Налоговая реформа

Вы вошли в рабочую группу по налоговой реформе. Как оцениваете состав группы? Какие принципы будете отстаивать?

В рабочую группу вошли представители министерств, в первую очередь — профильных, таких как Министерство финансов, курирующее новый Налоговый кодекс, и Министерство экономики, отвечающее за экономику в целом и привносящее туда «развивающий» взгляд. Ведь у Минфина подходы больше фискального характера, у МЭРТ — больше стимулирующего, развивающего. Плюс представители ГФС — профильного органа, который за это отвечает; народные избранники, представители общественности, бизнеса, главы крупнейших бизнес-ассоциаций, гражданских организаций. По-моему, получилась достаточно сбалансированная команда. Мы только начинаем работу, было первое установочное мероприятие, на которое — честно скажу — не попал, потому что в этот момент был в Берлине.

«Развивающий взгляд» предполагает снижение налогов?

Учитывая ситуацию в стране, сложно говорить, что мы сможем немедленно добиться существенного снижения налоговых ставок, но мы будем стремиться и к этому. То, чего точно можно добиться сейчас — это улучшение администрирования. Большая часть жалоб, которые поступают от бизнеса, связаны не столько со ставками, сколько с тем, что налоги платить очень сложно, законодательство двусмысленное, есть проблема трактовок, которая порождает споры с налоговой, на это тратится много времени. И все это очень сильно отвлекает ресурсы бизнеса от собственно ведения бизнеса.

Плюс существует проблема неравенства в налоговой нагрузке. Все бы согласились, будь налоги хоть 50%, хоть 20%, но если они бы платились равномерно. А когда есть белые игроки, которые платят, и серые игроки, которые находят какие-то способы оптимизации, это создает огромный дисбаланс. Поэтому акцент будет сделан именно на это. Мы будем стремиться расширить налоговую базу за счет количества тех, кто платит налоги, и одновременно снизить налоговую нагрузку.

Как видите, задачи поставлены весьма амбициозные, для общества налоговая реформа — один из основных показателей изменений, поэтому будем стремиться их реализовать.

Дерегуляция

Недавно вы решили вопрос с ликвидацией «Укрэкоресурсов», и этот шаг был однозначно позитивно воспринят бизнес-сообществом. Что дальше?

Это авгиевы конюшни, которые мы чистим, и чистить которые предстоит еще долго. «Экоресурсы» — это показательный пример абсолютно бессмысленной схемы, против которой выступали все игроки рынка. Многие сейчас верят только в плохое, волнуются, что одну коррупционную схему заменит другая, еще хуже. Мы специально провели встречу с участием Министерства экологии, Министерства регионального развития, гражданских организаций, крупных плательщиков в этой схеме (производителей упаковки) — для того, чтобы показать, какие модели существуют в Европе, и какие мы поддерживаем в законопроекте, который сейчас на согласовании в Кабмине, что заменит «Экоресурсы». Это модель, построенная по принципу расширенной ответственности производителя, когда производитель (или импортер) упаковки, который запускает ее в первичное обращение, несет ответственность за конечную судьбу этой упаковки. Соответственно, он должен обеспечить ее переработкой.

Чтобы уменьшить роль государства?

Не в этом дело. Дело в мотивации. Государственный оператор, который собирает со всех деньги, не имеет мотивации что-либо после этого делать. «Экоресурсы» прекрасно справлялись с функцией сбора денег. А вот со сбором мусора и переработкой возникали проблемы. Но если это будет не налог, а обязательство компаний-производителей, которые через профильную ассоциацию будут нанимать переработчиков мусора, они будут заинтересованы в том, чтобы платить как можно меньше и организовать сбор мусора наиболее эффективно.

Какие еще из таких «черных дыр» можно ликвидировать?

У нас масса областей, где бизнес построен крайне неэффективно. Сейчас мы находимся в процессе документарного оформления новой, более прозрачной системы во многих из них. Это касается всего, начиная от распределения квот на металлолом (то, чем я занимаюсь), выдачей лицензий. Но главный инструмент — это дерегуляция.

Например, был закон об отмене лицензий на виды деятельности, сейчас на выходе еще несколько законопроектов, в которых мы постепенно от этих лицензий отказываемся. Мы недавно инициировали законопроект об отмене экспортно-импортных лицензий. Это все снижает и прямую, и коррупционную нагрузку на бизнес.

Наша экономика — это советское наследие, достаточно жестко регулируемое, у нас на все есть какие-то правила.

Корабль, который долго был в море, обрастает полипами и водорослями, которые мешают ему плыть. Так и с нашей экономикой — она обросла огромным количеством всякого мусора, который мешает ей быстро двигаться. Чем больше такого мусора — тем больше возможностей для коррупции и бюрократического беспредела. С этим мы и боремся.

К вам приходят предприниматели, жалуются?

Конечно. Но жалуются мало. Я был бы рад, если бы они жаловались больше. Наш бизнес еще не чувствует того, что органы власти могут быть союзниками, к которым надо приходить не на поклон, бить челом, а за помощью, что это некие сервисные органы. Людей удивляет, когда их спрашиваешь — а чем конкретно вам помочь?

Технический регламент

Предприниматели сами предлагают идеи по дерегуляции?

Это не обязательно по дерегуляции, многим бизнесам нужна регуляция. Например, технические регламенты — это, наоборот, регуляция. Это техническая сфера. Были жалобы на отсутствие нормального технического регламента по косметике, что вызывает проблемы с подделками. Его надо создать. Это конкретная проблема, с которой бизнес должен приходить к власти в любой стране.

Я так понимаю, что техническое регулирование — это один из важных разделов Соглашения об ассоциации.

Это, грубо говоря, — блок управления качеством. Это огромный круг задач, начиная от метрологии (измерительной техники), заканчивая стандартами или добровольными сертификатами на какие-то виды продукции. Гармонизация стандартов является предпосылкой того, что европейские товары смогут беспрепятственно попадать в Украину без технических барьеров на таможне. А наши товары смогут, соответственно, попадать в Европу. Но кроме собственно интеграции в Европу, это имеет и более глубокое значение, потому что это система управления качеством всех тех товаров, которыми мы пользуемся, едим, пьем, дышим, которые нас защищают. Это позволяет гарантировать, что когда вам заливают литр бензина на бензоколонке, то это действительно литр, а не 0,995 литра. Когда фасуется литр молока, то это литр. Когда отрезается метр ткани — то это метр. Мы сами заинтересованы, чтобы эти правила нас защищали, а не наоборот — создавали барьеры.

В этом направлении уже приняты все законы?

Спасибо Верховной Раде, уже есть вся законодательная база. Теперь идет разработка подзаконных актов, которых там нужны десятки, и это растянется на несколько лет. После этого необходима разработка самих технических регламентов, которых только первоочередных — около 56. Потом — гармонизация всей базы стандартов с европейской. Частично мы принимаем собственные стандарты, которые гармонизированы с ЕС, другая часть перенимается методом обложки, когда берется европейский стандарт, переводится его обложка, название, а основное содержание остается, например, на английском языке и вывешивается на сайте. Если кому-то когда-нибудь понадобится этот стандарт в чистом виде, он может его у национального органа стандартизации запросить, за какую-то скромную плату его переведут и выдадут в виде готового документа. Сюда же входит и система аккредитации — национальный орган, который аккредитует лаборатории, которые имеют право проверять соответствие техническим регламентам и стандартам.

Что предстоит менять?

Раньше система была построена на советских ГОСТах. У ГОСТов совсем другая философия — это некие правила, утвержденные государством. На каждую табуретку есть ГОСТ, и вы обязаны с этим ГОСТом жить. И неважно, что он был принят в шестьдесят каком-то году, и гласит что ножка табуретки должна быть определенной толщины, иначе она сломается. Сейчас ножки из современного пластика, его можно хоть как паутинку делать без потери устойчивости. Но нет — есть ГОСТ. Делай как должно быть! Эта система имеет корни централизованной экономики, она чужда экономике рыночной.

Но кто-то же должен контролировать качество?

Мы переходим на европейскую систему технических регламентов и добровольной сертификации. Сейчас в техническом регламенте все оценивается по степени риска — вы не обязаны проходить обязательную сертификацию. Ее не существует как таковой. Вы просто делаете табуретки, эти табуретки соответствуют техническому регламенту. А в техническом регламенте написано, например, не делать табуретки из радиоактивных веществ, с торчащими ядовитыми иглами и т.д. После этого не надо нести табуретку в орган стандартизации, чтобы ее проверили на соответствие ГОСТу. Система возвращается в нормальное состояние, когда инициатива исходит от бизнеса.

Это целый мир, который требует радикальных реформ, он запущен, он существенно недофинансирован за все эти годы, он во многом держался на энтузиастах. Если мы это не исправим, то не сможем интегрироваться в Европу на уровне качества нашей продукции.

Мы можем просто принять европейские нормы?

Мы не можем просто скопировать их. Их нужно перевести на украинский язык, переписать в соответствии с нашими принципами нормотворчества, согласовать с остальной законодательной базой. Есть какие-то части, которые к нам неприменимы, есть вопросы, которые туда нужно добавить. Потом принять стандарты. У нас уже есть бизнес, который существует в нынешней системе качества. Нельзя им просто объявить, что с завтрашнего дня все будет по-другому, они должны перестраивать лаборатории, заново переписывать конструкторскую документацию — это тоже непростой процесс.

Насколько это длительный процесс?

Он распланирован до 2020 года. Это огромная работа, причем не только со стороны государства, но и со стороны бизнеса. Со стороны государства там только вершина айсберга — грубо говоря, нужно принять все эти законы и ждать, когда бизнес подтянется. Поэтому следующая часть — это обучение для бизнеса. У ЕС точно так же есть программы финансирования по образовательным программам для компаний, которые хотят выходить на рынки ЕС.

Беседовала Мария Стасенко