Что делать европейцам, чтобы не остаться в арьергарде, Politico рассказали Марк Борис Андрианич, экс-первый министр цифровой трансформации Республики Словения, и Филип Мейснер, основатель и директор Европейского центра цифровой конкурентоспособности. «Минфин» публикует перевод их мнения.

Некоторые могут быть удивлены, узнав, насколько на самом деле конкурентоспособен технологический ландшафт Европы. Согласно ежегодному рейтингу мировой цифровой конкурентоспособности Международного института развития менеджмента, 4 из 10 ведущих стран являются европейскими. Другое глобальное исследование, Глобальный индекс конкурентоспособности талантов бизнес-школы INSEAD, показывает то же самое: 4 из 10 топ-стран мира находятся в ЕС.

Этими четырьмя странами являются:

  • Дания,
  • Финляндия,
  • Швеция,
  • Нидерланды.

Они являются родиной мировых технологических лидеров, таких как производитель чипов ASML и пионер потоковой передачи музыки Spotify, а также домом для технологически передовых предприятий в традиционных отраслях, таких как гигант здравоохранения Novo Nordisk — самая ценная компания Европы.

Хотя у этих европейских цифровых чемпионов один из самых высоких показателей ВВП на душу населения в мире, там проживает всего 14% всего населения ЕС и 18% его ВВП. Тем не менее они показывают, что основы для создания европейского технологического гиганта уже существуют — просто не в полном масштабе.

И хотя это является поводом для оптимизма, нам не следует игнорировать множество факторов, которые, похоже, подрывают позиции ЕС в глобальной технологической гонке. Эта конкуренция, в конечном счете, представляет собой гонку за прогресс, богатство и геостратегическое влияние, и ее важность для будущего Европы невозможно переоценить.

Случай с мюнхенским стартапом Marvel Fusion обнажает многие технологические проблемы ЕС: компания, являющаяся мировым лидером в области термоядерных технологий, в 2023 году объявила, что перенесет большую часть своего R&D в США из-за обременительного регулирования и отсутствия финансирования в Европе. И это лишь одна из многих высокоинновационных компаний в секторе зеленых технологий, которые покидают Европу и переезжают в США и Азию по схожим причинам.

Например, взглянув на альтернативные белки, такие как выращенное в лаборатории мясо или яйца растительного происхождения, мы увидим, что эти рынки обеспечивают гораздо более благоприятную нормативную среду: Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США уже разрешает продажу выращенного в лаборатории мяса в США. Между тем в Европе даже нет надежных сроков получения одобрения регулирующих органов — фактически Италия запретила выращенное в лаборатории мясо в ноябре прошлого года.

Такое чрезмерное регулирование и недостаток финансирования также ставят под угрозу глобальную значимость сектора ИИ в ЕС. Например, в то время как французская Mistral и немецкая Aleph Alpha недавно привлекли $415 млн и $500 млн соответственно, калифорнийская компания OpenAI ведет переговоры о привлечении $10 млрд при оценке в $100 млрд.

Дефицит финансирования становится еще более очевидным, если посмотреть на общий объем частных инвестиций в ИИ: согласно Стэнфордскому индексу ИИ, за период с 2013 по 2023 год частные инвестиции в ИИ в США составили $335,2 млрд, за ними следовали $103,7 млрд в Китае, затем $22,3 млрд в Великобритании, в то время как Германия, Франция и остальные страны ЕС вместе взятые инвестировали меньше, чем одна Великобритания.

Кроме того, недавно принятый блоком Закон об искусственном интеллекте получил прохладную реакцию со стороны технологического сообщества, поскольку он добавляет дополнительный уровень сложности к и без того жестко регулируемому рынку. Основная проблема заключается в том, что новые правила будут душить инновации, значительно увеличивая затраты на соблюдение требований для отечественных стартапов и масштабных компаний, занимающихся искусственным интеллектом.

Многие из них уже рассматривают возможность переезда в Великобританию или США, или отказ от инноваций в здравоохранении и других важных областях, которые новые правила считают высокорисковыми.

Эти истории — и даже опыт любого, кто когда-либо пытался перейти на безналичный расчет в Германии — могут указывать на то, что цифровой разрыв в Европе уже слишком велик, чтобы его можно было закрыть. Но давайте не будем забывать, что многие из ведущих цифровых стран мира на самом деле являются европейскими.

Что необходимо предпринять Европе

Итак, каков ответ? Должен ли ЕС быть больше похож на уже упомянутых европейских цифровых чемпионов? Что должно стать лейтмотивом следующей повестки дня Европейской комиссии? И что могут сделать страны-члены, чтобы преодолеть цифровой разрыв внутри ЕС и догнать США и Азию?

По нашему мнению, ЕС и его членам необходимо уделить приоритетное внимание видению роста, ориентированному на создание благоприятной для бизнеса среды и распространению уже существующих лучших практик в наиболее инновационных частях Европы среди всех ее членов.

После многих лет ужесточения регулирования нам необходимо минимизировать нагрузку на бизнес и дать ему свободу для инноваций, а не превращать его в простые организации, отвечающие за соблюдение требований.

Для этого мы предлагаем пять конкретных инициатив:

Европе необходимо преодолеть двухскоростную цифровую трансформацию. Одним из основных преимуществ цифровых технологий является то, что после их создания их можно масштабировать практически с нулевыми затратами.

Другими словами, если в одной европейской стране существует правительственное приложение мирового уровня, почему бы не сделать его стандартом для всех стран Европы?

Следуя примеру знаменитого правительственного приложения Украины «Дія», такое приложение будет не просто предлагать ключевые государственные услуги — оно также должно включать цифровое удостоверение личности, позволяющее гражданам ЕС использовать его во всех взаимодействиях с властями и бизнесом. Важным шагом в этом направлении также стало бы введение обязательного приема цифровых платежей во всем блоке.

ЕС необходимо увеличить финансирование технологических стартапов и их масштабирования. В настоящее время Европа значительно отстает от США в наличии венчурного капитала — особенно на поздних раундах. Мобилизация европейских пенсионных фондов для увеличения их инвестиций в европейскую технологическую экосистему будет иметь решающее значение для преодоления этого разрыва.

Согласно отчету о состоянии европейских технологий за 2023 год, всего 0,02% совокупных активов европейских пенсионных фондов, оцениваемых в $3,4 трлн, были инвестированы в европейские технологические предприятия в 2022 году.

Но в США и странах Северной Европы пенсионные фонды играют значительную роль в стимулировании инвестиций в технологии. Европейские регуляторы должны создать структуру, которая будет стимулировать управляющих фондами следовать их примеру.

Еще одним ключевым препятствием для основателей и сотрудников стартапов и масштабируемых компаний является налогообложение опционов на акции, что означает, что им приходится платить значительные налоги авансом, исходя из гипотетической стоимости часто очень рискованных активов.

Вместо этого европейские страны должны внедрить налоговую политику, которая поощряет использование опционов на акции для всех сотрудников, откладывая налогообложение до момента фактической продажи акций.

Кроме того, многие европейские страны вводят налог на прирост капитала при продаже активов, что затрудняет свободное перемещение технологических предпринимателей и сотрудников по ЕС. Этот налог следует отменить, чтобы стимулировать предпринимателей создавать и развивать компании по всей Европе.

Более того, инноваторам необходима ясность в отношении политик, быстрое получение разрешений регулирующих органов и хорошо функционирующая среда тестирования новых технологий.

ЕС должен сосредоточиться на следующих широких стратегических областях:

  • искусственный интеллект,
  • умное производство,
  • зеленая трансформация,
  • науки о жизни.

Мы также считаем, что такая инновационная программа должна быть институционализирована на уровне ЕС с новым комиссаром по передовым технологиям — во многом так же, как в ОАЭ, которые назначили министра искусственного интеллекта и цифровой экономики еще в 2000 году.

Этот новый комиссар должен сформировать консультативный орган, состоящий из ведущих европейских технологических предпринимателей и исследователей, которые работают не только в ЕС, но также в США и других частях мира, чтобы помочь в подготовке политических рекомендаций и ежегодных оценках состояния цифровой конкурентоспособности Европы.

Наконец, ЕС нужна программа по привлечению лучших талантов. Такие чемпионы в области искусственного интеллекта, как Mistral и Aleph Alpha, были основаны европейскими новаторами, вернувшимися в Европу после успешной карьеры в США, — и это всего лишь два примера того, какое влияние может иметь привлечение европейских технологических талантов обратно в блок.

Читайте также: IPO Приватбанка, Укрнафты и Киевстар — как создать украинский фондовый рынок

Европейские страны должны скопировать скандинавскую модель налоговых и других стимулов, направленных на привлечение лучших специалистов, в то время как ЕС должен ввести единую визу для технических талантов для иностранных рабочих, представляя себя наиболее привлекательным глобальным направлением, особенно с учетом того, что США поддерживают жесткую иммиграционную политику, даже для высококвалифицированной рабочей силы.

Европейский проект начался с видения прогресса, процветания и мира. Нам необходимо обновить это видение и доказать, что блок может вдохновлять оптимизм и действовать — и для этого технологии имеют ключевое значение. Следуя примеру европейских лидеров в области цифровых технологий, обеспечение экономического роста должно стать приоритетом нового Европейского парламента и Комиссии, а также всех правительств Европы.