Но готова ли современная Шотландия платить «налог на суверенитет», и почему рынок облигаций может оказаться более жестким хозяином, чем лондонский парламент?
Тень Дарьена: Как финансовая катастрофа породила Великобританию
Невозможно понять современные события, не заглянув вглубь веков, во времена, когда финансовая наивность стоила Шотландии государственности. Современные амбиции Эдинбурга преследует призрак прошлого, имя которому — «Схема Дарьен».
В конце XVII века Шотландия была независимым, но бедным государством на задворках Европы. Мир тогда жил по правилам жесткого меркантилизма: богатство нации измерялось золотом в казне, а торговля была игрой с нулевой суммой — если кто-то выигрывал, другой должен был проиграть. Соседняя Англия безжалостно душила шотландскую экономику «Навигационными актами», которые запрещали шотландским купцам торговать с английскими колониями в Америке и Индии.
В ответ на эту блокаду в 1695 году шотландский парламент решился на отчаянный шаг. Была создана «Компания Шотландии для торговли с Африкой и Индией». Ее цель была грандиозной даже по современным меркам: основать колонию «Новая Каледония» на перешейке Дарьен (нынешняя Панама). Эта точка должна была стать «ключом к вселенной», торговым хабом, соединившим Атлантический и Тихий океаны.
Всенародная авантюра
Финансирование этого проекта стало, пожалуй, первым примером национального психоза на почве патриотизма. Когда английский король Вильгельм (который по совместительству был и королем Шотландии) под давлением Ост-Индской компании запретил англичанам инвестировать в шотландский проект, Шотландия решила действовать самостоятельно.
Это была невероятная мобилизация капитала. Компания собрала 400 000 фунтов стерлингов. Чтобы понять масштаб: это составляло от 20% до 25% всех наличных денег, которые существовали в Шотландии на тот момент. Облигации покупали все: от герцогов до вдов, от богатых купцов до городских гильдий. На карту было поставлено все национальное богатство.
Финал был трагическим. Экспедиция была плохо спланирована, товары для торговли (шерстяные парики и библии) оказались никому не нужными в тропиках, а колонистов выкосили малярия и дизентерия. Окончательный удар нанесла Испания, которая военной силой уничтожила колонию, пока английский флот стоял в стороне, имея приказ короля не вмешиваться.
«Эквивалент» или цена продажи
К 1700 году Шотландия обанкротилась. Элита нации потеряла свое состояние. Именно эта финансовая безвыходь, а не высокая политика, заставила шотландский парламент в 1707 году проголосовать за унию с Англией.
В основе Договора об унии лежала статья 15, которая предусматривала выплату так называемого «эквивалента». Англия выплатила Шотландии 398 085 фунтов и 10 шиллингов. Официально — как компенсацию за то, что Шотландия брала на себя часть английского долга. Неофициально — это было возмещение убытков инвесторам схемы Дарьен. Англия фактически выкупила шотландские долги в обмен на ликвидацию шотландского суверенитета.
Ирония судьбы заключается в том, что деньги «Эквивалента» не исчезли. Долговые расписки, которыми распоряжались управляющие этим фондом, впоследствии легли в основу создания Royal Bank of Scotland (RBS) в 1727 году. То есть современная банковская система Шотландии родилась из денег, заплаченных за утрату независимости.
Архитектура нового долга: Зачем Шотландии «килт-облигации»?
Вернемся в настоящее время. В 2026 году правительство Шотландии планирует выпустить первые в новейшей истории облигации на сумму 1,5 миллиарда фунтов. Этот инструмент уже получил неофициальное название «килт-облигации». Но зачем это нужно, если Шотландия и так получает финансирование из Лондона?
Долгое время шотландский парламент, восстановленный в 1999 году, мог только тратить деньги, которые ему выделял Лондон в виде грантов. Ситуация изменилась после референдума 2014 года. Он значительно расширил финансовые полномочия Эдинбурга.
Законы позволили шотландским министрам заимствовать средства на капитальные расходы (строительство инфраструктуры) путем выпуска облигаций. Были установлены четкие лимиты:
- Общий потолок долга: £3 миллиарда.
- Годовой лимит заимствований: £450 миллионов (индексируется по инфляции).
- Валюта: исключительно фунт стерлингов.
Отказ от «дешевых денег»
Здесь кроется главная интрига. Шотландия уже имеет доступ к заемным средствам через Национальный фонд займов Казначейства Великобритании. Это своеобразная «внутренняя касса» государства, где регионы могут брать кредиты по очень низким ставкам (ставка государственных облигаций + символические 0,11−0,15%).
Выпуская собственные облигации на открытый рынок, Шотландия сознательно отказывается от дешевого и гарантированного кредитора (Лондона) в пользу более дорогих частных инвесторов (Нью-Йорк, Франкфурт, Токио).
Это решение не имеет экономического смысла в краткосрочной перспективе. Это исключительно политический проект. Цель — создать «кривую доходности», наладить связи с международными кредиторами и доказать, что Шотландия может быть самостоятельным игроком на финансовой карте мира. Это, по замыслу правительства, та самая «сантехника государственности», которая понадобится в случае провозглашения независимости.
Цена гордости: Сколько стоит суверенитет?
Финансовые рынки — это самое циничное место на планете. Здесь нет места сентиментам, есть только оценка рисков. Когда Шотландия выйдет на рынок, инвесторы зададут простой вопрос: «Сколько вы нам заплатите сверх того, что платит Великобритания?».
Стоимость заимствования для Шотландии будет состоять из базовой ставки (доходность британских облигаций) плюс спред — дополнительная премия за риск. Этот спред формируется из нескольких компонентов:
- Премия за ликвидность: Рынок британского госдолга — это океан объемом в 2,5 триллиона фунтов, где можно продать миллиарды за секунды. Шотландский выпуск в £1,5 млрд — это маленькая лужица. Инвесторы называют такие мелкие выпуски «облигациями-сиротами». Поскольку их трудно быстро продать, инвесторы требуют за это доплату (примерно 0,2−0,3%).
- Политическая премия: Инвесторы боятся неопределенности. Перспектива нового референдума о независимости пугает их. Что, если Шотландия выйдет из состава Королевства и откажется платить? Или введет свою валюту, которая обесценится? За этот страх тоже нужно платить.
Рейтинговый парадокс: Независимость за счет Союза
Чтобы продать облигации, нужен кредитный рейтинг. В 2025 году ведущие мировые агентства Moody’s и S&P Global оценили Шотландию.
- Moody's: Aa3 (Стабильный) — такой же, как у Великобритании.
- S&P Global: AA (Стабильный) — выше, чем у Испании или Италии.
На бумаге это выглядит как триумф. Шотландия имеет рейтинг надежного заемщика «инвестиционного класса». Но если внимательно прочитать отчеты аналитиков, становится понятно, что этот успех — иллюзорный.
Рейтинговые агентства применяют подход «сверху вниз». Они прямо пишут: рейтинг Шотландии так высок только потому, что существует «чрезвычайно высокая вероятность» поддержки со стороны правительства Великобритании. То есть Лондон выступает негласным гарантом. Агентства убеждены: Казначейство Его Величества не допустит дефолта ни одного из своих регионов.
Здесь возникает фундаментальный парадокс. Шотландское правительство использует финансовое доверие, основанное на единстве с Великобританией, чтобы профинансировать шаги к разрыву этого единства.
Более того, агентства оставили в документах «ядовитую пилюлю». S&P четко предупредило: «Мы можем понизить рейтинг, если Шотландия предпримет существенные шаги к независимости». Это создает замкнутый круг: успешный выпуск облигаций требует политической стабильности в рамках Союза, который правительство стремится разрушить.
Уроки других: Каталония как предостережение
История знает примеры, когда региональные амбиции разбивались о скалы финансовых рынков. Самый яркий пример — Каталония.
Этот богатый испанский регион тоже стремился к финансовой и политической автономии. Однако политическая конфронтация с Мадридом привела к катастрофе. Во время кризиса 2017 года (незаконный референдум) инвесторы начали массово сбрасывать каталонские облигации. Спред между испанским и каталонским долгом вырос до небес.
В итоге Каталония потеряла доступ к рынкам. Ее рейтинг упал до «мусорного» уровня. Чтобы выплачивать пенсии и зарплаты, гордой Барселоне пришлось просить деньги у специального фонда ликвидности Мадрида. Независимость не наступила, а финансовая автономия была утрачена.
Шотландия пытается избежать этого сценария, ориентируясь на пример немецких земель или канадских провинций, которые спокойно выпускают свои бонды. Но разница в том, что Бавария не угрожает выйти из состава Германии каждые несколько лет. Шотландия же пытается удержаться на двух стульях: быть стабильным заемщиком и революционером одновременно.
Макроэкономика и нефть: что говорят цифры?
Любой инвестор, прежде чем купить облигацию, смотрит на баланс предприятия. В случае Шотландии этим балансом является отчет GERS (Government Expenditure and Revenue Scotland).
Цифры за 2023−2025 годы рисуют сложную картину. Дефицит бюджета Шотландии (даже с учетом доходов от нефти Северного моря) колеблется в пределах 8,4% — 11,6% ВВП. Это огромная дыра. Для сравнения, дефицит всей Великобритании обычно не превышает 5%.
Причины этого дисбаланса понятны:
- Социальное государство: Шотландия тратит больше на душу населения (бесплатное высшее образование, рецептурные лекарства, уход за пожилыми людьми).
- География: Предоставлять услуги в малонаселенных горных районах дороже, чем в густонаселенной Англии.
- Доходы от нефти крайне нестабильны и падают из-за перехода к зеленой энергетике.
Если бы Шотландия была полностью независимым государством с дефицитом в 10% ВВП, ей никто не одолжил бы денег под адекватный процент. Ей пришлось бы либо резко сократить расходы, либо повысить налоги. Но пока инвесторы спокойны, потому что знают: дефицит покрывается трансфертами из Лондона.
Золотые наручники рынка
Выпуск «килт-облигаций» — это событие, выходящее далеко за пределы финансов. Это акт государственного самоутверждения, попытка доказать себе и миру, что Шотландия выросла из «коротких штанишек» дотационного региона.
Однако, вступая в игру с глобальными рынками капитала, шотландское правительство берет на себя огромные риски. Рынок облигаций — это не благотворительный фонд. Он требует железной дисциплины. Он жестоко наказывает за популизм, непредсказуемость и политические авантюры.
Парадокс ситуации заключается в том, что «килт-облигации» могут стать не инструментом свободы, а инструментом еще большей привязки к реальности. Чтобы поддерживать доверие инвесторов и не допустить обвала цен на свои долги, будущему шотландскому правительству придется вести себя максимально осторожно, сдержанно и фискально ответственно.
В 1707 году Шотландия потеряла независимость из-за финансовой авантюры в Панаме. В 2026 году она пытается вернуть ее с помощью взвешенной финансовой стратегии. Удастся ли ей переиграть историю, используя деньги и репутацию той самой Унии, которую она хочет оставить в прошлом? Ответ на этот вопрос теперь будет зависеть не от политических лозунгов на митингах, а от беспристрастных котировок на экранах трейдеров в Лондоне и Нью-Йорке.