Не удивительно, что экономика продолжает стагнировать. В январе-апреле промпроизводство в Украине сократилось на 2% (по сравнению с аналогичным периодом 2016 года), а рост ВВП в 1 квартале замедлился до 2,4% против 4,8% в 4 квартале 2016 года.
На отсутствие ликвидности банкиры пожаловаться не могут. По оценке заместителя исполнительного директора Международного валютного фонда (МВФ) Владислава Рашкована, с учетом вложений в депсертификаты центробанка, государственные ценные бумаги, а также средств банков на корсчетах в НБУ, ликвидность системы превышает 100 млрд грн. Эти деньги могли бы пойти на кредиты. Вместо этого банки одалживают их государству, и оно платит им проценты из бюджета.
Проблемы у кредиторов все те же. Это, например, огромный массив проблемных кредитов. Согласно данным НБУ, который недавно пересчитал «плохие» займы по новой методике, их доля в общем объеме превышает 55%. В сфере защиты прав кредиторов также почти без изменений. Судебная система работает кое-как, а пачка законопроектов, которых так долго ожидает рынок, лежит в Верховной Раде мертвым грузом уже два года. Немудрено – среди самих депутатов полно таких, кто не вернул кредиты банкам, благополучно избежав при этом наказания. Даже в парламентском комитете по финансам есть два злостных неплательщика.
Ставки по займам для бизнеса все еще неподъемны. Даже для заемщиков с чистой кредитной историей, четким бизнес-планом и хорошим залогом цены на кредиты составляют 16-17% годовых. Между тем, практика показывает, что спрос на займы появляется тогда, когда их цена падает до 6-7%.
Как быстро можно решить все эти проблемы и когда реальный сектор сможет получить доступное финансирование, банкиры обсудили на конференции «Возобновление кредитования в Украине: предпосылки и новые тренды», организованной НАБУ. «Минфин» приводит тезисы некоторых выступлений участников.
Елена Волошина, глава представительства IFC в Украине.
Очень долго тот факт, что украинские банки не кредитовали, объясняли двумя причинами – отсутствием ликвидности и ценой ресурса. С моей точки зрения ни одна из этих проблем сегодня уже не стоит так остро. Зато появились другие.
В украинской банковской системе действительно произошло очищение. Можно спорить, до конца оно произошло или нет. Вполне вероятно, что мы увидим закрытие еще нескольких банков, возможно, их станет еще меньше. Где не произошло очищения, так это в вопросе с плохой задолженностью. Создание еще одного банка «плохих» долгов – не есть решение проблемы. Ее нужно решать системно, решать так, чтобы на этом поле начали играть частные инвестиции, в том числе, международные. Мировой банк будет пытаться помочь решить данную проблему системно с точки зрения участия частного сектора.
Вторая проблема банковского сектора – государственные банки. Что с ними делать? Застопорилось написание, а, вернее, ревизия стратегии развития госбанков. Закон о госбанках также застрял где-то в кабинетах. И как бы ни хотела Международная финансовая корпорация помочь Украине решить проблему с госбанками (мы уже начали работать и с Укргазбанком, и с Ощадбанком), нам крайне сложно это сделать, поскольку мы не понимаем, что же с этими банками будет дальше.
Третий вопрос – это вопрос доверия. Банки не доверяют заемщикам, а заемщики, со своей стороны, тоже не доверяют банкам. Для решения этой проблемы нужно время. Когда доверие восстановится, тогда пойдет и кредитование.
Член Совета НБУ Тимофей Милованов
Проблема защиты прав кредиторов стоит остро. Банки боятся кредитовать, поскольку заемщики могут их не вернуть. И это проблема всего банковского сектора.
Но нам нужно защищать права не только кредиторов, но и ФГВФЛ, а также регулятора — Национального банка, и права собственников компаний. В странах где пробовали защищать только права кредиторов, или только права акционеров, результаты были не очень хорошими.
Исторически в Украине права кредиторов были институционально слабо защищены. У нас создавались большие корпорации, огромные банковские группы, которые кредитовали связанных лиц. То есть решение проблемы незащищенности прав собственности решалась через то, что банки финансировали свои же компании. Это был один из способов предотвращения мошенничества.
Сегодня мы отходим от кредитования связанных лиц, а потому мы должны построить институциональную возможность защиты прав, и не только банков, а также акционеров компаний.
Можно оценить, каким может быть экономический эффект от внедрения защиты прав собственности. Исследования, проведенные в 48 странах с 1992 по 2004 гг, подтвердили, что средний срок выданного кредита при переходе к сильной системе защиты прав собственности, увеличивается на 2,5 года. А средняя сумма кредита вырастает при этом на $53 млн.
Средний и малый бизнес должен объединится для лоббирования законодательства по защите прав собственности и прав кредиторов. Без этого реформы можно проводить сколько угодно, но ничего не будет.
Глава правления ОТП Банк Тамаш Хак-Ковач
Процесс возобновления кредитования нельзя торопить. Он возобновится где-то в 2020 году. Потому что кредитование зависит от спроса и предложения. Спрос, в свою очередь, зависит от цены. Если Мерседес будет стоить не $100 000, а $10 000, то каждый из нас будет покупать Мерседес. Кроме того, опыт показывает, что кредитование возобновляется, когда ставки доходят до 6-8%.
Процентные ставки зависят от стоимости фондирования и процентной маржи. Стоимость фондирования в большей степени зависит от инфляции. И тут спасибо Нацбанку, успешно работающему над инфляционным таргетированием.
В прогнозе НБУ установлена инфляция на уровне 6% в 2019 году плюс-минус 2%. На данный момент процентная маржа составляет в среднем около 5%. К 2019 году должна закончиться реструктуризация банковского сектора, а процентные ставки продолжат падать. За счет этого процентная маржа вполне может упасть до 3-4%. Вот и считаем, 6% инфляции плюс 3% маржи, итого выходит ставка по кредиту в 9%. Если же инфляция в 2020 году упадет до 5%, то ставка по кредиту опустится до 8% годовых. В этом случае, спрос возобновит кредитование, а здоровая банковская система поддержит этот процесс.
Председатель правления ПриватБанка Александр Шлапак
Банковский рынок изменился. Впервые за три года мы можем работать в более-менее прогнозированных макроэкономических условиях. Банков стало меньше. Думаю, это пошло на пользу, ведь конкуренция не исчезла. Но проблема в том, что не меняется экономическая модель нашего государства. Я считаю, подобная ложная потребительская модель – это смерть для Украины, в том числе и банковской системы.
Новая модель должна работать на инвестиции и средний класс. С ней вполне реально достигнуть экономического роста в 5-7%. А что такое 5% ВВП? Это около 900 млрд грн в год капитальных инвестиций, которых не хватает нашему государству. Но все сомневаются, что мы можем этого достигнуть. По моему мнению, это хроническое неверие и есть огромный грех перед сегодняшними и будущими поколениями.
На эту модель должны работать все институты, включая Нацбанк. Да, инфляционное таргетирование НБУ – хорошая цель. Но я считаю, что нельзя из этого делать культ. Я за то, чтобы НБУ совмещал работу по борьбе с инфляцией с работой по экономическому росту.
Для роста кредитования нужна активная государственная поддержка. Что я имею под этим ввиду: правительством заложены инвестиционные деньги на уровне 80-90 млрд грн. При этом есть около 40 программ, согласно которым мы должны были разработать кредитный механизм. Их общая сумма — около 80 млрд грн. Работает только одна программа – «Теплые кредиты» на 300 млн грн. Наша задача — сесть вместе с правительством и разработать какой-то механизм, чтобы все инвестиционные деньги шли через банки.
Может, нам нужна целевая эмиссия. Нам нужно провести дисскусию с населением о большем участии Нацбанка. И не только об участии НБУ в создании агентства неработающих кредитов, но и в проектном финансировании.
Президент Европейской бизнес Ассоциации Томаш Фиала
Я не могу обвинить банковский сектор в консервативности и в том, что он очень медленно увеличивает кредитование. Также как и в том, что такие банки как Укрэксим или Ощад, инвестируют в государственные ценные бумаги. Это не сильно способствует экономическому росту. Но это можно понять.
Банковская система – это тот сектор экономики, который больше остальных потерял за последние 10 лет. Только в государственных банках растворилось около $13 млрд с 2008 года. В основном это происходило за счет национализации, рекапитализации банков. Плюс сюда нужно добавить цифры по рекапитализации с помощью ОВГЗ. Ведь Минфин на протяжении десятков лет будет выплачивать купон с неплохим процентом.
Например, рекапитализация ПриватБанка стоила 117 млрд грн и происходила через 10-летние ОВГЗ. По ним государство еще 10 лет будет выплачивать примерно такую же сумму. И это только за этот банк.
Около $15 млрд власти инвестировали в 4 госбанка. Но что они получили взамен? Долю в четырех банках, которые сейчас, вряд ли можно продать даже за 10% от вложенной суммы.
В частных банках было потеряно примерно столько же денег — десятки миллиардов долларов, которые были списаны за последние 10 лет. В последние 5 лет мы сами смотрели как инвестор, раздумывая, есть ли смысл инвестировать в какой-то из банков. Смотрим и сейчас, но пока ничего интересного не нашли. Но мы продолжаем смотреть, и возможно в течение ближайших 1-2 года мы, может, рискнем инвестировать.
Основная проблема в Украине с верховенством права. Коррупция в судах и правоохранительных органах. Ситуация в этой сфере за 25 лет не улучшилась. Те заемщики или партнеры, которым репутация не так важна, им дешевле «инвестировать» во взятки правоохранительным органам и судам, чем возвращать кредиты. И не видно, чтобы на каком-то горизонте эта ситуация улучшилась. А значит на бурный рост кредитования, прежде всего, долгосрочного, рассчитывать не стоит. Ставки по кредитам в гривне остаются двузначными, и в среднесрочной перспективе до однозначных значений не снизятся. Для предпринимателей и заемщиков это очень негативно, потому что в других странах банки сейчас могут выдавать долгосрочные кредиты под 2-3% годовых.