по реструктуризации валютных кредитов, взятых на покупку единственного жилья.

Кто и что может заставить потенциальных крупных клиентов банков очистить свой бизнес и привести структуру собственности в порядок?

Во-первых, полагаться нужно только на себя. Ты теряешь свои преимущества на рынке, если не становишься понятным и прозрачным. А власть, в лице правительства, Министерства финансов, фискальной службы, таможенных органов, Минэкономики должны создать предсказуемые условия для бизнеса. Будет расти важность Антимонопольного комитета, который должен обеспечить равные условия конкуренции. Государство должно устранять преференции и льготы. Нет лучшего механизма развития экономики, чем здоровая конкуренция.

Все же, не считаете ли Вы, что возобновление кредитования во второй половине этого года — слишком оптимистичный прогноз?

Если мы представим, что выдача кредитов предприятиям — это автомобиль, то у нас не будет производства массовых моделей, у нас будут роллс-ройсы. То есть индивидуальная, ручная работа над каждым. Массового бума кредитования в корпоративном секторе не будет.

Но множество отраслей уже демонстрируют позитивную динамику. Кроме того, ряд банков которые привели свой бизнес в порядок, будут готовы изменить стратегию на рынке и более активно финансировать клиентов.

Это какие банки? Крупные с европейским капиталом? Или государственные? Или, возможно, есть средние банки, которые на такое способны?

Большие западноевропейские банки не спешат возобновлять кредитование, потому что есть требования материнских структур, исходя из оценок рисков центробанками Франции, Германии, Италии, Австрии, Голандии и т.д. Программа с Международным валютным фондом — это не только деньги, это — признание. Если она будет, то будут и изменения.

Я не вижу предпосылок, что возобновят кредитование большие банки с российским государственным капиталом. Остальные крупные банки могут постепенно возобновлять кредитование, и на сегодняшний день отдельные из них кредитуют, но очень сдержанно. Хотя некоторым крупным банкам еще нужно решать проблему обильного кредитования связанных лиц, а это противоречит задаче роста кредитного портфеля.

С большими банками мы разобрались, у них есть перспектива. Что касается малых и средних банков, то НБУ сейчас очень ужесточил к ним требования. В связи с этим, многие игроки уйдут с рынка, многие вынуждены будут объединяться. Есть ли у вас прогнозы, насколько сократится количество малых и средних банков?

Тут есть несколько ключевых моментов. Впервые решение о докапитализации банков было принято в 2006 году. Валютный курс тогда был совсем другой, и значение целевого показателя капитала было тоже совсем другим для банков. С того времени почти никто из средних и малых банков не совершал какой-либо работы по докапитализации, а все усилия были направлены на борьбу с такими требованиями. Они потеряли время. Это их ошибка. Сейчас они должны пройти через все, что прошли большие банки — оценка качества кредитного портфеля, резервов. Я за то, чтобы существовали разные банки и большие и маленькие. Но, если посмотреть на мировой опыт… Часто нам приводят примеры, что в такой-то стране больше банков, чем в Украине. Мы посчитали, что в мире в среднем на один банк приходится 3-4 млрд. долларов ВВП, а в Украине – менее одного миллиарда. То есть попросту нет поля деятельности для такого большого количества банков в Украине.

Для малых и средних банков сейчас главная задача — не докапитализироваться, а определиться с бизнес-моделью. Потому что просто содержать банки для каких-то своих целей нельзя, кредитовать в основном связанных лиц – для чего, собственно и создавались многие банки – невозможно.

Если у банка есть бизнес-модель, и он понимает, как он будет зарабатывать деньги на кредитовании больших или маленьких предприятий, муниципалитетов или потребителей, тогда банку надо идти дальше. Конечно, Национальный банк выбрал очень стремительные темпы докапитализации. Мы рекомендовали НБУ снизить размер второго этапа докапитализации с требуемых ранее 300 млн грн. до 200 млн грн. и продлить на 6 месяцев сроки — с января 2017 до июля того же года. Что позволит учитывать в капитал банка результаты работы, прибыль, за прошедший год. Наконец, Национальный банк к нам прислушался.

Одним словом, нельзя закрывать банк только потому, что он маленький. Но только тогда, когда не известны собственники и у банка нет бизнес-модели, нарушаются нормативы…..

Вы общаетесь с коллегами, многие ли из них готовы уходить с рынка, многие ли готовы бороться за выживание?

Из 87 работающих сегодня малых и средних банков, которые совокупно составляют 8% системы, порядка 20 банков до этого времени не соответствуют требованиям капитала в 120 миллионов. Они поставили перед собой сложное задание. С 2006 года они боролись только с тем, чтобы эти требования отменить. Почему они до сих пор не докапитализировались? Тем более, что эти 120 миллионов для оставшихся 20 банков стали в разы дешевле, по сравнению с курсом 2006 года. Найти еще 180 миллионов за год — очень тяжело, или скорее, нереально.

По расчетам НАБУ, уставной капитал 57 банков составляет менее 200 миллионов. То есть 57 банков из 80 должны найти деньги, чтобы остаться на рынке. Я не могу сказать, что все они найдут, будет ли это половина или меньше. Но капитал или пути для слияния/поглощения должны искать те, у кого есть бизнес-модель. Национальный банк предлагает банкам свою стратегию по поглощению, они уже на протяжении года говорят о соответствующих изменениях в законодательстве, но это еще даже не вынесено на голосование. НБУ было бы легче настаивать на своей позиции, если бы они не меняли ее так часто, и она была бы уже полностью сформирована.

Я знаю, что есть один хороший средний банк, который хочет купить еще один банк, расширить клиентскую базу, территориальную сеть. Они ищут и разговаривают с коллегами. К нам обращались представители немецкого правительственного учреждения KfW. Они тоже готовы инвестировать около 10 миллионов долларов в украинские банки, просили у нас рекомендации. Понимаете, банки говорят, что очень тяжело договориться в таких случаях. Если в банке видно реальное состояние дел, есть реальная оценка качества кредитного портфеля, то договориться не тяжело. Но, если каждый что-то скрывает в своих отчетах, то как тогда договариваться? Проблема не в уровне капитала, а в прозрачности банка.

Во всем мире есть определенный уровень теневой экономики, но она не может быть более 50%, как у нас. Национальный банк борется с такими явлениями, но они, к сожалению, не получают достойной поддержки от фискальных органов, правоохранителей, таможни.

Реально ли сейчас продать большой банк?

Все зависит от того, о каком банке идет речь. Большим банкам продавать свои активы всегда тяжело. Например, банки с западноевропейским капиталом в Украине принадлежат группам, которые работают по всей Европе и в других регионах. И, если результаты продажи в Украине будут невысокими, то, наверное, это может повлиять на котировки их акций. Есть те, кто нашел покупателя, есть те, кто хотел бы найти, но не может, поэтому продолжает работать, но активности не проявляет. Сейчас время покупателей, а не продавцов. Но продажи будут. Главное — бардак с правительством и коалицией завершить. Если мы преодолеем политический и институциональный риски, то экономика оживится. То, что они (политики — «Минфин») сейчас демонстрируют всей стране, это не то, зачем мы их выбирали.

Все позитивные экономические прогнозы строятся на том, что сотрудничество с МВФ и другими кредиторами вскоре возобновится. Но есть худший сценарий, который пока кажется более вероятным. Какой он?

МВФ, знаете, обновляет все меморандумы, переписывает под новую реальность, но главное чего они ждут – ответа на вопрос, кто будет подписывать и выполнять меморандум с украинской стороны. Мы должны понимать, что сами кредиты не решат наших проблем. Кредиты дают возможность купить время на тот период, когда будут эффективные последствия от совершенных реформ. Но, если мы не делаем реформы, а просто берем кредиты, то это углубление внешней задолженности. Реформы, а не кредиты должны привести к возобновлению экономического роста.

Политики, которые боятся взять на себя ответственность за непопулярные меры, не пострадают так, как обычные украинцы. Это полное предательство тех идеалов, за которые наши соотечественники выходили на Майдан. Политическая коалиция, которая подписала соглашение, приступила не к исполнению этого соглашения, а к разрушению коалиции, к истреблению друг друга популизмом. Я не понимаю, сколько еще нашему народу необходимо  времени, чтобы разобраться в народных избранниках. Большинство из них в Раде и в правительстве еще с 2005 года сидят. И их снова выбирают, и они снова делают все тоже, только в еще более сложных для страны условиях.

То, что парламент и правительство сбились с пути — это понятно. Как Вы считаете, Национальный банк на правильном пути?

На правильном. НБУ проводит большую работу по созданию нового института. Это Национальный банк не Ющенко, Тигипко, Арбузова, Стельмаха, а это Национальный банк Украины. Созданы и работают различные комитеты внутри НБУ, Совет финансовой стабильности под со-председательствованием Председателя НБУ и Министра финансов.  Благодаря проведенным изменениям сегодня среднее звено специалистов подключается к обсуждению вопросов и влияет на решения правления. Это учреждение становится похожим на центробанки Европы или других развитых стран. Им тяжело все это делать. Взять хотя бы процесс оздоровления банковской системы или идентификацию конечных собственников. Ну, и они сами себя перестраивают, хотя им нужно отвечать на серьезные вызовы как девальвация, влияние войны, сокращение объемов экспорта, борьба с теневой экономикой. Так что в стратегическом плане они работают правильно, но, конечно, есть и тактические ошибки.

Какие?

Если мы посмотрим на качество регуляторных актов и постановлений, то они не всегда до конца продуманные и своевременные, ведь они сегодня принимают то, что надо было принимать вчера. Они не всегда  работают на перспективу, исправляют предыдущие ошибки, у них нет времени обсудить все детали с участниками рынка.

Но тут, например, есть НАБУ, которая работает с ними по разным направлениям, мы ведем профессиональный диалог. НБУ открыт для коммуникации, и это хорошо. Мы не просим преференций, мы требуем рыночных условий для всех игроков. Мы боремся с преференциями, которые несправедливо предоставляют другим банкам, например государственным, ведь они должны зарабатывать точно так же, как и остальные банки. Мало того, что они получают деньги от вкладчиков, они получают еще и докапитализацию из бюджета. Но, если посмотреть на то, сколько денег тратится на армию и сколько — на госбанки… Нам надо дороги строить, а не в госбанки вкладывать. Я это говорю не как банкир, а как налогоплательщик.

Что думаете о валютных ограничениях? Некоторые банкиры считают, что их давно пора отменять, другие говорят, что еще рано.

История украинской экономики — это история постоянных ограничений работы валютного рынка и трансграничного движения капитала. Любые ограничения — это плохо. Дело в том, что они были введены не очень дальновидно, и теперь очень тяжело их отменять. Административные ограничения повлияли не столько на легальный рынок, сколько на процветание черного рынка. Как привлекать деньги в страну, когда невозможно вывести заработанные дивиденды, как привлекать депозиты нерезидентов, когда у них нет гарантий, что их можно забрать в удобное время?

Это неправильные меры, но период их введения был весной 2014 года в сложных политических, экономических условиях. Тогда не было понятно, какие банки будут докапитализированы, какие уйдут с рынка. Сегодня Нацбанк несет ответственность за то, что не ими было инициировано, но они не все ограничения могут отменить. Но сейчас они лучше понимают, в каких условиях им придется работать после того, как первая десятка утвердила планы по капитализации. Они понимают, что особой потребности в больших выплатах через ФГВФЛ не будет, не будет панического давления через получение выплат на валютном рынке. Не хорошо, что ограничения существуют, но общее промедление с реформами будет усугублять ситуацию еще больше. Ограничения отменят, но для этого нужно завершить оздоровление банковской системы, и быть уверенным, что власть пойдет правильным путем, и реформы будут продолжаться. Реформы — это must, not nice to have.

Вы много говорите о политических проблемах. Не думали о том, чтобы вернуться в правительство?

Нет, вы что! Я уже пенсионного возраста человек. Мне очень интересно делиться своим общим опытом с другими, смотреть на все эти процессы, анализировать их, оценивать с точки зрения реального бизнеса. Там, где я работал, в определенной мере, я был успешным, в разных местах, в разное время. У меня нет ощущения, что я в чем-то не состоялся. Мне не нужны ни реванш, ни реабилитация. Я постоянно в контакте с теми или иными органами власти, немного веду публичную деятельность, все это очень интересно.

Я живу по принципу, что тоже могу ошибаться, но имею право исправить ошибку. И я признаю право других людей на ошибку, и я могу помочь этим людям так же исправить ее. Я не критикую личности, я могу лишь оценивать процессы.

Я с уверенностью могу сказать, что счастлив и живу полноценной жизнью.

Понимаете, я не уходил с должности. В 2008 году, когда я принимал решение, я поменял цели на данный период жизни. Я должен был решить, как я буду жить следующие 10-15 лет. Не где я буду работать, а как я буду жить.

На прошлой должности у меня не было возможности обеспечить себя ресурсами для дальнейшего. Главное, что сейчас я работаю в учреждении (Альфа-Банк Украина — «Минфин»), в котором мне достаточно платят, все мои доходы легальны. За эти 8 лет у меня было 5-6 разных предложений, в разные времена, начиная с 2008 года. Были даже предложения равноценные с высокой зарплатой, но в конверте. Я бы не мог так свободно разговаривать с Вами, если бы не получал зарплату на свой банковский счет. Меня так воспитали родители. Для меня внутренняя свобода очень важна, поэтому мне хорошо на своем месте.

В депутаты тоже не хотел бы идти, неинтересно. В правительство не звали, но основные политические игроки знают, что Роман не согласится. Сейчас для меня главное позаботиться о своем и семейном благополучном будущем, нормальным цивилизованным способом. Поэтому я еще не могу идти работать волонтером в правительство.

Беседовала Кристина Болотова