В своем получасовом выступлении Гонтарева рассказала, какими достижениями НБУ нам стоит гордиться и какие угрозы возникнут перед нашей страной уже очень скоро — в 2017 году.
«Минфин» тоже слушал главу Нацбанка и публикует текстовую версию ее выступления.
***
Я очень боюсь того, что сейчас происходит в нашей стране. Политический кризис, война всех против всех. Я называю это войной кошек против собак. Для нас такая ситуация неприемлема. Для нас и для реформ, которые мы должны провести.
Почему популисты во всем мире сейчас становятся такими популярными, почему они побеждают? Им хорошо, когда стране плохо. В развитых странах популизм, возможно, еще имеет право на существование – уровень благосостояния населения там настолько высокий, что они могут себе позволить даже популистов. На какое-то время. Но наша страна такого просто не выдержит.
Можно давать бесконечное количество обещаний. Любых. Курс 5, например. Или 8 – тоже неплохо. Вернуть старые цены на газ. Но нужно понимать, что то, как жила наша страна раньше было просто несовместимо с жизнью. Долго так продолжаться не могло.
Есть очень хороший пример главы центробанка Зимбабве. Он часто любил говорить, что у них особая страна, где обычные экономические модели не работают. Поэтому деньги для экономики он просто допечатывал.
Это однозначно не наш путь. Вокруг Нацбанка идет множество споров и дискуссий. Но ни у кого не возникает сомнений в том, что наш мандат – это ценовая стабильность. В рамках этого принципа в этом году мы перешли к политике инфляционного таргетирования. 21 числа с Советом НБУ мы утверждать основные принципы денежной-кредитной политик Нацбанка. И я уверяю, ни одного альтернативного предложения, ни одной альтернативы нам не предлагают. Да, есть вопросы о том, чтобы что-то улучшить, пересмотреть инструментарий. Но сомнений по поводу правильности нашего пути ни у кого нет.
Наша среднесрочная цель – это инфляция в 5% в 2019 году. Первый шаг на этом пути – 12% сейчас. Уже через месяц мы увидим окончательные цифры, и я думаю, что нашей цели мы достигнем. Год к году (ноябрь к ноябрю) у нас выходит 12,1% инфляции.
Я считаю, что это победа. Более того, мы помним времена, когда курс гривны двигался вверх на 10 копеек, после чего вся страна, впадала в панику и только об этом и говорила. А сейчас бабушки на улицах обсуждают инфляцию, переживают что повышение минимальной зарплаты повлияет на цены. Два года назад это было непредставимо.
Наш опыт приезжают перенимать иностранные коллеги из других центробанков. Они смотрят, как мы вводили инфляционное таргетирование, как переходили на плавающий курс (во время войны!), изучают наш инструментарий, наблюдают, как рынок движется за нашей ставкой. Мы стали банком-таргетером. Мы каждый месяц проводим наши брифинги по монетарной политике и участники рынка их по-настоящему ждут! Они ждут, что мы скажем по поводу ставки, ориентируются на нее. Они научились понимать логику наших решений, понимать, как это работает.
И альтернативы нашей политике инфляционного таргетирования сейчас нет. Она появится только когда мы выйдем на стабильную инфляцию в 5%. Только после этого мы подумаем, что еще можно сделать, какие инструменты можно ввести. Да, можно сколько угодно обсуждать и неокейнсианские идеи (иногда даже их бывает интересно послушать), но повторюсь, практической альтернативы избранной нами политике нет.
Очень часто я слышу, как нам говорят: МВФ заставляет нас проводить ненужные стране реформы в обмен на деньги, которые нам тоже не нужны. Но давайте, чтобы ни у кого не было иллюзий, я просто расскажу, как мы будем жить, если финансирования Фонда у нас не будет.
Украинские ЗВР сейчас – это 15,2 млрд долларов. Мы четырежды за пересматривали прогноз по ним в этом году, потому что рассчитывали на транш кредита МВФ и помощь Евросоюза. Но ладно, 15,2 млрд – это нормально, сумма покрывает 4 месяца импорта. Но что же будет дальше? В 2017-м году нам нужно заплатить миллиард долларов по программе stand-by, с которой мы начинали наше сотрудничество с МВФ в апреле 2014 года. Эти деньги уже надо отдавать. Еще полтора миллиарда мы платим по нашим бондам. Это все при дефиците текущего счета в 2,9 млрд долларов. Правда, в январе мы скорее всего пересмотрим этот прогноз из-за улучшения мировых цен на металлы. Но тем не менее. Резервы начнут таять. Это очевидный исход.
Поэтому все заявления про злой МВФ – это чистый популизм. Мы бы не достигли макроэкономической стабильности в одиночку, без пресловутой «амбреллы» мирового сообщества. Из страны-банкрота, которую я получила, с резервами в 2,8 млрд долларов, которые состояли из сплошных заимствований, мы превратились в стабильное государство. С настоящими резервами. С четким пониманием того, что мы будем делать.
И нам не нужно изобретать наш «жовто-блакитний» велосипед. Все что мы делаем – это простые экономические понятия и их реализация на практике. Возьмем банковскую систему. У каждого банка должен быть капитал. Банки не должны заниматься отмывочной деятельностью, не должны воровать деньги. У кого-то есть сомнения по поводу этих тезисов?
Я не могу даже назвать все это реформами. Это очевидные вещи. Единственная серьезная реформа, которая, возможно, не так видна со стороны, но очень заметна профессиональному сообществу – это внутренняя трансформация Нацбанка. Мы построили действительно modern institution. Международные наблюдатели (миссия Фонда, которая давала нам советы по этой реформе) сейчас ставят нас в пример другим центробанкам мира.
Но я хочу идти дальше. У нас огромные планы по реформированию. Тот же cashless economy, еще один проект такого рода – paperless economy. И если бы не эти полгода, когда мы практически ежедневно были вынуждены отбиваться от атак популистов, проходящих по аккомпанемент проплаченых акций под Нацбанком, мы бы делали свою работу быстрее.
К тому же далеко не все зависит от нас. Слабое звено нашей страны – судебная и правоохранительная системы. И наш парламент, который никак не может принять закон о защите прав кредиторов. Без этого о возобновлении кредитования не стоит даже говорить. А это вопрос и экономического роста – все эти вещи взаимосвязаны. Почему банкам нужен дополнительный капитал? Потому что им не возвращают кредиты. А суды им еще и говорят, что никаких кредитов никогда не было.
Поэтому судебная система – я это говорю как член РНБО – это главная угроза нашей экономической безопасности. Если не будет нормального правосудия, никакая реформа в стране не удастся.