О том, как курс влияет на экономику страны, и что может сделать власть, чтоб  поддержать экспортеров, в статье для Зеркала недели рассказал эксперт CMD-Ukraine Игорь Гужва. «Минфин» приводит сокращенную версию статьи. 

Двойной удар по бизнесу

Многие скучали по доллару за 8 грн, но к ревальвации гривны страна оказалась не готова. Да, укрепление гривны стало очень чувствительным для экономики и социума.

Наибольшие потери понесли производители и экспортеры, ведь ревальвация гривны пришлась как раз на пиковый сезон экспорта. Такой акт со стороны власти обусловил значительные потери. Если финансовые планы предприятий формировались, исходя из курса 28 грн за доллар, то закрывать финансовый год производители и экспортеры вынуждены с курсом 23 грн/$.

Действующая власть очень рада и красноречиво отчитывается о рекордных урожаях зерновых в 2019 г., составивших 74,3 млн т, хотя, как известно, это произошло исключительно благодаря усилиям бизнеса и хорошим погодным условиям. При этом о недополученных миллиардах гривен почему-то умалчивается. 

Впрочем, приключения экспортеров на этом только начинаются. Осознанное и целенаправленное укрепление гривны без экономического основания создает эффект сжатой пружины, которая вот-вот выстрелит. И, скорее всего, произойдет это именно в тот момент, когда украинские аграрии — лидеры экспорта будут вынуждены закупать сельскохозяйственную технику, удобрения, семена, горючее и другие материалы на внешних рынках, чтобы провести посевные работы.

Потери для населения

От искусственного укрепления гривны госбюджет во второй половине 2019 г. тоже недополучил около 40 млрд грн, в частности из-за сокращения базы налогообложения. Это частично стало причиной урезания бюджетных расходов.

Подавляющее большинство населения также ощутило на себе укрепление гривны. Особенно чувствительным это стало для тех, у кого поступления привязаны к иностранной валюте. Кроме того, все менее привлекательным для трудовых мигрантов становится перевод денег в Украину. По данным НБУ, в январе—ноябре 2019-го эти переводы достигли $11,7 млрд., что на 12,5% больше, чем в январе—ноябре 2018 г., в валютном эквиваленте, но на 4,4% меньше — в гривневом. В таких условиях формируется новый тренд, когда становится более выгодным переводить не деньги, а продукты и вещи. Тем более что в соседней Польше на многие товары цены уже ниже, чем в Украине.

Фактически выигрывают в такой ситуации только импортеры, ведь стоимость импорта уменьшается, а цены растут. Соответственно, рентабельность увеличивается на ровном месте. По данным Госстата, цены на потребительские товары в январе—ноябре 2019 г. выросли на 8,3% по сравнению с аналогичным периодом 2018-го. При этом НБУ зафиксировал, что на протяжении тех же 11 месяцев 2019 г. импорт товаров увеличился на $3,6 млрд долл., таким образом продолжилось вытеснение отечественного производителя с внутреннего рынка.

Остались без помощи

В противоположность тому, что происходит с валютным курсом в Украине, мировой опыт свидетельствует, что курс национальной денежной единицы может быть эффективным инструментом регулирования экономики.

Например, Китай и Турция сознательно занижают стоимость своих национальных валют, чтобы формировать благоприятные предпосылки для наращивания экспорта. Показателен также негативный опыт Японии конца 80-х годов прошлого века, когда США заставили японскую власть искусственно укрепить иену, что вызвало продолжительную стагнацию экономики страны.

Читайте также: Почему правительство не может выполнить бюджет-2019

Говоря о государственной политике действующей власти, замечу, что Программой деятельности КМУ среди других ключевых показателей предусмотрено удвоение экспорта. Такая же задача закреплена и в стратегическом плане Минэкономики. Следует напомнить, что предыдущей программой деятельности правительства также предполагалось удвоить экспорт к 2019 г. Впрочем, достичь этого показателя так и не удалось, — экспорт в 2019 г. вряд ли превысит соответствующие показатели за 2015-й более чем на 25%. Вместе с тем импорт будет по меньшей мере на 40% выше, чем пять лет назад.

Говоря о нынешнем внешнеэкономическом блоке правительства, следует отметить, что из-за очевидной зависимости должностных лиц от внешнего управления и спонсоров так называемых проектов технической помощи не следует ожидать мероприятий в интересах отечественного товаропроизводителя.

Также понятно, что экспортер тоже нескоро получит реальную поддержку, хотя для этого есть абсолютно все возможности. Например, действующий закон о создании экспортно-кредитного агентства, принятый еще в 2017-м, которым прямо предусмотрен запуск этого учреждения на протяжении шести месяцев с момента вступления закона в силу. Есть бюджет, и даже создано юридическое учреждение. Впрочем, для полноценного запуска до сих пор банально не хватает политической воли на среднем уровне государственного менеджмента. Аналогичная ситуация с торговыми представительствами, — есть все, кроме политической воли чиновников. И таких примеров, к величайшему сожалению, немало.

То есть, если в государственном менеджменте в ближайшее время ничего не изменится, отечественному производителю и экспортеру придется подождать практической поддержки со стороны власти.

Шанс все исправить

Учитывая наличие так называемого монобольшинства в парламенте, на сегодняшний день существуют абсолютно все возможности внести необходимые коррективы в соответствующие государственные политики. В частности, дополнить предусмотренные правительством мероприятия (в некоторых случаях — заменить) механизмами развития производственно-экспортного потенциала страны. Среди таких мероприятий вижу целесообразным:

  1. Скоординировать меры НБУ по внедрению эффективной курсовой политики и учетной ставки в интересах отечественного производителя и экспортера.
  2. В эпоху роста глобального протекционизма правительство должно искать возможности более мобильной и эффективной защиты интересов отечественных производителей на внутреннем рынке, в частности, предусматривать возможность введения предварительных защитных мер.
  3. Перенести срок запуска Экспортно-кредитного агентства с декабря 2020-го на январь 2020 г., расширив потенциал этого учреждения по примеру Румынии — дополнив функциями банка развития. То есть поддержка экспортера должна начинаться на этапе поддержки производства через гарантирование, страхование и удешевление кредитных ресурсов. Прежде чем стимулировать экспорт чего-то высокотехнологичного, мы должны обеспечить условия, чтобы это что-то начало в Украине производиться или стало производиться в значительно больших масштабах.
  4. Ввести налоговые, таможенные и финансовые стимулы для индустриальных парков. В министерской программе индустриальные парки упоминаются. Впрочем, внедрение этих стимулов требует особого внимания. Чтобы этот инструмент заработал, условия в индустриальных парках Украины должны быть лучше, чем в соседних странах.
  5. Пересмотреть таможенно-тарифную политику в интересах отечественных производителей — минимизировать ввозные пошлины на импорт сырья и комплектующих и увеличить пошлины на импорт готовой продукции и экспорт сырья. Особого внимания это требует в связи с намерениями правительства сократить ввозные пошлины в других странах. Без аналогичных мер с нашей стороны это миф.
  6. Пересмотреть системы публичных закупок, государственного заказа и государственных целевых программ для формирования спроса и внедрения стимулов для отечественного производителя с целью удовлетворения собственных потребностей. В частности, в сфере машиностроения, обновления основных фондов и т.п.
  7. Запустить сеть торговых представительств за границей для обеспечения профессионального продвижения торгово-производственных интересов Украины за границей 24/7.
  8. Пересмотреть условия взаимодействия с МВФ — снять ограничения, блокирующие промышленное и экономическое развитие Украины, и установить обязательность консультаций правительства с Верховной Радой по меморандумам.

Читайте также: О том, как центробанк Швейцарии экономику от крепкого франка спасал

Только таким образом можно обеспечить качественное изменение структуры производства и экспорта и выйти на устойчивую положительную динамику экономического развития, а также предоставить возможности для приближения к задекларированным в правительственной программе показателям, в частности по привлечению $50 млрд инвестиций, созданию миллиона рабочих мест и обеспечению 8-процентного роста ВВП ежегодно.