В НБУ признали, что банки приукрашают ситуацию о своем реальном состоянии

Первые выводы о качестве банковских активов

В некоторых случаях банки пытались несколько приукрасить ситуацию. Они пользовались нашими же послаблениями, которые мы ввели в начале великой войны. Следовательно, видим, что банки более оптимистично, чем реалистично, оценивают определенные кредиты.

Здесь нет никакого нарушения, но мы ожидали, что они будут более реалистично оценивать ситуацию. От этого будет зависеть то, как мы будем работать дальше и сколько времени нужно будет дать банкам, чтобы они могли восстановить капитал. Мы будем с этим работать, однако, еще рано делать выводы: мы работаем со статистикой 6 из 20 банков, по которым проводится оценка качества активов.

Есть один государственный банк, который уже нарушает нормативы адекватности капитала. Это Укрэксимбанк. Мы закончим диагностику и посмотрим, что с ним может быть. Наша задача, учитывая финансовые результаты банковской системы, обойтись без докапитализации. Мы будем готовы на это пойти, если будем понимать, что устойчивость банка высокая и он способен восстановить капитал самостоятельно. Если нет, то никаких послаблений делать не будем, чтобы это не угрожало финансовой стабильности.

Читайте также: НБУ не поддерживает идею Офиса президента по созданию «почтового банка»

Почему НБУ затягивает с решением по Сенс Банку

Задача государства — не национализировать тот или иной банк. Закон (о выводе системно важных банков с рынка, в частности, из-за проблем с ликвидностью, — ред.) инициировал НБУ, потому что в начале большой войны у значительного количества банков был отток ликвидности. Тогда мы не могли прогнозировать, как долго будет продолжаться война, как будут вести себя люди. Если какой-то из системно важных банков терял ликвидность, то нам нужен был инструмент, который в условиях военного времени позволил бы нам такой банк национализировать.

Я даже не представляю, что произошло бы, если бы к войне добавился еще финансовый кризис. Это был бы коллапс. Поэтому этот закон писался ни об «Альфе», ни о каком-либо другом банке. Слава Богу, ситуация с ликвидностью у всех банков стабилизировалась.

В «Альфа Банке» тоже, и это хорошо. Если бы люди продолжали снимать деньги, это повлияло бы и на курс, и на нашу политику по учетной ставке, и на валютные интервенции.

Следующий вопрос — санкции против собственников. Можем ли мы гарантировать финансовую стабильность, если против владельцев системно важного банка введены санкции? — Нет, потому что такие акционеры не могут поддержать свои банки.

Мы проводим оценку качества банковских активов, затем будем делать стресс-тестирование. Мы видим, что потери кредитного портфеля будут. Часть этих потерь реализуется позже, поэтому мы должны рассчитывать на акционеров.

Я не могу исключать, что Сенс Банк будет нуждаться в докапитализации после национализации, пока мы не сделаем стресс-тест и AQR (оценка качества активов банков). Сейчас мы делаем оценку на 1 апреля и закончим ее до конца 2023 года. Однако, в следующем году эта оценка будет более жесткой. Она будет включать все стандартные подходы, в том числе стресс-тест по негативному сценарию. Поэтому здесь трудно говорить, будет ли банк нуждаться в докапитализации или нет.

Мы трижды получали пакеты документов (на покупку Сенса — ред.) в мае и дважды — в июне. У представленных документов есть существенные недостатки. Для нас важны вопросы репутации, финансовой состоятельности, происхождения средств. Там есть вопросы, поэтому эти документы не могут быть приняты в том виде, в котором они есть.

Но главное, и это признает сам банк, что из-за санкций это соглашение невозможно провести, а любые предлагаемые механизмы — это обход санкций. А это уже более серьезные вещи, которые будут влиять на финансовую стабильность.

Я точно за то, чтобы доля государства в банковском секторе сокращалась, и мы будем с этим работать. Однако, вопрос финансовой стабильности важнее.

Читайте также: Курс валют на неделю: как повлияет на котировки возможная национализация Сенс Банка

О шансах Приватбанка вернуть выведенные активы

В Лондоне идет слушание Высокого суда по делу Коломойского. Решение банк ожидает весной 2024 года. В 2017 году Коломойский и Боголюбов получили всемирный арест на свои активы. То есть если мы говорим, есть ли что возвращать, то эти активы есть. Я верю в то, что банк выиграет этот процесс. Надеюсь, что юристы все сделают как следует, и у банка появится шанс взыскать и компенсировать государству утраченные средства.

О госпрограмме «5−7−9%» и что будет с кредитованием

Долг у государства по программе «5−7−9%» остается, 1 июля он составлял 2,7 миллиарда гривен, но он существенно сократился, и мы понимаем, что он будет погашен.

В начале 2023 года задолженность составляла 4,5 миллиарда гривен. Мы внесли изменения в наши нормативные документы и теперь на качество оценки кредитного портфеля банков эта задолженность не влияет. Конечно, программа все время меняется. Туда добавляются или новые отрасли, или новые типы кредитов. Недавно было решение добавить туда энергетику. Мы выступали против.

Энергетика — это крупные предприятия и крупные кредиты. Она просто поглотила бы «5−7−9%». Что касается энергетики — будет отдельная программа. Она будет работать по аналогии, но точно не вместе с программой для малого и среднего бизнеса.

Что касается NPL (неработающих кредитов — ред.) по этим кредитам, то почти все они качественные. Во-первых, там невысокая нагрузка на должника, ведь происходит компенсация процентной ставки. Во-вторых, частично по этим кредитам есть государственные гарантии. Но банки не обращаются за гарантией, даже если есть признаки нарушений со стороны заемщиков. По поводу этого портфеля у меня нет опасений. Более важный вопрос — что будет дальше с кредитованием.

Надо посмотреть, почему кредитование подавлено. Во-первых, из-за падения экономики объемы производства сократились. Даже те предприятия, которые работают или потеряли контрагентов, или потеряли возможность экспортировать.

И люди уехали — сузился внутренний спрос. Это говорит о том, что снижаются объемы производства. Если снижаются объемы производства, то не нужны оборотные средства. Посмотрите на средства на счетах юридических лиц.

Поступающая выручка не идет на расширение производства, а оседает в банках, поэтому спрос на кредиты подавлен. Второй фактор — риски безопасности, они не дают возможности инвестировать в производство. Конечно, спрос в относительно безопасных регионах есть, но у нас исторически промышленность была сконцентрирована в тех областях, которые пострадали больше всего.

Мы опрашивали банки, и они говорят, что по заявкам клиентов видят оживление ситуации и ожидают нарастить портфели на 10%. Спрос был подавлен из-за энергетических обстрелов, но ситуация в энергетике стала лучше, что дает оптимизм клиентам. Это будут, прежде всего, кредиты на оборотные средства. То есть об инвестициях сейчас речь не идет, инвестиционный спрос подавлен.

Читайте также: НБУ выступает за возврат Райффайзен Банка в программу «Доступные кредиты 5−7−9%»

О чистке небанковского рынка

На самом деле, это (чистка) уже происходит. Мы возобновили проверку структуры собственности страховых компаний. Если они непрозрачные и нет возможности подтвердить их, мы принимаем соответствующие решения. Это первое.

Если говорить о качестве активов и капитала страхового сектора, то мы приняли решение о том, что недвижимость и земля больше не будут учитываться как, так называемые, приемлемые активы. Это очень серьезный шаг, потому что есть страховые компании, которые этим злоупотребляли. Есть компании, у которых эти объемы незначительные и их несложно будет перекрыть, а есть компании, где они значительные. Такие компании — кандидаты на выход из рынка.

Второй серьезный момент — новый закон «О страховании», который вступает в силу 1 января. Там есть повышенные требования к минимальному капиталу. Соответствующая норма вступит в силу с середины 2025 года. Это также, скорее всего, приведет к тому, что какая-то часть игроков покинет рынок.

Третий — мы работаем над тем, чтобы была другая структура капитала, другой расчет резервов. Все это ужесточит подходы к оценке платежеспособности страховщиков. Поэтому рынок понемногу очищается, и я думаю, что в этом или в следующем году мы увидим на рынке реальных страховщиков.

Читайте также: Если детектор подтвердил подлинность купюры, отказать в обмене не имеют права

О ветхих долларах и что с ними делают

Банкноты старого образца, изношенные банкноты были всегда. Люди их приносили и в обменники, и в банки. Банки на постоянной основе работали с тем, чтобы завозить наличный доллар и вывозить изношенные банкноты.

Например, этим занимался «Райффайзен» и еще некоторые банки. Как это работало до великой войны? Некий украинский банк, у которого были прямые соглашения с банками США, выступал посредником для других. Когда он заказывал наличные доллары, другие банки обращались к нему и заказывали наличку. Если у них были ветхие купюры, они отдавали их.

Эти изношенные купюры обменивались на так называемую эмиссию, то есть новые купюры. В зависимости от степени износа, этот обмен мог быть фактически бесплатным, то есть нужно было оплатить комиссию за операцию по перевозке наличных самолетом.

Если же купюра была значительно изношена, то банки в США брали их на инкассо. Они проверяли, не подделка ли это, и что у нее есть признаки платежного средства. После этого возвращали новую эмиссионную наличность, но с учетом затрат на все эти действия.

Дисконт был всегда. Обменники так никогда не работали, потому что они непрямую не завозили иностранную валюту. Как было до войны? Говорю, как практик: ты приходил к обменнику, у тебя была ветхая купюра. А они говорят: мы можем ее у вас взять с комиссией. Хотите без комиссии — идите в банк. Так было всегда.

Что изменилось с войной? Изменилась логистика: летать нельзя, возить стало сложнее, дороже и, что главное, дольше. То есть процесс инкассо занимает гораздо больше времени. Мы этот вопрос сняли. Мы внесли определенные изменения в наши нормативно-правовые документы и провели с банками определенную разъяснительную работу.

Это не об угрозах. В ущерб себе никто не будет работать, а если обменом продолжают заниматься, значит это прибыльно.

Конечно, есть банкноты, которые в стиральной машине прошли несколько десятков циклов и уже не знаешь, это доллар, евро или гривна. Настолько изношенную банкноту никто у тебя не возьмет. Но некоторые банкноты изношены несущественно. Здесь вопрос в том, что у банков всегда был канал, как их обменять на эмиссию без дополнительных затрат.

Обменники всегда шли в банки, а сейчас банки говорят: у нас этот канал поломался, он стал дороже, мы у вас не будем брать. Вот отсюда, по моему мнению, возникла накопившаяся проблема. Мы решили это.

Автор:

первый заместитель главы Нацбанка Рожкова Екатерина

Нацбанк