Европейский валютный союз никогда не был хорошей идеей. Я помню свое удивление, когда, будучи молодым помощником профессора, осознал, что был против Маастрихтского договора. Я верил тогда (и до сих пор), что европейская интеграция – это хорошо. Но учебник экономики, по которому я преподавал, показывал, насколько разрушительным может быть ЕВС в отсутствие европейского бюджетного и политического союза.

Ничего из того, что произошло с тех пор, не убедило меня в том, что учебник был чересчур пессимистичным. Наоборот: он был слишком оптимистичным. Жизнь усеяна банановой кожурой, и когда вы наступаете на нее, вы должны быть в состоянии удержать равновесие. Но валютный союз сам оказался гигантской банановой кожурой,  стимулировавшей потоки капитала, которые повысили затраты на европейскую периферию. И регулирование — то есть, девальвация валюты — не было решением.

Кроме того, большинство учебников того времени игнорировало финансовый сектор. Таким образом, они игнорировали тот факт, что потоки капитала были бы направлены на периферию через банки и что, когда поток капитала остановится, банковские кризисы ограничат государственные финансы периферийных членов. Это, в свою очередь, способствовало бы дальнейшему разрушению банковских балансов и ограничило бы кредитование — порочный круг центральных банков, о котором мы так много слышали за последние годы. И никакие учебники не прогнозировали, что ЕС наложит проциклические меры жесткой экономии на страны, пораженные кризисом, вызвав депрессии, которые в некоторых случаях были сравнимы с депрессиями 1930 годов.

На протяжении нескольких лет стало очевидно, что «на самом деле существующий ЕВС» был дорогостоящим провалом, как экономически, так и политически. Доверие к европейским институтам рухнул, и политические партии, относящиеся скептически не только к евро, но и всему европейскому проекту, набирают вес. И все же большинство экономистов, даже те, кто никогда не был заинтересован в ЕВС, неохотно говорят, что пришло время отказаться от неудачного эксперимента.

В знаменитой статье Барри Эйхенгрина подчеркивается, что ожидаемый распад ЕВС привел бы к зарождению всех финансовых кризисов. Трудно с ним не согласиться. Вот почему экономисты всех мастей, поддерживали они введение единой валюты или нет, провели последние пять лет разрабатывая и продвигая пакет институциональных реформ и изменения политик, которые сделали бы еврозону менее неблагополучной.

В краткосрочной перспективе еврозона нуждается в более гибкой денежно-кредитной и фискальной политике. Необходимо также повышенное инфляционное таргетирование (для уменьшения потребности в снижении номинальной зарплаты и цен); списание долгов в случае необходимости; надлежащий банковский союз с адекватным централизованным фискальным «бэк-стопом»; и безопасными активами еврозоны, которые могли бы храниться в центральных банках, что сняло бы проклятие центробанка.

К сожалению, экономисты не поддержали должным образом фискальный союз. По их мнению — даже тех, кто склонен подвергать себя экономической цензуре — это политически невозможно. Проблема же в том, что замалчивание настолько сузило границы политической возможности, что более скромные предложения также остались без внимания.

Пять лет спустя в еврозоне по-прежнему отсутствует надлежащий банковский союз или даже, как продемонстрировала Греция, надлежащий кредитор последней инстанции.  Кроме того, повышенное инфляционное таргетирование остается немыслимым, и немецкое правительство утверждает, что дефолты по суверенным долгам в еврозоне являются незаконными. Проциклическая фискальная корректировка еще стоит в повестке дня.

Запоздалое количественное смягчение Европейского центрального банка было позитивным шагом вперед, но чрезвычайно разрушительное решение политиков прекратить работу банковской системы государства-члена Евросоюза — видимо, по политическим причинам — это огромный шаг назад. Никто не говорит о реальном фискальном и политическом союзе, при том, что никто не может себе представить, что ЕВС выживет в текущем состоянии.

Между тем, политический ущерб продолжается: не все протестные партии проевропейские, как правящая в Греции Сириза. Внутренняя политика искажается из-за неспособности центристских политиков побороть опасения избирателей об экономической политике еврозоны и ее демократическом дефиците. Это делать рискованно. А если сделать, тем самым окажешь неявную поддержку скептикам, что является табу.

Так, во Франции социалист Франсуа Олланд, ссылаясь на Жана-Батиста Сея, утверждает, что предложение создает спрос, в то время как крайне правый Национальный фронт Марин Ле Пен одобрительно цитирует Пола Кругмана и Джозефа Стиглица. Неудивительно, что избиратели из рабочего класса обращены к ее партии.

Победа Национального фронта в 2017 или 2022 году, которая больше не является немыслимой, уничтожила бы европейский проект. Граждане небольших государств-членов еврозоны запомнят жесткий подход ЕЦБ, который был политизирован для достижения целей Германии в Греции. И вывод, что еврозона является опасным союзом, для малых стран будет казаться неизбежным. Если центристские партии предпочтут остаться в стороне, чем опротестовать такие результаты выборов, политические экстремисты получат дополнительную ценную территорию.

Что касается экономистов, которые, как я, отказались от пропаганды окончания неудачного эксперимента с евро и предпочли реформу — возможно, им пришло время признать поражение и двигаться дальше. Если анти-европейцы воспротивятся ЕВС, дитя-Евросоюз рискует быть выплеснут с водой (евро).

Конец евро действительно спровоцировал бы огромный кризис. Но спросите себя: вы действительно думаете, что евро проживет в своем нынешнем виде еще сто лет? Если нет, то это закончится, и расчет этих сроков никогда не будет точным. Лучше начать сейчас, прежде чем будет нанесен больший ущерб.

Кевин О'Рурк является профессором по экономической истории и членом совета All Souls College Оксфордского университета.

Copyright: Project Syndicate, 2015.