Теневая экономика: почему война убивает ее быстрее, чем легальную

С 2014 года, по данным Минэкономики, у нас произошла просто революционная детенизация: уровень теневой экономики снизился с 43% ВВП в 2014 году до 32% в 2021 году, накануне войны (даже был непродолжительный рекордный минимум 2019-го — 28%).

Как видим, во время пандемии уровень тени увеличился на 4%. То есть рост теневого сектора во время любых кризисов (экономической, пандемии, войны) является закономерным и, в определенной степени, логическим процессом. Так реагирует на внешние шоки целостный экономический организм, чтобы оставаться на плаву.

Налоговая амнистия, очень несвоевременно стартовавшая в 2021 году, также не смогла создать постоянные положительные стимулы к «отбеливанию»: например, за весь период действия военного положения в Украине было задекларировано лишь 3,92 млрд грн к легализации, а сумма единовременного сбора составляла до 247 млн. грн.

В настоящее время Министерство экономики оценивает уровень «тени», исходя из следующих методик оценки:

1. по методу расходов населения (розничная торговля);
2. по электрическому методу;
3. по монетарному методу.

Ни одна из указанных методик не может быть абсолютно точной, поэтому в Минэкономики рассчитывают агрегированный показатель (к сожалению, публикация этих показателей, как и многих других, приостановлена с началом войны).

Сколько тратит население

Если брать метод, оценивающий динамику розничной торговли и реальных расходов населения на покупку потребительских товаров, то логика здесь примерно такова: если официальные торговые обороты растут быстрее реальных доходов населения, то часть теневых доходов и накоплений физические лица тратят через легальный сектор экономики. То есть происходит детенизация.

В 2023 розничный официальный торговый оборот физических лиц составил 1,8 трлн грн, увеличившись с 1,4 трлн грн 2021 на 30,5% в номинальном выражении и на 15,4% с учетом инфляции.

При этом реальный рост (за минусом инфляции) доходов населения 2023 г. в официальном сегменте составил 3,5%. Учитывая, что динамика трансфертов из-за границы за указанный период не увеличивалась, можно чисто теоретически считать, что легализация через торговлю уменьшила теневой сектор более чем на 10%.

Является ли наша экономика энерговооруженной

Электрический метод основан на предположении, что реальный рост ВВП сопровождается адекватным увеличением потребления электроэнергии (кроме бытовых потребителей). Если валовый продукт растет быстрее потребления электроэнергии, то часть прироста ВВП была обеспечена не реальным увеличением объемов производства, а выводом из «тени» определенной доли конечного продукта при константе уровня энергозатрат двух сравниваемых периодов.

В 2022-м реальный ВВП в гривне сократился на 28,8%, а в 2023-м вырос на 5,3% (восстановительный рост на низкой статистической базе сравнения). Используем электрический метод для оценки темпов роста валового продукта.

В 2021 году было произведено 155 млрд кВтч электроэнергии, потреблено 120 млрд (или 77%), остальное — потери, расходы в сетях и т. п., нетто-экспорт составил 2 млрд кВтч.

В 2022 году производство упало до 115 млрд кВтч, потребление — до 90 млрд (78%), нетто-экспорт — до 1 млрд. Сокращение производства составило 26%, а потребление — 25%. Это примерно соответствует уровню падения ВВП в 2022 году (до 29%).

Однако в 2023 году наблюдается уже совсем аномальная картина: производство электроэнергии сократилось до 105 млрд кВтч, потребление — до 85 млрд (81%).

Был зафиксирован не экспорт, а нетто-импорт электроэнергии на 0,4 млрд кВтч. В относительных величинах производство сократилось на 9%, а потребление — на 6%. При этом статистика определила рост ВВП на 5,3%.

Ситуация действительно атипичная, потому что потребление электроэнергии сократилось на 6%, а валовый продукт вырос на 5%. В чем причина?

Корень проблемы состоит в глубокой структурной деградации украинской экономики. Практически полная деиндустриализация и зависимость ВВП от сырьевого агросектора, банковского и сектора услуг, где нет прямой зависимости между ростом производства и потреблением электроэнергии.

Плюс увеличение взноса в ВВП налоговых поступлений. Все эти сегменты экономики (кроме агросектора) напрямую зависят от размера внешней помощи: налоги, финансы и сектор услуг (включая торговлю) держатся на плаву благодаря внешней финансовой помощи.

Из положительных эффектов такой структурной трансформации можно выделить лишь сокращение разрыва между производством и потреблением электроэнергии: если в 2021 году потребление составило 77% от производства, то в 2023-м — 81%.

То есть до 4% производства электроэнергии, которая раньше исчезала в виде потерь в сетях, сейчас официально потребляется. Это можно объяснить снижением рынка «теневой» электроэнергии, к которому было привлечено производство крупных предприятий отечественных финансово-промышленных групп, остановившихся или разрушенных во время войны.

По сути наша экономика становится менее энерговооруженной. Не менее энергоемкой (что было бы вполне положительным явлением), а именно менее энерговооруженной. Но опять-таки сугубо теоретически электрический метод демонстрирует влияние на детенизацию на 5%.

Как убить всех монетарно

Монетарный способ исходит из динамики сокращения наличных денег в обращении относительно объема денежной массы.

Если взять это соотношение за июнь за период 2021—2024 годов, то получим такую динамику в процентах: 28 — 2021, 29 — 2022, 24 — 2023 и 23 — 2024 года. То есть и с использованием указанного метода имеем признак детенизации на уровне минимум 5%, что совпадает с данными, полученными электрическим и торговым методами.

На графике представлены данные этой динамики, где показатель внутренних требований демонстрирует динамику внутреннего кредитования экономики и государственных органов. А показатель чистых внешних активов свидетельствует о валютных активах страны.

Если к войне отношение ЧВА к ВТ в 2021 году составляло 43%, то в первый год войны этот показатель сократился до 35% (за счет более мягкой монетарной политики НБУ в первом полугодии 2022-го и насыщения экономики деньгами через систему военных облигаций, при этом внешняя помощь поступала тогда достаточно дозированно).

Однако в 2023 году этот показатель взлетел до 89% из-за жесткой монетарной политики НБУ. При этом объем внешней помощи значительно вырос, что способствовало наращиванию валютных резервов страны.

Незначительное ослабление этого показателя 2024-го (до 80%) свидетельствует о частичном смягчении монетарной политики НБУ (уменьшение учетной ставки с 25 до 13%). В то же время, немного затормозился поток внешней помощи (уменьшение показателя ЧВА).

Как видим, монетарная ситуация «убивает» как теневую экономику из-за демонетизации и сжатия (торможения роста) денежной массы, так и легального сегмента экономики.

Фактически НБУ одновременно наращивал показатель чистых валютных резервов и сдерживал внутреннее кредитование экономики (правда, война сама по себе кредитование тоже не стимулирует), что притормозило адаптацию экономики к военным и энергетическим шокам.

Как видим в таблице, агрегат М0, демонстрирующий объем наличных вне банков, рос достаточно умеренными темпами (данные на июнь соответствующего года): на 16,3% в 2022 году, на 5,6% в 2023-м и на 13% в 2024-м. Несмотря на то, что в этом году наблюдается определенный всплеск обналичивания, все же с учетом инфляции прирост агрегата М0 даже отрицательный.

Наличные вне банков

Источник: НБУ

Читайте также: Детенизация торговли: В Украине с начала года увеличился объем «белых» операций

Что в итоге

Следовательно, можно сделать сенсационный вывод. Война и производные от нее (энергокризис, мобилизация, миграция) впервые в нашей истории больше ударили по теневой экономике, чем по официальной.

«Белая» экономика держится на бюджетниках, на предприятиях критической инфраструктуры, на секторе обороны и государственных заказах, подкрепленных финансированием из внешних источников. Все они адаптируются к вызовам войны лучше и резвее.

Теневой сектор страдает от падения платежеспособного спроса среди основной массы своих потребителей — населения с низкими доходами, от логистических проблем, для решения которых нет достаточного ресурса, от финансовых ограничений и растущих аппетитов контролирующих органов, без опеки которых ни одна «тень» не просуществовала бы и месяца.

Поэтому, несмотря на то, что, как правило, во время кризиса теневая экономика существенно растет, нынешняя война убивает даже ее. Теперь объем теневой экономики Украины можно оценить на уровне 25−30%.

Но это, во-первых, не означает, что дальнейшие меры по сокращению неформального сектора не нужны, ведь вряд ли кто действительно будет гордиться тем, что четверть экономики его страны — теневые секторы.

Во-вторых, уровень «тени» — не постоянный показатель, откат до привычных 40% возможен за какой-нибудь неудачный год или два. Более того, учитывая, что основным фактором детенизации выступила война, а не действия правительства и контролирующих органов, вполне логично ожидать такого отката после завершения военных действий.

В-третьих, «стихийность» нашей детенизации должна намекнуть чиновникам, что рукотворные меры борьбы очевидно не были эффективными. Следовательно, будущие подходы к детенизации, хотя бы для фиксации текущего результата, должны быть коренным образом иными.