В последние несколько недель перечитал достойное внимания не только о первоначальном Плане Маршалла, но и о том, почему не сработали его «аналоги» в разных странах мира. Основные выводы:
1. Первичный (и наиболее успешный) План Маршалла был крайне важным, но относительно небольшим — в среднем лишь 2,6% от ВВП стран-бенефициаров.
Учитывая прогнозы, что ВВП Украины в этом году будет примерно $100 млрд, и факт, что мы уже получили только бюджетную помощь почти на $4 млрд и только в июне 2022-го, это уже превышает годовой уровень первоначального Плана Маршалла.
2. Есть две страны, которые получили международную помощь существенно больше оригинального Плана Маршалла. Нет, это не Южная Корея (послевоенная помощь ей была на уровне первоначального Плана Маршалла). И не Польша. Эти две страны — Ирак и Афганистан.
3. Если первоначальный План Маршалла был относительно небольшим, что же стало причиной успешного послевоенного восстановления и восстановления Западной Европы?
Ответ — защищенные частные (в первую очередь, внутренние) инвестиции, размер которых должен быть на порядок больше (не менее 25% от ВВП), чем План Маршалла.
Собственно говоря, суть антикоммунистического Плана Маршалла как раз и заключалась в стимулировании частного предпринимательства, инвестиций и свободной торговли между странами-участницами, включая США. Сам Джордж Маршалл, представляя идею Плана Европейского восстановления в Гарвардском университете 75 лет назад, летом 1947 года, сказал: «Его целью должно быть возрождение трудоспособной экономики в мире, чтобы позволить появление политических и социальных условий, в которых могут существовать свободные институции».
4. Первичный План Маршалла сопровождался жесткими гарантиями безопасности для стран-участниц. Ракетный обстрел Россией Одесского порта 23 июля является поучительным.
5. Валовые инвестиции в Украине (12% от ВВП в 2021-м) очень отставали от мира (Чешская Республика — 25%, Китай — 42% от ВВП) даже до войны с Россией, скорее всего, отражая: а) относительную экономическую несвободу в стране и сложность ведения бизнеса; б) относительно невысокие валовые сбережения (12% ВВП в Украине, 29% — в Чешской Республике и 44% — в Китае).
Читайте также: В июле Украина должна получить более $4 миллиардов помощи — министр финансов
6. Что нужно, чтобы поднять уровень сбережений в стране? Отвечу только штрихами — макрофинансовая стабильность (чтобы сбережения не обесценивались), экономическая свобода и легкость ведения бизнеса, пенсионная, образовательная и медицинская реформы (люди в мире экономят на свой бизнес, свою пенсию, образование — свое или детей, и на свое здоровье).
Основой модернизации Украины будут не мосты с электростанциями, а послевоенное решение большинства украинцев нести личную ответственность за свое благосостояние, пенсию, образование и здоровье. Тогда быстро появятся внутренние средства и на мосты, и на электростанции, и на многое другое.
7. Гораздо больше надежд возлагаю на новый План Маршалла для Украины. Гораздо больше надежд — на энергию и креативную инициативу десятков тысяч таких украинцев, как, например, Сергей Притула с его призывом к краудфандингу на три беспилотника Bayraktar.
Гораздо больше надежд — на доверие украинцев по всему миру друг к другу, и на их сбережения, из которых они быстро собрали необходимые средства. Есть надежда на иностранных друзей и партнеров, которые де-факто удвоили собранные средства. Но они это сделали после частной инициативы Притулы, а не до нее.
Словами легендарного профессора Гарвардской бизнес-школы Клейтона Кристенсена — привлечение (pull in) ресурсов работает значительно лучше, чем их «заталкивание» (push in). Те две вышеупомянутые страны, в которые «заталкивали» больше всего международных ресурсов, это ярко иллюстрируют.
Читайте также: Украина попросила у Запада 4 своих ВВП: какой будет наша страна после войны
8. В мирное время верю гораздо больше в такой свободный институт как фондовый рынок (которого в Украине по вышеупомянутым причинам практически не было даже до войны), где сбережения одних украинцев финансируют инициативу и инновации других украинцев, чем я верю в то, что кто-то извне нас «засыплет деньгами».