Разговор о бронировании критического персонала предприятий удивительным образом превращается из экономически и социально обоснованного решения в миф о «войне для бедных». Разбирая результаты наших многочисленных социологических исследований, у меня есть гипотеза, что понимание понятия «справедливость» в обществе не отвечает времени и нашим целям.
Как воспринимают справедливость в обществах на разных этапах:
- В постмодернистском обществе справедливость — это когда лучше для человека, значит лучше для страны. Но туда нам еще нужно добраться.
- В модернистском обществе справедливость — это общественное благо. Или, справедливо то, что лучше для общества и страны. Это когда ограниченный и почти не восстанавливаемый человеческий капитал должен быть использован самым эффективным для страны способом. У тебя есть возможность учиться, строить карьеру, переезжать в другую область — значит, можешь иметь и более высокую зарплату, и бронь, и квартиру, и карьеру, и собственные накопления в дополнение к солидарной пенсии.
- В домодернистском обществе — это когда «другому не должно быть лучше меня». Совковая справедливость — это когда недопустимо богатство и более высокий IQ, зарплата, лучшая карьера и… бронь от мобилизации.
Какой логикой руководствуется государство
Общественным интересом — следовательно, задачей государства — является обороноспособность и экономическая устойчивость. Предположим, силам обороны необходимо на постоянной основе 1 млн военнослужащих, большинство из которых мужчины.
Еще 300 тыс. необходимо дополнительно ежегодно с учетом риска долгой войны и необходимости проводить частичную демобилизацию непосредственно на фронте, где задействовано около 300 тыс. защитников. И так на пять лет.
Следовательно, нужно, чтобы из 6 млн мужчин мобилизационного потенциала около 2,5 млн прошли через мобилизацию в разные годы.
При домодернистском подходе, мобилизованным должен быть проигравший жребий; тот, кто слабее или не имеет родственников или знакомых «где надо»; тот, кто не сумел скрыться; тот, кого поймали.
Модернистский подход предполагает, что это могут быть либо добровольцы, либо не забронированные по принципу критичности.
Кто же в таком случае может и должен быть забронирован:
- тот, кто работает на критическом для экономики и обороноспособности предприятии;
- тот, кто имеет критическую компетентность;
- тот, в кого (в чью компетентность) государством или бизнесом проинвестировано больше ресурсов или потеря кого для страны имеет существенные негативные последствия.
Как определить критичность
Прежде всего, обозначить критические для экономики отрасли — объективно, без дискреции, определить критические предприятия и для всех предприятий дать возможность предпринимателю самому определить — кто критический для выживания и развития бизнеса.
Не может работать только одна часть экономики. Казалось бы, есть критическое предприятие — производитель хлеба. И на этом предприятии должно быть забронировано не менее 50% работников-мужчин.
Но для производства хлеба нужно, чтобы работали логистика, финансы, обслуживание оборудования, снабжение сырьем, производство упаковки
Итак, ситуация, которую мы имеем на текущий момент, когда у 80% предприятий нет ни одного забронированного — крайне рискованна для экономики в целом и, в частности, для функционирования критических отраслей.
Как этот подход может изменить бронирование
Кажется, очевидный подход — государство определяет критические предприятия — модель 1, а сам бизнес определяет критический для него персонал — модель 2.
Совокупно эти модели дают при логическом и не коррупционном подходе (а коррупцию мы убираем путем отказа от дискреции). 5 млн. забронированных — соответственно, 1 млн. на критических предприятиях и 0,5 млн. как критический персонал.
Но если вернуться к идее с увеличением рекрутинга, то можно объединить идеи: пусть предприниматель не просто обозначает критический персонал (модель 2), но и за счет увеличения уплаты налогов за забронированных способствует увеличению военного бюджета страны.
То есть, как вариант, устанавливает для критического персонала зарплату на уровне 36 тыс. грн. При таком сценарии в стране будет детенизировано несколько сотен тысяч зарплат и поступления в бюджет увеличатся уже в 2025 году на 250 млрд грн.
Читайте также: Бронирование от мобилизации. 20% компаний могут потерять статус критически важных
Сколько денег нужно на войну
Теперь рассмотрим вопрос справедливости, когда один работник получает зарплату 36 тыс грн и может быть забронирован, а другой получает 18 тыс грн и не может быть забронирован. Справедливо ли это? Для домодернистского общества — нет.
Для модернистского общества это прямой указатель человеку — если хочешь быть забронирован, то найди возможность стать критическим сотрудником. Учись (повышай квалификацию), меняй место работы на то, где тебя будут ценить, смени профессию, а если любишь свою профессию — найди, где твои компетентности действительно нужны. Наконец, переезжай в другую местность, где есть дефицит таких специалистов.
Социология свидетельствует, что сейчас слишком много украинцев работают на работе, которая им не нравится, жалуются на то, что их не ценят. Возможно, сегодня самый лучший момент, когда нужно это изменить. Следовательно, поскольку возможность стать критическим специалистом есть и ничем не ограничена — такая модель справедлива.
Даже больше. Это справедливо с точки зрения определения — как общественное благо.
Да, государству для сохранения обороноспособности и экономической устойчивости выгоднее мобилизовать из частного сектора человека с зарплатой 18 тыс грн, чем с зарплатой 36 тыс. Даже если не учитывать инвестиции в подготовку специалиста.
При зарплате 18 тыс суммарно (ЕСВ, НДФЛ, ВЗ, НДС при потреблении) государство получает около 10 300 грн. в месяц налогов, связанных с лицом. При зарплате 36 тыс грн — эта сумма вырастет уже до 19 600 грн. Так что 100 человек с меньшей зарплатой содержат столько же военных, сколько 53 человека с большей зарплатой.
При этом, мобилизовав 100 человек с меньшей зарплатой, государство теряет доход, необходимый для содержания, оценочно, 20 военных. А мобилизовав 100 человек с более высокой зарплатой, теряет доход, необходимый для содержания 38 военных.
Какой из этого вывод? Война не закончится примирением. Нам придется думать об израильском варианте, о милитаризации, а потому только о временной демобилизации наших защитников. Именно поэтому нам придется искать способ больше полагаться на самих себя. И нам, наконец, придется учиться взрослому диалогу и поиску объективно лучших — для общества, страны, будущего — решений.