Что имеем
По данным НБУ, гривневые сбережения домохозяйств в банках за прошлый год увеличились на 26,4%. Такого прироста не было с 2010 г.
Валютные вклады населения, по данным регулятора, также выросли на 2,2% в долларовом эквиваленте,
Прирост гривневых депозитов за год
Доходность срочных депозитов в национальной валюте также снижалась стремительно: ставки упали на 6 п.п. — до 8% годовых. В сравнении со ставками по валюте такая доходность смотрится явно привлекательней. Однако по факту это — недостаточный стимул для размещения гражданами срочных вкладов. В НБУ констатируют усиление тренда на перетекание средств населения со срочных вкладов на текущие (карточные и сберегательные) счета.
За неполный 2020 г. доля гривневых средств до востребования увеличилась на 6 п.п. — до 56%. Регулятор объясняет эту тенденцию неопределенностью, вызванной пандемией Covid-19 и карантинными ограничениями. «Граждане стремились иметь свободные средства на случай непредвиденных расходов», — отметили в Нацбанке. Однако вряд ли неопределенность является основной, а тем более, единственной причиной такого поведения вкладчиков. «Минфин» уже писал, что речь идет о многолетнем тренде.
Были времена
5−10 лет назад на счетах до востребования «физики» держали не более четверти банковских сбережений. Львиная доля находилась на срочных вкладах, которые имели два существенных отличия от нынешней версии.
Во-первых, доходность вкладов была гораздо выше. Процентные ставки в гривне составляли порядка 20% годовых. К тому же не было почти 20%-ных налогов! Во-вторых, срочными вклады были исключительно на бумаге. Согласно законодательству, они могли быть отозваны в любой момент.
По-настоящему срочные депозиты — без возможности досрочного снятия — появились всего 5 лет назад после соответствующих законодательных изменений. Однако на сегодняшний день срочный депозит без возможности досрочного снятия — лишь одна из опций. По-прежнему, много срочных вкладов предполагают возможность досрочного расторжения.
Исходя из поведения населения, их отношение к реформированной банковской системе можно расценивать двояко. С одной стороны, сам факт рекордного притока в кризисный год свидетельствует о том, что население доверяет банкам больше, чем «кубышкам». Ведь все прошлые кризисы сопровождались рекордными оттоками средств из банков. Деньги в лучшем случае перекочевывали в банковские ячейки. С другой стороны, очевидно, что вкладчики доверяют банкам не настолько, чтобы замораживать сбережения на срочных депозитах под весьма непривлекательные ставки.
Читайте также: О последних шагах НБУ в направлении валютной либерализации
Что выгодно государству
По классике, главная функция банковской системы — это кредитование экономики. Для предоставления длинных дешевых кредитов, банки должны привлекать соответствующие ресурсы: как можно дешевле на максимально длительный срок. «Депозиты делают кредиты!», — любил повторять во время дискуссий на тему «Как возобновить кредитование» Владимир Лавренчук, экс-председатель правления Райффайзен Банка Аваль.
Время показало, что дешевые ресурсы — это лишь необходимое, но далеко не достаточное условие для возобновления массового кредитования экономики. «Сейчас для банков не так остро стоит вопрос, где взять фондирование. Главная проблема — где найти заемщиков, соответствующих высоким требованиям, которые вряд ли будут снижаться», — признает финансист.
В то же время, государство вовсе не будет «против», если привлеченные банками ресурсы будут направляться не напрямую в экономику, а в госбюджет через покупку ОВГЗ. При грамотном распределении этого ресурса эффект для экономики может быть аналогичный прямому банковскому кредитованию. Об этом в своем интервью «Минфину» говорит Сергей Наумов, новый председатель правления Ощадбанка.
«Минфин выпускает ОВГЗ, происходит перераспределение: ликвидность, которая не использовалась для финансирования экономики, идет через государственный бюджет на финансирование необходимых стране затрат, — рассуждает госбанкир, — Но эти деньги снова возвращаются в экономику, например, в виде тех же соцвыплат, дотаций, зарплат. Это круговорот денег в экономике».
Таким образом, выходит, что с точки зрения государства, основной функцией банков является привлечение средств «хороших и разных». В частности, от населения, которое по экспертным оценкам, все ещё хранит вне банков десятки миллиардов в долларовом эквиваленте.
Что нужно регулятору
Регулятор должен быть заинтересован, прежде всего, в монетарной стабильности и надежности банковской системы. Теоретически, высокая доля гривни до востребования на счетах физ. лиц — это огромный фактор риска.
Ведь в случае, паники эти средства могут быть отозваны практически одномоментно, что чревато банковскими банкротствами. Хотя, помнится, Филипп Жоанье, один из французских экс-председателей правления Укрсиббанка как-то уверял, что на самом деле остатки на текущих счетах физ. лиц — самый надежный ресурс! Теоретики могут спорить, но по факту доля срочных вкладов в портфеле средств населения УкрСиббанка — порядка 6%.
При этом банк считается одним из самых надежных. Такая точка зрения весьма популярна среди банкиров. Например, Владимир Мудрый, председатель правления ОТП Банка, не видит особых преимуществ в краткосрочных вкладах на 1−3 мес. по сравнению с остатками на текущих счетах. «Такие короткие депозиты я бы вообще не считал срочными. А на 1−1,5 года практически никто не размещает», — отмечает банкир.
Эксперты отмечают ещё один риск. Вся гривневая ликвидность с текущих счетов «физиков» при определенных обстоятельствах может быть выплеснута на валютный рынок через механизмы покупки валюты онлайн. По информации «Минфина», даже сейчас есть «физики», которые держат на счетах по нескольку сотен тысяч гривен для игры на курсе.
Так или иначе, но регулятор уделяет немало внимания балансировке банковских активов по срокам. С этой целью с декабря 2018 г. был введен норматив LCR. По данным НБУ, банки пока его выполняют. А с июля текущего года регулятор запустит еще один норматив — NSFR (Net Stable Funding Ratio) — коэффициент чистого стабильного финансирования. В НБУ пояснили, что новый норматив «призван улучшить сбалансированность срочности активов и обязательств». Банки принудительно заставят сблизить сроки привлечения и размещения ресурса.
Показательно, что подготовка банков к внедрению этого норматива проходила в прошлом году на фоне роста доли средств до востребования. Здесь нет формального противоречия, так как цель норматива — минимизировать фондирование длинных активов короткими пассивами, а не ограничить привлечение коротких ресурсов.
Чего хотят банки
Главная цель коммерческих банков — заработок (прибыль), желательно с минимальными рисками. Поэтому остатки на текущих счетах являются для банков весьма привлекательным ресурсом, по причине бесплатности! Может, за счет остатков не получится кредитовать долгосрочные инвестиционные проекты. Но на них можно хорошо зарабатывать с минимальными рисками, размещая в казначейских инструментах: межбанковских кредитах, депозитных сертификатах НБУ и ОВГЗ.
Депозитные «приманки»
В последнее время активно обсуждаются две инициативы, которые могут изменить ситуацию на депозитном рынке.
Председатель НБУ Кирилл Шевченко выступает за отмену НДФЛ с процентного дохода по вкладам, который был введен в 2014 г. и сейчас составляет 18%, оставив только 1,5% военного сбора. Очевидно, главный банкир таким образом, хочет увеличить эффективную доходность срочных депозитов, тем самым повысив их привлекательность для населения. Скорее всего, государство в лице Минфина будет не восторге от такой инициативы. Как-никак с депозитов в гос. казну ежегодно поступает порядка 4 млрд. грн.
А вот народные депутаты вполне могут поддержать инициативу главы НБУ.
Кроме этого, ФГВФЛ собирается повысить гарантии по вкладам втрое: с нынешних 200 тыс. грн. до 600 или даже 800 тыс. грн. Очевидно, что этот шаг должен повысить доверие вкладчиков к срочным депозитам. Однако такая инициатива не всегда выгодна банкам. Ведь увеличение суммы невозможно без повышения регулярных взносов. А это — прямые затраты банков, которые приводят к удорожанию привлекаемых ресурсов.
Владимир Мудрый не считает, что повышение суммы госгарантий и отмена «депозитного» налога станут эффективными стимулами к размещению долгосрочных вкладов. «Учитывая нынешний уровень устойчивости банковской системы в целом, у вкладчиков не возникает вопрос о госгарантиях. Он может быть актуален только в отношении некоторых небольших банков, рыночная доля которых ничтожна», — аргументирует банкир.
Точно также скептически он относится и к отмене «депозитного» налога. «Максимальная рыночная ставка сейчас порядка 9% годовых, мы даем максимум 7% (разница — почти в размере налога — авт.). Но, несмотря на такую разницу у нас размещают немало депозитов, — рассуждает финансист, — Если бы это работало, то львиная доля вкладов сконцентрировалась бы в банке, дающем максимум».
По словам Владимира Мудрого, на подобные «приманки» реагирует не более 20% потенциальных вкладчиков. В целом с коллегой соглашается и Владимир Лавренчук. «Пока отсутствует реальная альтернатива, банковские депозиты будут краткосрочными и размещаться преимущественно в банках с лучшим платежным сервисом», — отмечает он.
Такой тренд подтверждают и в Нацбанке. «Клиенты сами выбирают, где хранить свои деньги, не всегда руководствуясь высокими ставками. Например, для многих из них приоритетной является возможность почти мгновенно перемещать средства с карты на карту, выбирая лучший сервис», — резюмирует Николай Остролуцкий, заместитель начальника управления системных рисков департамента финансовой стабильности НБУ.