Сколько транснациональные цифровые гиганты заплатят налогов в Украине

Налоги перетекают в гавани

В существующей глобальной системе компании платят налоги там, где у них активы и хед-офисы.

В 1975-м году компании S&P500 имели всего 17% нематериальных активов (патенты, бренды, софт) и 83% — материальных (заводы, земля и т. д). В 2005 году судьба нематериальных активов была уже 80%, в 2020 — 90%. И то следует учитывать, что к 10% материальных активов относят и триллионы кэша, накопленных техгигантами.

Компаниям, которые генерируют доходы из нематериальных активов, как технологические гиганты, легко загнать эти активы в низконалоговые юрисдикции и платить там. Один Google через ирландские патентные ящики сэкономил десятки миллиардов долларов. Налоговая нагрузка условного Apple и условной Toyota может отличаться на 50%.

Другие налоги большие корпорации платят по месту нахождения хед-офисов, то есть в богатых странах Запада и Азии, гарантирующих верховенство права.

Вдобавок, исторически у нерезидентов были очень ограничены возможности предоставлять услуги физлицам других стран, поэтому этими операциями пренебрегали при построении налоговой системы. Но потом появились электронные услуги и их объем постоянно растет. И растет их доля в структуре расходов потребителей. Стриминг, облачные сервисы и тому подобное. Вариантов два — возлагать функции налогового агента на физлиц (слабо себе представляю), или менять налоговое законодательство так, чтобы техгиганты платили налоги с продаж электронных услуг по месту их предоставления.

Поэтому ряд стран за последние годы уже ввели Digital services tax, другие взвешивают. Но каждая страна по-разному видит и базу (продажи медиасервисов, рекламы, цифровых интерфейсов, пользовательских данных), и минимальные лимиты операций в странах, в которых действует налогообложение; и ставки гуляют от 1,5% в Польше до 7,5% в Турции и Венгрии.

Что продвигает администрация Байдена

Для компаний с годовым доходом более $20 млрд и маржинальностью более 10% предполагается перераспределение 20% прибыли сверху этих 10% с налогообложением в странах, где осуществляется деятельность. Также глобальный минимальный налог на корпоративную прибыль должен быть не менее 15%. В обмен на это страны должны отменить свои налоги на цифровые услуги (США считает, что они дискриминируют американские компании, а страны ЕС очень неохотно соглашаются).

Для Байдена это важная предпосылка, чтобы поднять внутренние ставки корпоративного налога с 21% до 28%, поэтому мотивация сильна. Официально коммуницируется, что такие изменения должны остановить «гонку ко дну» ставок корпоративных налогов и стимулировать неналоговую конкуренцию за большой цифровой бизнес (условия ведения бизнеса, образование и наука и т. д.)

Временной горизонт имплементации изменений — до четырех лет.

Кто выиграет

Больше всего от налоговой революции выигрывают большие богатые страны, чьи граждане потребляют много электронных услуг, деньги от которых раньше накапливались в низконалоговые юрисдикции.

Мелкие, откровенные оффшоры типа BVI и Кайманов будут в жестоком пролете, а страны, позволяющие структурировать и вписываться в 7−9% эффективных ставок, такие как Ирландия, сейчас бьются до последнего, чтобы спасти хоть какое-то пространство для маневра, но их возможные потери оценивают в несколько процентов от бюджетных поступлений.

Бедные страны выигрывают, но немного, и то при условии, что имеют офисы глобальных компаний и относительно сильный внутренний рынок электронных услуг. Думаю, Украина попадает именно в эту категорию «бедных, которые выигрывают, но не много».

Бедные страны без развитого внутреннего рынка и без ІТ-аутсорса прибавят хорошо, если +1% налоговых поступлений. Дело еще и в том, что страны за пределами G20 и EU почти не имеют доступа к рабочим группам, имеют малый вес голоса и влияния на процесс согласования изменений и деталей. Ожидать благотворительности со стороны крупных и богатых, которые маневрируют между собственной социалкой и давлением корпоративных гигантов, пожалуй не стоит.