Минск вынужден продавать свои активы

За две недели июня Виктор Хиневич успел побывать в Москве, Санкт-Петербурге, Германии и во Франции. Предприниматель пробивал экспорт своей продукции. Одна из крупных российских розничных сетей уже пообещала брать у него сыр и готова взять творог, если Хиневич увеличит срок его хранения. Хиневич придумал способ, как это сделать в три раза дешевле, чем обычно, и теперь как праздника ждет первой валютной выручки в полмиллиона долларов. Раньше он экспорт себе позволить не мог: себестоимость продукта была большая, да и власти не давали ему взять столько молока на переработку.

Хиневичу нравится в этом кризисе почти все, кроме одного: в его городок Борисов зачастили приличные люди с дипломатами. Они спрашивают о стоимости активов и намереваются их приобрести. В отличие от белорусов деньги у них есть. «Внешние инвестиции для нас смерть. Мы не создали себе подушку безопасности в виде свободных денег», — качает головой Хиневич. Недавний гость — его бывший подчиненной по работе на БАМе, теперь работает в «Альфа-групп» и обещает дать взаймы $3 млн. «Я ему говорю: ты ж мой зам, ты же мне портфель носил. Как ты можешь быть инвестором для меня, для своего шефа?» — смеется Хиневич.

«Мы больше всего любим покупать, когда кризис, — потирает руки Михаил Хабаров, президент подразделения «Альфа-групп» «А1», которое сейчас присматривается к сельскохозяйственным предприятиям Белоруссии. «Есть конкуренты, у которых существенные валютные кредиты, и понятно, что их достаточно сложно будет обслуживать. И здесь как раз начинается то, что мы любим делать». Хабаров готов скупать за бесценок бедствующие магазины для развития ритейл-направления в Белоруссии и молокозаводы для продажи продуктов уже в России. Брать все, что плохо лежит, — обычная политика инвестора в кризис.

Инвестиционное лето

Российские телевизионные каналы часто изображают белорусскую действительность исключительно в черных тонах. А между тем белорусская бизнес-модель имеет свои достоинства. К примеру, за последние три года в рейтинге Всемирного банка Doing business (оценка инвестиционного и бизнес-климата) Белоруссия сделала рывок, перескочив со 115-го в 2008-м на 58-е место в 2010 году. Россия за это время, наоборот, сползла на 7 пунктов, до 123-го места. По темпам либерализации Белоруссия стала дышать в спину Грузии. По совокупному эффекту от либерализации условий ведения бизнеса она заняла третье место. Столкнувшись в самый разгар кризиса 2008-го года с проблемой неблагоприятного инвестиционного климата, Лукашенко подошел к ее решению со спортивным азартом. Дав директиву чиновникам вывести страну в тридцатку лидеров рейтинга за несколько лет, он стал внимательно за этим следить.

Как это делалось? К примеру, своим указом Лукашенко отменил «золотую акцию» — механизм, позволяющий государству вмешиваться в управление не только предприятиями с госпакетом, но и такими, где госпакет когда-то был, то есть обычными частными предприятиями, и передавать их в государственные руки. По указу сверху чиновники прониклись проблемами бизнесменов и стали вызывать их на совещания, где думали, как исправить бизнес-климат в стране. «Наши консерваторы вдруг стали реформаторами», — говорит ритейлер Виктор Маргелов, который представлял интересы предпринимателей в Республиканской конфедерации предпринимательства.

Стали происходить и другие удивительные вещи. Например, представители бизнеса просили у чиновников отменить государственную монополию на интернет-соединение. «И они подписывали такие бумаги! Хотя нам сначала казалось, что нас ботинками закидают, не то что отмена чего-то там», — удивляется Маргелов. Привыкшие к грозному государственному оклику бизнесмены оказались консервативнее некоторых министров. Как рассказывает Маргелов, когда новый министр экономики Николай Снопков обсуждал с предпринимателями верхнюю планку выручки для упрощенной системы налогового обложения, предприниматели предлагали кто $1 млн, кто $3 млн, и вдруг министр их остановил: «Хлопцы, а зачем нам вообще верхняя граница упрощенной системы налогообложения?»

Свое пятое предприятие Маргелов зарегистрировал за несколько минут. «Мы пришили, расписались, нам тут же сделали бумагу — свидетельство о регистрации и сказали: идите, работайте». Остались сложности только с системой налогообложения: предприниматель должен осуществить 124 налоговых платежа в год. По этому показателю Белоруссия на последнем месте среди всех стран мира.

В начале этого года вышла эпохальная «Директива №4», где наконец говорилось о либерализации и рыночных механизмах ценообразования, впервые было предписано, что в случае разночтения налогового законодательства вопрос в суде будет решатся в пользу предпринимателя. Как рассказывает глава отделения «Ренессанс Капитал» в Белоруссии Дмитрий Никуш, в таких случаях суды действительно занимали сторону бизнеса. «Это была революция». Конечно, тотальный контроль за всеми сферами экономики остался, остались в руках власти и все основные промышленные активы. Частников пустили только туда, куда разрешил Лукашенко, — в сферу услуг и торговлю, заметно улучшив бизнес-климат. Но и этого немало для привыкших к нерыночным механизмам белорусов.

Заморозки после оттепели

Ободренный оттепелью, местный бизнес ринулся кредитоваться. Как рассказывает источник в Белорусском народном банке, занимающемся в основном кредитованием малого и среднего бизнеса, кредитный портфель вырос за прошлый год вдвое. Для сравнения: раньше он рос в среднем не более чем на 15% в год. Но кроме бизнеса кредитовались и государственные предприятия. У них в моде было брать кредит у западных банков по ставкам примерно 5% на западное оборудование под гарантию правительства. Например, «Гомельскстекло» в кредит обновило все оборудование. А три государственных цементных завода на дешевые кредитные деньги оборудовали новые линии на общую сумму $500 млн. На сверхмягких условиях государство кредитовало и собственные заводы, то есть скорее субсидировало: кредиты пролонгировались, а долги часто списывались. Чтобы поправить ситуацию с плохими долгами, Нацбанк увеличил капитализацию банков, потратив на это из собственных резервов почти $1 млрд.

Одновременно президент Белоруссии требовал от заводов наращивать производство. Госзаводы старались как могли. Правда, у них не всегда получалось продавать то, что они произвели. Например, на складах Минского часового завода в прошлом году скопилось бытовых часов на 3,5 годовых объемов производства. Убыточный завод продали швейцарской компании Franck Muller, которая первым делом сократила производство моделей, залежавшихся на складе.

Но так повезло не всем. Уже этой весной на складах по всей Белоруссии лежало консервов в 2,5 раза больше месячных объемов производства, крахмала — в 4 раза, сахара — в 2,3 раза. Страна покупала гораздо больше, чем продавала, и, когда Россия ввела 100-процентную пошлину на большую часть поставок нефти и нефтепродуктов, стало понятно, что коллапс неизбежен. Отрицательное сальдо внешней торговли Белоруссии в январе-марте 2011 года составило $2,355 млрд против $681,4 млн за аналогичный период прошлого года. Фактически модель экономики, при которой Россия дотировала своего соседа, потерпела крах.

В стране сейчас мало валюты, из-за этого товары, которые раньше производились в стране, тоже исчезли. Все, что можно продать, производители стремились продать за рубежом, за твердую валюту. Когда в ответ Лукашенко решил ввести ограничения на экспорт, на границах начались митинги: «челноки», закупавшие белорусские товары внутри страны, активно продавали их за рубежом.

Одновременно государство заставило экспортеров обязательно продавать 30% выручки по курсу Нацбанка, который был в два раза ниже рыночного. А в начале лета запретили продавать валюту выше установленного курса. Страна встала. Олег Цымбал, возивший в Белоруссию трубы из России, не смог расплатиться из-за отсутствия валюты. Другой предприниматель, Андрей Карпунин, не смог купить у своего банка валюту, чтобы расплатится по своему же валютному кредиту. В присутствии автора статьи он поймал чиновника из Министерства экономики, чтобы задать самый важный для него вопрос: «Для негосударственного импорта где брать валюту?» «Отдыхать надо, в отпуск», — ответил чиновник и удалился. В августе чиновники уже официально признавали наличие трех курсов: Нацбанка и теневых наличных и безналичных курсов.

Единственное место в Белоруссии, где постоянно шли торги, — сайт prokopovi.ch, именовавший себя первым в мире электронным пунктом наличного валютного обмена. Появившись весной, по популярности он обошел многие новостные ресурсы и вошел в десятку самых посещаемых сайтов страны. На сайте люди договаривались об обмене валюты, ежедневная сумма сделок доходит до $10 млн, и именно здесь можно понять реальный курс обмена валют: он выше официального примерно на 25%. Основатель народной валютной биржи называет себя Петя, ему немногим больше 20 лет, и сайтом он занимается после основной работы программистом. На сделках Петя ничего не зарабатывает, люди используют ресурс как доску объявлений, другие заходят ежедневно, чтобы узнать курс. Все лето Петю пытался поймать КГБ — получается, что он помогал валютным спекулянтам.

Для поддержания платежного баланса стране нужно не меньше $8 млрд в этом году. Усилия властей были направлены на поиск денег, и в июне страна получила первый транш от фактически российского антикризисного фонда «Евразэс» на $800 млн. Но для восстановления платежного баланса этих денег недостаточно, тем более что Россия все равно требует за этот кредит осуществить приватизацию на $7,5 млрд, чтобы пустить в страну российские предприятия.

В итоге Белоруссия последней из постсоветских стран встала перед нелегким выбором: либо приватизировать предприятия, либо в стране начнется гиперинфляция. Готовы ли чиновники расставаться с предприятиями?

Ветер перемен

В 7.30 утра, пока мы ждем в приемной министра архитектуры и строительства Анатолия Ничкасова, его советник Александр Нечай излагает нам принципы белорусской экономики. «Как мыслит капиталист? Его цель — нажива. Рыночные механизмы не дадут возможность кормить всех. Это действие законов жизни. Вы думаете, что я коммунист? Это не коммунизм, это христианство…»

В кабинете самого Ничкасова разрывается телефон. «Вчера в Минске мониторили, цемент быстро разбирают, — докладывает он по «вертушке». — До 500-600 кг в среднем один покупатель загружал. Что касается заводов, никто на склад не работает, все в порядке. Мы посмотрели анализ ввоза по импорту, с марта по сегодняшний день произошло падение импорта, связанное с валютной массой. Разрыв составил 37 000 тонн. Теперь выгодно брать свой».

«У нас государственных предприятий не осталось, все акционерные общества, — уверяет Ничкасов. — То есть у государства, конечно, есть доля в предприятиях — чаще всего либо контрольный, либо блокирующий пакет, но предприятия-то частные».

Сейчас Ничкасов придумал новый для Белоруссии способ заработка — экспорт строительных услуг. Например, в Венесуэле белорусские строители — подрядчики на заводе по производству керамических изделий и предприятии по сборке тракторной техники. Там же силами белорусов строится 25 000 кв. м жилья. Экспорт услуг — вынужденная мера. Но пока подобный экспорт приносит совсем немного для бюджета страны, по сравнению с масштабами остановившихся строек.

Пробная приватизация началась в прошлом году, когда попытались продать «Бобруйский машиностроительный завод», «ВолМет» и «Лидский литейно-механический завод». Из-за отсутствия заявок конкурс не состоялся. Как рассказывает Роман Осипов из белорусской инвесткомпании «Юнитер», желающие купить предприятия были, но белорусская сторона не хотела торговаться и даже не наняла инвестконсультантов для сопровождения сделок.

В этом году правительство опубликовало масштабный план приватизации, где до конца 2012 года предполагается приватизировать 244 предприятия, В списке много интересного: Кобринская прядильно-ткацкая фабрика «Ручайка» (отрицательная маржа к прибыли -3%), Скидельский Сахарторг (маржа -0,2%), Слуцкий завод «Эмаль-посуда» (0,1%). В основном в списке предприятия с выручкой $5-10 млн. Они если кому то и интересны, то в основном белорусам. Однако некоторые активы могут заинтересовать и россиян. В шорт-лист Осипова попал «Домостроительный трест №6» с выручкой в прошлом году $50,6 млн. «Анализ мы делали только сделали на английском, так как не было спроса со стороны русскоязычных клиентов», — говорит Осипов.

То, что действительно интересует инвесторов: связь, газ, нефтехимия и крупнейшая компания страны — «Беларуськалий». МТС давно пытается увеличить свой пакет до контрольного, но пока Белоруссия владеет 51% местного МТС. Не прочь был бы купить Мозырский НПЗ ТНК-BP, владеющей на паритетных началах вместе с «Газпром нефтью» 42,5% акций завода.

Другая белорусская «жемчужина» — 50% акций «Белтрансгаза». Два года назад Белоруссия согласилась продать «Газпрому» за $2,5 млрд половину акций компании, управляющей газопроводом по территории Белоруссии. Однако «Газпром» жаловался, что ему не удается нормально реализовывать свои права при управлении компанией. Сейчас «Газпрому» предлагают купить еще 50% за ту же цену.

Инвесторам стоит приготовиться к неожиданностям. Даже если удастся договориться о цене, никто не застрахован от случайностей, пусть даже «золотой акции» у белорусских властей и нет. Когда «Danone-Юнимилк» попыталась уволить директора приобретенного молокозавода, Лукашенко устроил разнос, обвинив компанию в вывозе молока без глубокой переработки. «Если вы в первом квартале не выполните мои поручения, вы на рынке Белоруссии больше работать не будете», — пообещал президент. «Юнимилк» решила не воевать, восстановила директора и переписала инвестиционный контракт, вписав в него все, что нужно было белорусским властям. В принципе так и привыкли работать белорусские предприниматели. В Белоруссии можно получить хорошие льготы и обезопасить себя от коррупции. Пока власть считает, что ты занимаешься полезным делом.