Екатерина Рожкова в интервью изданию «Экономическая правда» поделилась своим мнением о ситуации с Приватбанком и конфликте с Коломойским. А также рассказала, что ожидают в Нацбанке от нового президента и об угрозах независимости НБУ. «Минфин» выбрал несколько тезисов из интервью.

О последствиях отмены национализации Приватбанка

Если отменить все, Приватбанк опять окажется неплатежеспособным. Для финансовой стабильности банкротство такого банка — ужасный удар. Под выплаты из ФГВФЛ подпадает 130 млрд грн — если эти деньги попадут людям на руки, предсказать инфляцию и курс невозможно. Банк остается лидером по внутренним платежам и денежным переводам. Если остановятся все эти платежи, будет коллапс.

Приватбанк нельзя ликвидировать или обанкротить, надо искать другой вариант. Национализация была вынужденным решением, так как у банка была огромная нехватка капитала. Отматывание ситуации идет вразрез с обязательствами, которые мы брали на себя как страна по программе МВФ по оздоровлению системы.

О манипуляциях Коломойского и компенсации $2 млрд

В законе написано: бывшие собственники не могут выставлять претензии к новому собственнику и претендовать на возврат им акций. Выплату компенсации, о которой упоминал Игорь Валерьевич, закон допускает в том случае, если они докажут, что понесли ущерб и смогут это обосновать.

Мы сделали стресс-тест и оценку активов банка в 2015 году. По итогам оценки банк имел отрицательный капитал. Где тут ущерб? Если финансовое состояние заемщика не позволяет обслуживать кредит, он должен быть оценен как высокорисковый заемщик. Это можно компенсировать твердым, ликвидным залогом. Банк должен иметь возможность осуществить взыскание, если заемщик не погасит кредит.

Что было в залогах Приватбанка? Права требования на поставку какой-то продукции в будущем, которая не была оплачена. В залогах были поставки нефтепродуктов, масел. Стоимость этих залогов — ноль, качество заемщика — плохое, потому что у него пустые балансы и он не может обслуживать долг.

Мы понимали, что одномоментно внести такой капитал живыми деньгами не способен никто. Мало того, Приватбанку мы несколько раз продлевали сроки, понимая, что у них огромный объем портфеля. Мы требовали перевести кредиты на платежеспособных заемщиков и укрепить их залогами. Все остальное банк делает самостоятельно — мы не имеем права вмешиваться в принятие ими решений, может только зафиксировать их последствия. Наши требования они не выполнили.

Заявление Коломойского о том, что требования к капиталу изменились — манипуляция. Требования к оценке активов изменились с 1 января 2017 года. Мы делали оценку качества активов в конце 2016 года и руководствовались действующим на тот момент положением №23 от 25 января 2012 года. Но мы сделали оценку активов еще и по-новому положению: нам надо было понять, что есть на балансе и какая проблема может возникнуть в январе 2017 года.

Суд говорит: вы оценили капитал банка по положению, которое не существовало. Это неправда. Мы оценили по действующему и в дополнение проанализировали: после вступления в силу новых правил потребность в дополнительном капитале сохранится.

Личная неприязнь vs просто бизнес

Поскольку мы с Игорем Валерьевичем знакомы — в отличие от депутата Савчука, которого я не знаю, — могу сказать, что мы с Гонтаревой (глава НБУ в период национализации Приватбанка — ред.) не очень ему нравимся.

Опять-таки, он бизнесмен и заинтересован, чтобы любая ситуация для него оказывалась выгодна. Сейчас он пытается получить выгоду путем компенсации, либо другим путем. Бывшие собственники хотели сохранить возможность остаться владельцами. Но у НБУ не было никаких оснований даже обсуждать эти варианты. По закону никакого совместного управления или владения не может быть.

Сумма невыполненных Коломойским обязательств превышает 155 млрд. Это то, что государство внесло в капитал банка. По сути, правительство приняло решение увеличить государственный долг на такую сумму денег.

После национализации Приватбанка некоторые активы были уценены уже при действующем менеджменте, эта уценка подтверждена аудитором. Есть некий набор кредитов, которые нужно реструктуризировать и начать выплачивать. К сожалению, сейчас кредиты почти не возвращаются. Банк расторгнул договора по ряду кредитов из-за нарушения условий и потребовал погашения задолженности в полном объеме, но этого не произошло. По сути, этими заемщиками уже объявлен дефолт.

Бывшие собственники выбрали судебную систему, чтобы отстоять свою позицию и в период политической турбулентности проверить на прочность нашу.

Суды по Приватбанку как пример провала судебной реформы

Все это выглядит очень странно: скорость назначения судебных заседаний, скорость принятия решения между двумя турами выборов. В судебных решениях факты перепутаны, выводы ошибочные, нет понимания работы НБУ.

На самом деле решения по Приватбанку касаются как независимости НБУ, так и перспективы банковского сектора в целом. В одном из решений оспаривается право НБУ проводить проверки. Проверки — это один из инструментов, с помощью которого мы реализуем свою надзорную функцию. Кто несет ответственность за стабильность банковской системы, если мы лишены инструментария и не можем провести проверку? Функция Нацбанка как регулятора нивелируется.

У нас не закончена или не проведена реформа судебных органов власти и правоохранительной системы в целом. Сейчас сто банков находятся в банкротстве: они не погасили рефинансирование на сумму около 39 млрд грн по основной сумме кредита. Против этих банков фонд подал более 5 тыс исков, но с 2015 года нет ни одного результата.

Мы только по Приватбанку передали в правоохранительные органы 20 коробок документов с результатами forensic audit. Несмотря на предоставленные доказательства, следствие не продвинулось. Мы очень надеемся на решения судов в иностранных юрисдикциях.

Ситуация с Приватбанком и МВФ

МВФ всегда интересует только одно: состояние государственных финансов, дефицит бюджета. По сути, к нам у них не было каких-то серьезных вопросов.

Мы все выполнили, но накануне их приезда получаем судебное решение по Приватбанку о незаконности национализации, норма о незаконном обогащении признается неконституционной. Эти события оказались в фокусе их внимания. Естественно, ситуация, которая сложилась вокруг Приватбанка, очень волнует МВФ. Он тоже видит, что это попытка разрушить независимость НБУ.

Ожидания от Зеленского

Яков Васильевич (глава Нацбанка — ред.) встречался с новым президентом и очертил ряд проблемных вопросов, которые, с его точки зрения, требуют поддержки и решения. Например, выполнение программы МВФ, вопрос независимости НБУ.

Я, наверное, все-таки оптимист. Если новый президент делает заявления, то он будет придерживаться сказанного и работать в этом направлении. Посмотрим.

О независимости Нацбанка

Я не понимаю, кому может угрожать независимый НБУ. Мы подотчетны Верховной Раде, все наши решения мы публично объясняем. Наша монетарная политика дает результат и показывает, что она действенная.

Самое страшное мы уже пережили. Сейчас есть все условия для хорошего экономического развития. Они созданы, в том числе, руками НБУ при сотрудничестве с Минфином и другими ведомствами.

В случае с Яковом Васильевичем решение парламента (об увольнении — ред.) возможно, если он захочет пойти в отставку сам или по состоянию здоровья, или если его признают недееспособным. Просто так его нельзя отправить в отставку. В законе эти предохранители прописаны для того, чтобы курс Нацбанка оставался неизменным независимо от политического цикла.

Меня назначили летом 2018 года на семь лет, то есть до 2025 года. Даже если меня уберут, Нацбанк не станет разрешать банкам связанное кредитование, беззалоговое кредитование, создавать банки-пустышки. Из-за моего ухода принципы работы Нацбанка не поменяются.