Почему процесс запускали так долго, и кто получит выгоду от финреструктуризации, разбирался «Минфин».
Отложенный старт
Финансовую реструктуризацию в Украине запускали в лучших традициях жанра — на это ушло полтора года. Министерство финансов и НБУ разработали соответствующий законопроект еще в октябре 2015 года. На рассмотрение и принятие документа Кабмин и депутаты потратили 8 месяцев — он был окончательно принят летом 2016-го. Но официально закон вступил в силу только 19 октября 2016 года.
Но и это был не конец. По словам Ольги Билай из департамента реструктуризации задолженности и взыскания Ощадбанка, задержка возникла из-за сложной оргструктуры проекта. Прежде чем начинать финреструктуризацию, нужно было создать три дополнительных органа: наблюдательный совет, секретариат и арбитражный комитет. Из-за этого до 3 апреля 2017 года, когда начал свою работу Секретариат финреструктуризации, закон фактически был заблокирован.
«Часть членов набсовета делегируется банковским комитетом Рады, для этого депутатам нужно было найти время в своем графике. Секретариат и Арбитражный комитет формировались по открытому конкурсу, у претендентов был месяц на подачу заявки. Время ушло и на разработку подзаконных документов (положений, регламентов и требований к экспертам и их отчетам)» — говорит Билай, которая входит в Наблюдательный совет финреструктуризации.
В плане документального сопровождения закон действительно сильно «опередил свое время». Как рассказывает Билай, чтобы объявить конкурс на арбитров, нужно было сначала утвердить требования к ним. Но проблема заключалась в том, что требования устанавливает арбитражный регламент, которого раньше просто не существовало. Его пришлось отдельно разрабатывать (для этого привлекли юрфирму Sayenko Kharenko), а затем еще и согласовывать с ЕБРР.
Проект не был бесплатным, а сотрудники секретариата реструктуризации – отнюдь не волонтеры. Основное финансирование взял на себя ЕБРР, выделивший 600 тысяч евро. Большая часть этих денег ушла на оплату услуг юркомпании и иностранных консультантов, аренду помещений для секретариата и арбитражного комитета на 38 месяцев, IT-обеспечение их деятельности, а также зарплату сотрудников.
Зачем все это было нужно?
В Независимой ассоциации банков Украины поясняют: такое количество контролирующих органов нужно для того, чтобы обеспечить объективный процесс внесудебных переговоров. С учетом интересов всех их участников. Должник здесь с одной стороны выступает как самое уязвимое лицо. Но с другой – в Украине даже суд не может заставить его платить по долгам.
«На время реструктуризации устанавливается мораторий на судебные иски против должника. То есть он сможет, как и прежде, распоряжаться своими неотягощенными долгами активами. Это касается даже тех кредиторов, которые в процессе не участвуют» — говорит главный юрист программы правовых реформ ЕБРР Елена Мадир.
Процедура начинается с заявки компании-должника, которую нужно подать в Секретариат реструктуризации. Этой компанией не может быть банк или небанковское финучреждение. Не участвуют в процессе иностранные предприятия. Со стороны кредиторов в реструктуризации могут участвовать все экономические агенты от физлиц и ФЛП до финкомпаний и налоговой.
Споры между участниками реструктуризации решает арбитражный комитет. В него входит 29 уже отобранных физлиц-арбитров. Каждую реструктуризацию будет сопровождать один из них.
Кроме моратория на суды по другим обязательствам, компанию-должника, при условии одобренного плана реструктуризации, освобождают и от уплаты налога на прибыль и НДС. На то, чтобы сформировать и согласовать с кредиторами план реструктуризации, у заемщика есть 180 дней (90+90).
«Согласованная реструктуризация» означает, что ее одобрили кредиторы, контролирующие 2/3 требований к заемщику. Остальные обязаны автоматически присоединиться к такой реструктуризации. Но рефинансировать ее, то есть выдавать новые кредиты на погашение старых, они не должны.
«Большая часть времени уходит на детализацию плана реструктуризации и оценку состояния должника со стороны независимого эксперта. Поэтому основную работу стороны процесса начинают примерно за 3 недели до подачи заявки в Секретариат» — говорит Ольга Билай.
Оценщики будут работать по тому же принципу, что и арбитры. С той лишь разницей, что выбирают их сами кредиторы, но из списка, который подаст им заемщик. По словам Билай, в случае с особо крупными должниками - так называемыми «голубыми фишками» — в роли оценщиков будут выступать компании «большой четверки»: KPMG, EY, Deloitte и PwC. Главная задача оценщика – понять, способен ли заемщик, идущий на реструктуризацию, в будущем работать с прибылью или же это заведомо бесперспективная компания, которая просто хочет списать старые долги.
«Есть множество способов сделать кросс-проверку отчетности, в том числе через физические (не денежные) показатели его деятельности. Анализ коснется и исторической перспективы, то есть старых балансов компании. Часть этой информации будет публичной. В том числе, это перечень кредиторов и связанных лиц» — поясняет Ольга Билай.
Нужно ли это кому-то на украинском рынке?
По оценке главы НАБУ Романа Шпека, сейчас 26,7% кредитов банковской системы можно считать проблемными. Это обязательства на сумму в 276 млрд гривен. Его коллега по ассоциации Елена Коробкова отмечает, что при этом с каждым годом сумма плохой задолженности только растет.
«Сейчас объем токсичных активов эквивалентен 11,6% ВВП, почти 27% кредитных активов в банковском секторе. Хотя еще летом прошлого года эта сумма составляла 260 млрд грн или 23,5% кредитного портфеля по системе. Еще два года назад она охватывала лишь 8% общего портфеля. Мы наблюдаем очень нехорошую тенденцию» — отмечает Коробкова.
По оценкам Шпека, через процедуру реструктуризации может пройти примерно треть от всех заемщиков. Коробкова ожидает, что до конца 2019 года банкам удастся реструктуризировать примерно четверть от имеющихся проблемных долгов бизнеса.
Сами участники рынка настроены не так оптимистично. Как поясняет аналитик группы ICU Михаил Демкив, в портфелях у банков находится огромное количество крупных заемщиков, которые, пользуясь нефункционирующей судебной системой, уклоняются от исполнения своих обязательств по кредитному договору. Такие случаи не являются предметом финансовой реструктуризации.
По словам, Евгения Мищенко из отдела управления по урегулированию корпоративных кредитов ОТП Банка, даже сейчас, когда закон фактически заработал, в финучреждении нет единого мнения на счет того, стоит ли идти на финреструктуризацию с основными должниками.
«Необязательное согласие всех кредиторов – это скорее недостаток закона. Кредитор, который не согласился с условиями реструктуризации, может начать претензионно-исковую работу в суде, инициировать аресты на всё имущество/счета должника. В результате он получит преференции перед другими кредиторами, сумма требований которых на порядок больше» — объясняет Мищенко.
Как рассказывает Ольга Билай, в Ощадбанке уже есть несколько заемщиков, которые обратились к банку с просьбой пойти на реструктуризацию. «Это крупные корпоративные заемщики из разных отраслей. Больше мы сказать не можем, эта информация является банковской тайной. Она станет общедоступной только после публикации на сайте Секретариата» — говорит она.
Но на момент публикации, то есть спустя 17 дней с начала работы Секретариата, информации о каких-либо заявках по финреструктуризации на его сайте не было.